Тамара Ла - Пятнадцатое воплощение. Исторический роман

Они добрели до края лагеря. Здесь тропа начинала сбегать в большую долину, потонувшую в ало-красной мгле, и от этого равнина впереди казалась бесконечно уходящей на запад. Навстречу закату по тропе, огибавшей военный лагерь, шагал высокий старик. Его худое тело, длинная белая борода и белая набедренная повязка густо вызолочены светом. На ходу подняв правую руку, указывая на долину, спокойный и доброжелательный путник спросил воинов:

– Дорога ведет в нижнее село?

– Да, почтенный отец, – ответил Рамалли, а Билхана, поправляя на груди перевязь меча и висевший через правое плечо лук, подтвердил слова друга и добавил:

– Если ты поспешишь, святой отец, то еще до полной темноты достигнешь улиц села. Мы с полудня пришли оттуда.

Перейдя тропу, Билхана весело заговорил с тремя выставленными на дозор воинами, то и дело из щегольства вставляя в свою речь словечки из наречья страны Пауравов.

Рядом с кустом белозора стоя по колено в траве, Рамалли смотрел, как между полей, залитых шелковисто красным светом, величественно размеренным шагом удаляется потомок святых риши – отчетливый бронзовый силуэт его вырисовывался на фоне густо-красного неба.

Над головой пролетело несколько больших птиц, снижаясь к группе высоких деревьев, растущих справа от тропы.

Между тем Билхана увлеченно рассказывал дозорным об утреннем происшествии, делал быстрые жесты, и подталкивал Рамалли локтем в бок, требуя подтверждения.

Пока они разговаривали, жаркая черная ночь накрыла землю. Всюду ярко загорелось пламя костров. У шатров военачальников быстро и бесшумно сновали фигурки прислужниц и женщин-телохранительниц, разносивших в плошках зажженные светильники и подносы с едой. Простые воины ложились спать, укладываясь на траву.

Между тем Билхана горячо заспорил с Мадхукой и другими об игре в кости, и обратно в центр лагеря Рамалли пошел один.

От одного из кружков воинов слышался напевный голос сказителя. Не накидывая на себя плащ, Рамалли сел в тесный круг слушателей, подбородок положил поверх рук, скрещенных на поднятых коленях. Теперь вместо заката огонь красил красными горячими бликами его темное, высокое тело, слегка крупную голову, темные большие глаза. Глядя в костер, Рамалли слушал уже не раз слышанные отрывки из сказания о сокрушительной вселенской борьбе потомков Бхараты и одновременно думал о своем, погруженный в созерцание ослепительно горячей жизни огня…

Местные раджи тоже то и дело вели друг с другом бесчисленные стычки-войны, и дел воинам всегда хватало. Если не было похода и боев, то их заменяли постоянные тренировки, показательные единоборства и соревнования. Все воины – от знати до простых – любили игру в мяч. Так же любимое развлечение и тренировка – охота.

Их шестеро друзей-воинов из одного села. Дружба молодых мужчин, плечом к плечу участвующих в сражениях. Билхана-Лев вскоре перейдет на службу к царю Магадхи, а пятеро других будут по-прежнему неразлучны. В общую дружественность, скреплявшую их, каждый привносил свое: Нагха – пробивную таранную силу, Шарад – веселье и дерзость, Марури – самоуверенность, Мадхука – нетерпеливость, задиристость, Рамалли – быстроту ума и любознательность.

Всем пятерым было радостно отдавать свои молодые силы военной жизни.

Их теперешний военачальник – из высокого рода кшатриев Уджайна. Варуман по прозвищу «Вира» (Вира – храбрец, герой) заслужил свою славу множеством своих подвигов и ранений, полученных в недавних, но уже прославленных певцами походах. Варуман – темнокожий, невысокий, немного полноватый, на коротких ногах ходит слегка переваливаясь. На круглом лице – прямой нос, полные губы.

Варуман очень дружен с многочисленными окрестными правителями, часто ездит к ним в гости, а когда зимой большой караван с посольствами из Варанаси и Великой Патны направился в Страну Ариев, Варуман поехал вместе с послами, взяв с собой десять своих воинов. Пятеро друзей попали в это число.

За три месяца индийский караван прошел торговыми дорогами через Забул, Ортоспану, одолел просторы Дрангианы, Мидии и в начале весны прибыл в столицу огромной западной державы.

Персеполь был построен два века назад на каменистой равнине, окруженной волнистыми линиями голубых гор.

Великолепная и величественная столица Персии восхитила индийцев.

Среди всех дворцов огромный Царский Дворец – самый прекрасный. Всех поражали благородно светлая красота его гигантских залов для торжественных церемоний и праздников, царственная роскошь сотен залов и комнат. На фоне безоблачного лилово-синего неба вырисовывались прямые линии высоких порталов и стен. На светлом песчанике стен – множество красочных рельефов с изображениями царей, придворных, воинов.

Вокруг Священной Столицы разросся целый лагерь из шатров многочисленных посланцев, прибывающих со всего Царства на празднование персидского Нового Года. Среди всех индийцы ходили с полуголыми загорелыми торсами, в набедренных повязках от пояса до колен; на их перевязях вдоль боков висели мечи и кинжалы. Они наслаждались своим пребыванием в Персеполе, хотя в сухой жаре Персии индийцам не хватало влажности их родины.

День за днем они видели вокруг себя представителей разных народов. Любовались прославленными низийскими конями, украшенными золотом, алыми лентами, чепраками, расшитыми драгоценными каменьями. В бесценных одеяниях проходили по улицам знатные персы, увешанные золотыми ожерельями и серьгами, в сопровождении целых толп своих слуг. Златокудрые и голубоглазые персианки прятали красоту своих лиц за покрывалами.

Переводчики и несколько индийцев, давно живущих а Персии, рассказывали, что Царя Царей выбирают из самого знатного рода Ахеменидов. День и ночь он проводит в ослепительной роскоши, всегда разодетый в алые, шитые золотом одежды. У него – десять тысяч личных телохранителей, тысяча всадников, 15 000 слуг, 365 наложниц, каждую из которых он по очереди посещает один раз в году, точно солнце – день. Впереди Великого Царя всегда идут глашатаи, за Царем – толпа придворных: одеватели, постельничьи, носители скамеек и паланкинов, ковростелители, врачи, писцы, записывающие каждое его слово. Услышав всё это, многоопытный Варуман сказал, что, скорее всего, Царь Царей – лишь символ огромной державы, а настоящая власть находится в руках семи главных советников и двадцати трех сатрапов, составляющих Царский Совет.

В первый день персидского месяца фервердина торжественное шествие посольств из всех народов, вельмож и гостей направилось по ста ступеням двухпролётной лестницы к «Воротам Всех Стран». По обе стороны арки Ворот величественно вздымались два огромных крылатых быка с прекрасными человеческими лицами, увенчанными царственными тиарами.