Тамара Ла - Пятнадцатое воплощение. Исторический роман

Начальник стражи Рамир сказал Рамалли, что раджа желает лично знакомиться со своими самыми храбрыми воинами. Он предложил ему войти в отряд телохранителей раджи.

Крепкогрудый, с серьгами, свисающими до плеч, с многорядными бусами на груди, с жестким темным лицом, лоснящимся на скулах, Рамир бросил еще несколько слов слугам, которым давал распоряжения насчет приготовления к празднику, а затем сделал Рамалли знак следовать за ним. Они прошли внутрь просторного дома.

В небольшой квадратной комнате правитель, обнаженный по пояс, поджав ноги, сидел на высоких подушках низкого дивана, стоящего перед раскрытой дверью в цветущий сад, где по аллеям гуляли павлины. Из сада веяло душистым ароматом цветов и легкой прохладой осеннего дня.

Слуга мелкими шажками приблизился к порогу центрального входа и, колесом согнувшись, в поклоне коснулся лбом циновки пола.

– О, владыка! Твоего внимания просят Рамир и воин, пришедший наняться в твою свиту.

– Пусть войдут, – не взглянув в его сторону, велел раджа.

Рамир шагнул вперед, а Рамалли остановился у порога и по обычаю преклонил колени, приветствуя правителя.

Маска лица Атаранги с полуопущенными глазами хранила надменно незыблемое спокойствие. Обнаженный торс, шея и руки раджи, покрытые золотисто-коричневым загаром, столь разукрашены ожерельями и узорами золотого пояса, что на этом фоне на его коленях Рамалли не сразу заметил большую пушистую кошку светло-песчаного цвета. Кошка сидела на подогнутых задних и вытянутых передних лапках и, судя по некоторой неопределенности позы и рассеянному спокойствию взгляда, устремленного в сад, находилась в коротком промежутке между сытным обедом и блаженством послеполуденного отдыха. И, действительно, зверек начал умащиваться спать: улегся на бок, подобрав под себя пушистые лапки и сверху обернув их пышным, длинно шерстистым хвостом, и тут же прикрыл глаза, погружаясь в сладкую дрему.

Атаранга несколько раз коснулся кошачьей шерстки пальцами маленькой твердой руки – поглаживал прекрасное животное, затем повернул к Рамалли голову, увенчанную по черным длинным волосам золотой диадемой. В упор глянули его глаза – словно черная чистая вода, прозрачно блестящая в лунном сиянии.

– Подойди, – четким голосом велел раджа и спросил:– твой отец служил моей семье?

– Да, великий господин, Амирам, сын Васути служил в войске твоего отца 20 лет назад. – Рамалли не знал: стоит ли добавить, что 11 лет назад отец сражался на стороне Маурьев в большой войне северных царей и погиб в битве возле Ганги. Вместо этого сказал:

– Отныне я рад служить тебе, государь.

Раджа задал еще несколько вопросов и погрузился в молчание. Лицо его было полно благородного спокойствия. Чеканная золотисто-коричневая маска его лица приковывала внимание совершенством точеных линий и незыблемой уверенностью в своей власти над всем окружающим. Развитое тело Атаранги блестело точно полированный камень и, видимо, обладало каменной твердостью мышц. Он – один из самых лучших воинов в своем войске.

Охваченный благодарностью, что этот человек позволил ему приблизиться к себе, Рамалли невольно снова поклонился, и вновь устремил на раджу бесстрашные и доброжелательные глаза.

Из глубины дома приглушенный расстоянием донесся взрыв веселого смеха, а затем страстные и звонкие женские голоса затянули ритмично быструю песню – она зазвучала отдаленно и красиво.

– Мне нужны преданные воины, – по-прежнему четко и коротко сказал Атаранга и вновь повернул лицо к цветам, заканчивая разговор.

Рамир и Рамалли еще раз поклонились и вышли.

С этого дня Рамалли был назначен в отряд царских телохранителей.

Через несколько дней новый раджа предстал перед всеми горожанами на Празднике Осени. К толпе, собравшейся на дворцовой площади, он вышел в золотых украшениях, в золотом шелку одеяния. Впереди своей свиты и телохранителей стоял вместе со своими двумя сыновьями: мальчиками семи и восьми лет в воинских красных поясах, с маленькими позолоченными мечами и луками.

Атаранга на полголовы ниже Рамалли и других высоких воинов, но поразительное, врожденное сознание своей исключительности наполняет его, словно силой богов.

К нему подвели удивительно красивую белую лошадь с изящной маленькой головкой на круто выгнутой шее. Раджа сел на лошадь и, блистая украшениями и желтым шелком одеяния, проехал по улицам среди приветственного шума нарядно разодетых горожан.

Затем на площади началось праздничное гуляние.

Разряженные воины азартно принялись исполнять боевой танец. Блещущие украшения рук, ног, головных уборов и почти женственная красота их лиц лишь подчеркивали горячую силу их сильных развитых тел. За красотой и плавностью танца – свирепая и привычно кровожадная сила.

Воины разгорячились в танце. Их глаза жаждали вида боя, ноздри раздувались, словно ловили запах крови. Тела рвались в жестокий и беспощадный бой.

Но этой осенью и зимой военный поход не состоялся. Атаранга и Видохья заключили мир. Вместо похода в начале осеннего месяца читра (сентябрь) Атаранга отправился в священный город Варанаси, чтобы навестить своего тестя – князя, отца его старшей жены. Он хотел погостить у него несколько месяцев, а зимой вернуться домой.

Рамалли оказался среди сопровождавших его воинов.

По реке предстояло плыть недолго, поэтому лошадей взяли с собой. Четыре забитых до отказа корабля направились вниз по течению Бетва, а потом по синим волнам Джамны поплыли мимо берегов, заросших густыми лесами.

В центре переднего корабля под ярко-алым шелковым навесом восседал Атаранга. Себе на колени он положил любимый меч и иногда поглаживал обнаженное лезвие кончиками маленьких твердых пальцев. Чеканное лицо его почти всегда хранило выражение полного спокойствия, почти презрительного в своей надменности. Держался с неизменной и непринужденной свободой представителя высшей варны. Он – дваждырожденный, прошедший обряд «второго рождения» и в гордом сознании своего превосходства почти не замечал «низших» людей, с рождения призванных служить ему. Глядел поверх воинов и слуг, привычно повинующихся любому его жесту и слову.

Атаранга всегда полностью владел собой, что давало ему постоянную уверенность в себе. Сильный, как тигр, и умный, как брахман. Величавая неподвижность, в минуты боя сменяющаяся бешеной силой движений. Из всех царей и военачальников, виденных Рамалли, Атаранге больше всех подходило звание царя.

Среди окружавших его воинов – строжайшая дисциплина, без ведома своего раджи воины и слуги ничего сделать не смели.

Сплавлялись вниз по реке шесть дней до большого и знаменитого города Каушамби, затем четыре дня неторопливо ехали верхом по дороге вдоль левого берега Ганги. Здесь на огромной равнине царила полноводная голубая Мать Всех Рек и ее многочисленные притоки. А далеко за равниной находились невидные отсюда Гималаи, гигантской каменной и ледяной громадой, ограждающие Индию с севера.