Феликс Лиевский - Царская чаша. Книга I

жильцы – так назывались люди, обслуга в основном, постоянно живущие на территории Кремля и дворцовых покоев, и исполняющие самые разные обязанности, от чёрной ежедневной работы до личной тайной охраны государя и его семьи

ирха – так называли замшу, выделанную из козьей или овечьей кожи. Сапоги из самой тонкой и нежной ирхи, вышитые бисером, жемчугом и канителью, являлись признаком высшего социального статуса. По сути, это было сродни шику топить ассигнациями, ибо такая обувь для мужчины вне дома, выезжающего по службе во всякую погоду, была почти "одноразовой", и, конечно, такое надевалось исключительно напоказ

«Государева светлость Опричнина» – так новая государственная формация именовалась в ряде официальных документов того времени

Никита Романыч – родной брат Анны Романовны Захарьиной-Юрьевой, супруги князя Сицкого, старшей сестры первой жены царя Иоанна Васильевича, Анастасии. По ряду источников, в семье князя В.А. Сицкого были и сыновья, Андрей и Юрий, помимо младшей дочери Варвары

окончины – оконный переплет из узких полос (обычно железных), вставленных концами в деревянную раму и служащих опорой для кусочков слюды, которые закреплены замазкой и оловянными бляшками разной формы («денежки», «репейки», «орлики»). Заполнение окончин, как правило, в боярском доме было из природной слюды, иногда чередуемой с цветными стёклышками. Полностью заполнить стеклом сегменты оконных рамочек было очень дорого, и даже в царском дворце это бытовало в ограниченном количестве

винтовальные рушницы – это нововведение для 16-го века в виде длинноствольного огнестрельного ручного (рушница) оружия, в котором ствол имеет винтовую нарезку для стабилизации полёта пули, то есть, для более точного попадания в отдалённую цель. Это существенно отличалось от обычного мушкета, стреляющего дробь врассыпную, и эффективного при ближнем бое и скученности противника, когда точность особо не важна, а главное – попасть во врага и ранить, то есть вывести из активного боя. Рушницы обычно при возможности должны опираться на подставку в виде бруствера окопа, стены, щита или рогатки, укреплённой концом древка в грунте. Но отдача в плечо при стрельбе происходит всё равно. Потому Федя и маялся с непривычки.

хлопчатобумажная ткань, окрашенная с ярко-красный цвет. Привозилась из Персии, была очень дорогой, и выдавалась в качестве жалования лучшим стрелецким подразделениям

местничество – это привычная для дворянской среды форма выяснения отношений при главной власти князя. Кто круче, то есть родовитее, знатнее, и потому должен занимать высшее место за княжеским столом в сравнении с оппонентом (отсюда – «местничество»). Всегда во всех спорных делах были круче привилегии рода, и только Иоанн Грозный показал, что право рождения – это ничто, если ты не полководец и не делец, если при знатной фамилии ты не обладаешь на деле нужными для оспариваемой должности способностями (местничество по имущественным и земельным вопросам также было в ходу, но это немного другая сфера, и тут право высшего рода часто побеждало). И тем более – не верен ему. Всё решают твои способности плюс верность государю. Из-за местнических споров – то есть, выяснения, кто круче и кто должен кем командовать, – были проиграны многие опорные пункты государства. Воеводы меж собой судились за право первенства власти, а враги били меж тем войско. Так было в 1530-м, например. Когда князья Шуйский-Горбатый с Бельским, вот так собачась на поле боя, пустили под нож за 4 часа 9 тысяч наших людей… Враг не дремлет, пока воеводы, вместо того, чтобы организовать войско и командовать сообща, по сути устраняются от стремительно меняющейся ситуации. Конечно, государь им этого не простил, и их казнь и опала были вовсе не его прихотью.

– тут тоже история своеобразная. Михаил Воротынский издавна был чуть ли не удельным князем, то есть, на южной границе Руси, владыкой был полноценным в своих пределах. Но… Не мог он признать над собой Ионанна, считая младшего из Рюриковичей равным себе по статусу, но никак не выше себя. А надо было, за это и поплатился. Один он всё равно не спас бы ни свои южные пограничные земли, добытые мудростью предков Иоанна, кстати, ни… ничего. Но – спесь. Я понимаю, почему Грозный ему никогда не верил. Но драться выпускал, как профессионала.