Исмаил Акаев - Серебреник. Исторический роман в трех частях

И через две недели старший сержант Тасуев Ибрагим был в приказном порядке включен в список добровольцев, готовившихся к отправке в Афганистан. Об этом Ибрагим узнал буквально за пару часов до отправки, что лишило его возможности попрощаться с Ольгой.

Поведав Юре о своей беде, Ибрагим попросил его попрощаться за него с Ольгой и передать ей, что он обязательно вернется к ней или за ней. Юра с сожалением посмотрел на него:

– Я не смогу выполнить твою просьбу, так как тоже еду с тобой. Но не переживай. Мы это поручим сержанту Сереге Крушинскому из Москвы, и он это сделает любой ценой. Так что готовь свое послание.

Ибрагим снял висевший у него на шее талисман – серебряную монету. Это был царский серебреник. Он разрубил ее пополам, и получилось два полумесяца. Первую половинку он повесил себе на шею, а на второй проделал дырочку, надел ее на тоненькую веревочку и положил в конверт с письмом, которое передал с благодарностью за услугу Сергей Крушинский. Талисман был подарен ему матерью в день отправки в армию. Она хранила его с юных лет, пронесла даже через высылку в Казахстан. Хеде, матери Ибрагима, эта монета досталась в свою очередь от ее матери. Бабушка Ибрагима, мать Хеды, не раз закладывала ее за банку молока на чужбине. Но каждый раз при первой же возможности выкупала.

Юра с Ибрагимом отбыли в Афганистан. Ольга после получения письма с талисманом долго страдала и плакала, несмотря на утешения родителей. Они ей часто повторяли, что если бы Ибрагим ее по-настоящему любил, то никогда бы не отправился добровольцем в пекло войны.

Ольга так и не узнала, что разлучили их ее мать и отец. Она надеялась и ждала его, перечитывая письмо, написанное им перед отправкой в Афганистан. Она многое не могла понять. Но верила, верила и любила. Где-то в какой-то книге она вычитала, что древние греки считали, что безумная любовь – грех перед Богами, что Боги начинают ревновать и разлучать влюбленных. Ольга была склонна винить себя в этой разлуке, так как считала, что безумно любит Ибрагима.

Со временем она стала замечать, что в ее организме начали происходить процессы, которые говорили о том, что у нее будет ребенок. Она твердо решила сохранить его. Ольга была полна решимости защитить, сберечь своего ребенка, их с Ибрагимом сына. Она была почему-то уверена, что у них непременно родится сын. Сын, которого так хотела она от Ибрагима. Как бы ни повернулась судьба в будущем, она теперь знала, для чего и кого будет жить. Непременно ее сын станет врачом или учителем, как мечтал Ибрагим – стать учителем. Она верила, что все будет хорошо. Обязательно вернется ее Ибрагим, отец ее сына. В этом она была уверена твердо.

Ольга сидела на диване и читала книгу, подаренную Ибрагимом, «Кавказские поэмы» М. Ю. Лермонтова. Она читала поэму «Измаил-Бей»:

Глаза Ольги наполнились слезами, и вдруг она зарыдала от обиды, от несправедливости. «Ну почему, за что меня разлучила судьба с моим милым?» – причитала она.

У Ольги была фотография Ибрагима, на которой он был запечатлен во время принятия присяги – с автоматом в руках, на фоне знамени части. Она хранила ее в книге, подаренной Ибрагимом. Не выпуская из рук фотографию и время от времени поглядывая на нее, она продолжала читать, и слезы капали на ее страницы. Особенно ей понравился один отрывок из этой поэмы, и она решила переписать его в свой дневник, в котором она изредка делала важные для себя записи:

Неприветливая страна Афганистан. Да и кто станет встречать-привечать тебя, если ты пришел на эту землю сеять раздор и смерть. Ибрагим вспомнил свой спор с Саидом и понял, что тот был прав. Разговоры об интернациональном долге, о помощи афганцам по их просьбе были рассчитаны на обывателя. Это стало очевидным уже через несколько дней после прибытия в Афганистан. Ковровые бомбежки городов и сел, убийство мирных жителей не имели ничего общего с пропагандируемой благородной миссией советского солдата. Средневековые города и села, жалкий быт, дикая природа – всё это было родным для афганцев и чуждым для советских воинов. Этим и объяснялось то, кажущееся невероятным на первый взгляд, почему все мирные днем афганцы ночью брали в руки оружие и шли на борьбу с врагом. Конечно, были и те, кто приветствовал и поддерживал Советскую Армию, но таких было значительно меньше.

Смутное, еще не до конца осознанное чувство неправедности творимого им, не помешало Ибрагиму показать себя настоящим солдатом. Он смело шел навстречу опасности, легко переносил все тяготы военной службы на войне. Ему, кавказцу, легче, чем другим, давались многодневные горные переходы, легче переносилась жара.

В тяжелом бою под Кандагаром отделение, которым командовал Ибрагим, отличилось. В течение шести часов, не потеряв ни одного человека, они удерживали занимаемую высоту. За мужество, проявленное в этом бою, Ибрагим был награжден орденом, а также краткосрочным отпуском на восемь дней. Это была высокая награда. Ибрагим от отпуска отказался, так как в это время был ранен его лучший армейский и боевой друг Крутов Юрий, который служил в том же батальоне, где и Ибрагим, но только в разведроте. Его взвод попал в засаду, Юрий был ранен в грудь – пуля прошла навылет через спину, задев левое легкое. Потеряв много крови, он чудом остался в живых. Боевые товарищи вынесли его из засады. После ранения Крутова Ибрагим был переведен на его место заместителем командира разведвзвода.

За тот год с лишним, что Ибрагим провел в Афганистане, произошло много всего. Была боль утраты, когда гибли боевые товарищи, была радость приобретения новых друзей, была кровь и смерть. Всего этого было более чем достаточно. Казалось, что этот ад не кончится никогда. Ибрагим писал домой письма и получал ответы. Но, ни на одно письмо, отправленное им Ольге, ответа не было, отчего он серьезно переживал. Также не было ответа и на письма, которые он отправлял в свою учебную часть своим друзьям, которые остались там. Ибрагим не понимал, что происходит. На письма Крутова к Галине также не пришло ни одного ответа. Юра в разговорах на эту тему пытался успокоить Ибрагима, объясняя ему, что замполит части Тарасов, очевидно, хорошо постарался изолировать свою дочь от нежелательного общения с чеченцем. Они решили разобраться во всем этом на «гражданке». После ранения и лечения Крутов был сразу же демобилизован по состоянию здоровья.