Александр Бубенников - У истоков Третьего Рима
- Название:У истоков Третьего Рима
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-04-164465-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Бубенников - У истоков Третьего Рима краткое содержание
Серия исторических романов охватывает вековой период истории Руси XV и XVI вв. (1480–1560 гг.) и рассказывает о прорыве Москвы, Третьего Рима, временах правления Василия III, Ивана IV. Романы тематически объединены в единое целое и могут быть весьма интересны и актуальны своими непреходящими историческими и нравственными уроками для современной России начала XXI века.
В сюжетные линии романов органично вплетены древнерусские произведения – летописные своды, жития, послания, духовные грамоты, освещающие не только личности князей и преподобных – героев романа, но и тайны русской истории и его великих государей, русского прорыва на Западе и Востоке, создания Великой Империи Ивана Великого и Ивана Грозного.
Цикл из шести исторических романов помогут глубже проникнуть в актуальные для нынешнего времени тайны отечественной истории первой Смуты в государстве и душах людей, приоткрыть неизвестные или малоизученные её страницы становления и укрепления русской государственности и гражданственности, и предназначается для всех интересующихся историей Руси-России.
У истоков Третьего Рима - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Когда-то ты был первым другом Дмитрия-внука… Поговаривают, ты хотел даже просить об его освобождении с Василием Холмским… А вот теперь за брата-изменника ходатайствуешь…
Юрий вспыхнул и обхватил руками голову. Сидел неподвижно, прямо. Потом, сдерживая слезы, промолвил тихо-тихо:
– Было такое, Василий… Хотел вступиться за опального Дмитрия, да Холмский отговорил… Все взял на себя… Один без страха печалился перед тобой за несчастного царевича… Не хотел, чтобы я и другие бояре подставились… Пострадал через это… А с Симеоном другое дело…
– Какое такое другое дело? – возвысил голос Василий и окатил брата пронизывающим испепеляющим взглядом.
– Юн и легкомыслен брат наш младший, кровинушка наша… Попал под влияние тамошних, которые натравливать его на государя решились… – Юрий запнулся и вытер мокрый лоб.
– Понятное дело, государь стесняет их древние права удельных властителей, а сам властвует неограниченно, в самовластии батюшку нашего Ивана превзошел… Так что ли? – гаркнул Василий, вперившись в Андрея ненавидящим взглядом. – Может, ты тоже так считаешь?
– Я так не считаю, но… – стушевался князь Старицкий.
– Ох, уж эти «но»… Верные люди мне доложили, что ты своим боярам жаловался, что тебе государь не дает возможности жениться и иметь детей… Потому что государь не имеет наследников… – Василий раздраженно махнул рукой. – Знаю, что говорю… – Помолчал, сосредотачиваясь. – Ладно, это мои болячки больше, чем твои… Скажите-ка вот что, братья любезные, что будем делать с Семеном. Тут уже, наверняка с твоей подачи, митрополит и все епископы печалились за Семена… Не губи брата, молили…
Юрий проглотил тяжело слюну и твердо выговорил в лицо Василию:
– Вот и я говорю тебе, брат, не погуби брата нашего несмышленого… Прошу тебя слезно, молю тебя мольбой правой из сердца самого…
– Не губи брата… – тихо простонал Андрей.
– Ладно, на первый раз прощу… Только распоряжусь, чтобы у меньшого брата в Калуге переменили всех его советников, дам ему своих надежных бояр и дьяков…
– Милостив государь наш… – перекрестился Юрий и в слезах упал на колени перед Василием…
– Бог заметит твою милость… – в тон Юрию прошелестел губами Андрей.
– Милостив… – усмехнулся зло Василий. – Глядишь, скоро шептаться по углам начнут, что пригрел на груди одну змею… – В сердцах Василий хотел бросить «трех змей», да сдержался. – Печаль гложет мое сердце даже во время милосердия…
– Какая печаль?.. – спросил ничего непонимающий Юрий.
