Александр Бубенников - Царь с царицей

Только в июне 1555 года воеводе Ивану Шереметеву – члену ближней и Боярской думы – с небольшой дружиной, наконец-то на границе с Диким полем, в местечке Судьбище удалось вступить в открытый бой с многотысячным войском хана Девлет-Гирея. А до этого русские воины, преследуя татар захватили в тульской земле обоз хана из 60000 коней, 200 аргамаков, 180 верблюдов и прислали воеводе Шереметеву два десятка языков, которые рассказали, что хан Давлет-Гирей идет с большим войском на Тулу. Русский отряд смелого воеводы в 150 верстах от Тулы, в Судьбищах не уклонился от жестокого боя, не дрогнул при явном многократном преимуществе татар в живой силе. Несмотря на свои огромные потери и серьезное ранение Шереметева, воеводам Басманову и Сидорову удалось в лесном овраге собрать остаток войска в пять тысяч ратников и отражать все атаки татар, тем самым, в конце концов, вынудив бежать хана, испугавшегося подхода регулярного московского войска. И с этого переломного момента Москва перенесла места столкновений с крымчаками из окской лесостепи в степь…

Именно тогда по личному повелению Ивана Грозного началось освоение плодородных земель Дикого поля (к югу от Тулы). С этой целью в течение 15 лет была обустроена «Белгородская черта»: строились оборонительные линии, использовавшие искусно природные препятствия, состоявшие из завалов леса (засек), в промежутках между которыми ставили деревянные крепости (остроги), закрывавшие для татарской конницы проходы в засеках. По «Белгородской черте» насыпались огромные земляные валы, укреплялись старые города и строились новые: Белгород, Оскол, Воронеж, Усмань, Тамбов. От того времени остались в народной памяти не только победа горстки смельчаков Шереметева и Басманова над войском крымского хана Давлет-Гирея, но илетописный наказ воеводы «сторожам», наблюдавшим в заречье за Диким полем в ожидании хищных крымчаков: «На одном месте два раза кашу не варить, где обедал – не ужинать, где ужинал – не ночевать!»

Посланный царем на Днепр дьяк Ржевский с отрядом казаков и повелением добывать языков, дабы разузнать о планах крымчаков, прислал передать в самом концу 1556 года, что хан Девлет-Гирей уже не пойдет на русские южные земли. Потому что хан панически боится показавшего зубы сильного царского войска, а также из-за того, что в Крыму случилось сильное моровое поветрие, буквально выкашивающее людей…

К тому поход отряда Ржевского с русскими казаками произвел неизгладимое впечатление на местных казаков в литовской украйне – неслыханное дело московские люди искали татарских языков в их собственных владениях. К отряду Ржевского присоединилось до трехсот местных днепровских казаков, не утерпевших помочь в разведке боем на басурманской земле…

Узнав о присоединении днепровских казаков к русскому казачьему отряду и об успешном рейде отряда против татар – от возбужденного Адашева и постного Сильвестра, царь не стал изъявлять бурной радости.

– Одно дело воевать против крымчаков сотней или тысячей казаков, а другое дело ударить грудь в грудь войском в несколько сотен тысяч ратников… – сказал Иван советникам, оставив его в полном недоумении и прострации своим спокойствием и бесстрастностью.

Иван потом с усмешкой пожаловался Анастасии:

– Как им хочется склонить к рывку на юг на хана… Словно не видят за хилой спиной хана мощную фигуру султана…

– Кого им?.. – спросила Анастасия.

– Советчикам ближним – хреновым… – поморщившись, сказал Иван. – Того и гляди – Сильвестр начнет грозить гневом Господним, если упрусь и решительно не соглашусь с ними…

– А гневом, на кого направленным?.. – непонимающе спросила Анастасия.

– Ладно б, на меня одного, как тогда во время болезни… – зло огрызнулся Иван. – А то Господний гнев будет переносить на детей и…

– На царицу… – подсказала Анастасия.

– На всех… Надоели мне его страшилы, ладо мое… Если бы ты знала, как мне надоели его страшилы…

– Ты мне об этом ничего не рассказывал…

– Считает себя стражем души моей – по-прежнему…

– А ты не согласен, что у тебя есть страж души?..

– Скажи-ка, нужен царице страж души…

Анастасия посмотрела в глаза и твердо сказала:

– Царице страж души не нужен… Достаточно доброго духовника…

– Вот видишь, даже царице страж души не нужен… А Сильвестр по-прежнему считает, что царю русскому такой черный страж нужен…

– Не огорчайся, милый…

– Какие уж там огорчения, нюансы чувств, если на каждое душевное движение реагирует черный страж души – в одеянии страшилок?..

– Порви с Сильвестром…

– Конечно, порву, царица… Как время приспеет… Верь мне…

– Верю…

В переломное время размышлений русского царя – куда вести свое войско к морю, на юг или на запад – свои услуги «служебника» ему предложил староста Черкасского и Каневского повитов Дмитрий Вишневецкий…

Князь Дмитрий принадлежал к древнему литовско-русскому рода. В Киеве ходили темные предания, что праотцем князя Дмитрия Вишневецкого был сам Владимир Святой, креститель Руси. Однако когда-то Вишневецкие писались также князьями Корибут-Вишневецкие – по происхождению от Корибута Дмитрия, сына великого князя литовского Ольгерда Гедиминовича. Правнук Корибута Дмитрия, Солтан, основал по преданию родовой замок Вишневец на Волыни. Кроме этого местечка и многих других имений на Волыни, в Литве и на Киевщине, князьям Вишневецким принадлежали еще обширные земли на левой стороне Днепра. Если Солтан именовал себя князем Корибут-Вишневецким, то его брат Василий имел сына Михаила, который и стал родоначальником князей Вишневецких. От праотца, князя Михаила и произошел его потомок Дмитрий Иванович Вишневецкий, знаменитый воин-атаман, любимый вождь казаков, воспетый даже в народных южно-русских песнях под именем Байды – грозы крымских татар.

Когда польский король запретил ему беспокоить крымчаков и вмешиваться в дела Молдавии, Дмитрий Вишневецкий в конце 1556 года отправил к царю Ивану Грозному своего ближнего атамана Михаила Есковича, принимавшего участие в походе дьяка Ржевского на Очаков, с верительной грамотой. В ней Вишневецкий бил царю челом и нижайше просил: «Чтобы его государь пожаловал и повелел себе служить», и чтобы он от короля Августа отъехал и на Днепре на Хортицком острове город-крепость поставил – у самых крымских кочевищ.

От атамана Есковича царь много узнал о своем новом слуге, под началом которого были Канев и Черкассы. Дмитрий Вишневецкий имел славу опытного полководца, искусного в ратном деле, любимца днепровских казаков. К тому времени он уже не подчинялся королю литовскому Августу и стал независимым правителем литовской украйны – огромной территории от Киева до Дикого поля. К тому же Вишневецкий строил мощную казачью крепость на Днепровском устье на острове Хортица. Такая крепость, находившаяся к тому же вне территории Литвы, могла бы стать важной опорой для борьбы с крымскими татарами.