– Такая печаль и горечь, что враг мой Сигизмунд и друг якобы хан Менгли-Гирей могут иметь своих тайных сторонников в семействе и окружении государевом… Острожский переметнулся, вот и брат чуть-чуть не отъехал к королю на радость латинских ксендзов… Это тогда, когда в воздухе войной пахнет, когда сигизмундовы козни в Тавриде измену ханскую готовят… Сплошные измены, вокруг и внутри…
Скорое и искреннее раскаяние Семена Калужского, просившего Василия взять его на скорую войну с Сигизмундом в смоленских землях, заступничество и мольбы за него братьев и духовных сделали свое дело. Соломония тоже просила за Семена. Вот и простил государь Семена…
В 1510 году по приглашению государя жена хана Менгли-Гирея Нурсолтан приехала в Москву с царевичем Саипом и тремя ханскими послами. Послы лукаво уверяли Василия в искренней дружбе и верности хана, а ханша, наконец-то, встретилась в Москве с опальным сыном Абд-ал-Латифом, младшим братом казанского хана Мухаммед-Эмина. Василий надеялся через ханшу повлиять не только на заколебавшегося союзника Менгли-Гирея, но и на досадившего Москве старшего сына ханши, казанского хана, московского вассала. Государь оказывал ханше всевозможные милости как жене главного своего союзника, угощал в кремлевском дворце, зная планы ханши посетить сыновей в Москве и Казани. Перед поездкой в Казань ханша месяц гостила в Москве.
Больше всего надеялся Василий, что ханша уговорит мятежного, не раз восстававшего против Москвы своего старшего сына подписать новую союзническую грамоту с Москвой и даст новые клятвенные обеты верности. В Казань ханша поехала уговаривать сына, пробыв там около года, чтобы снова с хорошими известиями от сына вернуться в Москву. Для уточнения ситуации в Казани Василий послал туда боярина Ивана Челяднина. Казанский хан был подготовлен матерью и чистосердечно покаялся перед боярином и государем московским за свою прежнюю измену, не жалея словом подвигнувшей его на измену свою юную жену, коварную прелестницу.
Государь мог быть удовлетворен и визитом Челяднина в Казань, и дипломатической челночной миссией Нурсолтан, которая отправилась после шестимесячного пребывания в Москве в Тавриду, сопровождаемая московским послом, окольничим Тучковым.
Вроде как все складывалось славно для Москвы в Казани и в Тавриде с главным московским союзником Менгли-Гиреем, в дружбу которого еще можно было верить. Только Михаил Глинский и Даниил Щеня на одном из заключительном пиров в честь ханши обратили внимание государя на что не обращало внимание большинство московских придворных.
– Какие-то грустные глаза у царицы… – отметил князь Даниил Щеня, давно уже не видевший восточной красавицы Нур Солтан. – Никогда раньше они не были столь печальными. Просто слеза наворачивается, когда заглядываешь в них.
Старый опытный военачальник Щеня после ссылки Василия Холмского стал его преемником на посту главу боярской думы, он же, естественно оказался и первым московским воеводой. Князь Даниил, храбрец и отчаянный рубака, особенно проявивший в эпохальной битве с литовским войском короля Александра при Ведрошах, в преклонных годах стал излишне сентиментален, слишком часто, к месту и не к месту, глаза у него самого были «на мокром месте». По отличию грустных и печальных глаз он был специалистом – что надо. Он был двоюродным братом опального Василия Патрикеева и постоянно хлопотал перед государем за ссыльного брата, рассказывая государю о грустных печальных глазах того, как гарантии его полной невиновности и раскаяния.
Хорошо знал государь, что князь Василий Иванович Патрикеев, был пострижен вместе с отцом, первым боярином во время опалы Ивана Великого на старую московскую боярскую партию. Находясь в Кирилло-Белозерском монастыре и предаваясь книжным занятиям, Василий уже с новым монашеским именем Вассиан сделался ревностным учеником и последователем известного поборника пустынножительства и главы заволжских старцев Нила Сорского, который был пострижеником того же монастыря и основал пустынь невдалеке от него. Знал государь Василий, что, обладая начитанностью и литературным талантом, Вассиан стал развивать идеи своего учителя и вступил в резкую полемику с Иосифом Волоцким. Знал государь о сочувствии многих бояр и дьяков Вассиану, как проповеднику воззрений, более гуманных и более согласных с духом христианства.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: