Леонид Иванов - Свой хлеб. «Каждый человек – это своя история жизни»

Снова протянул девушке руку, промолвил:

– Давай знакомится. Меня Иваном кличут, а тебя как?

– Меня Наталья. Не стоит нам знакомиться, все равно продолжения не будет. Твои родители не одобрят твоё знакомство со мной – предупредила Наталья.

Но Иван не хотел слушать Наталью. Его душа подсказывала ему;

– «Не упусти свой шанс, это то, что тебе нужно в твоей дальнейшей жизни».

Уводя девушку подальше от весело резвящегося гурта молодежи, Иван потянул её за руку к небольшой речушке. Местные её прозвали Арина.

Когда – то в далекие времена первые поселенцы этого края прозвали эту речку так за то, что здесь утопилась девушка, которая была не согласна с мнением своих родителей, посватавшие её, за состоятельного отставного есаула. Не согласная с таким решением своих родителей, девушка бросилась с высокого берега реки в воду. Быстрое течение реки унесло тело девушки далеко по течению. А такая же строптивая речка, стала называться в честь непокорной девушки – Ариной.

Молодая пара не задумывалась об этом, крепко взявшись за руки, делясь своими, только молодым известными впечатлениями и мыслями, бродила возле берега речки, не замечая, как на востоке начала загораться заря. Уже утро.

– Пора, – сказала Наталья. Владелец земельного надела спуску не даст. Рано встаём, и до обеда хозяин даже воды не привозит в поле. Выкручиваемся сами.

Условившись встретиться вечером на этом же месте, разошлись по своим таборам.

Немного отдохнув на свежескошенной соломе, Иван поднялся, потянулся, умылся холодной водой по пояс, и был готов к работе.

Мать предложила выпить узвару* и сказала:

– Ты бы немного отдохнул, пусть вольнонаемные работают.

– Нет, – сказал Иван – это мне в своей жизни на пользу пойдет.

Взяв косу, подточил её, присоединился к основной группе косарей.

Вжик, вжик, зазвенела коса в его руках. Ровный ряд скошенной пшеницы остается после его косы. Сзади идут женщины, ловко связывая стебли пшеницы в небольшие снопы, которые потом подберут и поставят на попа в небольшие скирды, чтобы потом легче было грузить на телеги и отправлять на ток*, на обмолот. Да и стоя колосья в снопах не намокнут, и не будут касаться земли.

Когда солнце поднялось достаточно высоко, что можно было разглядеть, всех кто работал, на близко лежащих наделах, Иван поискал глазами Наталью, с которой он провел всю ночь у реки. Она работала на соседнем наделе по найму, а значит действительно ему, по их закону не ровня, а значит и не пара. Закончатся сезонные работы, и он её больше не увидит.

А она действительно очень стройная, проворная в работе и тоже поглядывает в его сторону.

Дождавшись, когда снова наступит вечер, Иван быстренько выпил кружку молока, помчался в гурт молодежи, собиравшийся возле костра. Ища глазами свою избранницу и не находя её сильно расстроился. Соседка Дарья, которая вчера его поддёргивала, сегодня сама приглашала его водить хоровод. Но Иван рассеянно отказался.

Сегодня его избранница не пришла, что – то случилось, или обиделась на местных девчат, что они её, как чужачку*, не приняли в свой коллектив. Прождав еще около часа, побрел мимо, того надела где, днем работала семья Натальи, домой.

Проворочавшись всю ночь, выбрасывая из головы плохие мысли, Иван еле дождался утра.

Снова вжикают и звенят косы и ровно ложатся скошенные ряды пшеницы.

Иван поглядывая в сторону наделов Артамоновых, у которых вчера работала Наталья и не находя глазами уже знакомый силуэт, сильно расстраивается. Коса в его руках стала менее послушной, стала часто зарываться носком в землю, появились огрехи от не скошенной пшеницы.

Старший брат – Гришка, с которым он наперегонки косил пшеницу, ушел далеко вперед.

Догнавшая его мать, спросила:

– Не заболел ли он?

Иван в ответ помотал головой.

Но от матери ничего не утаишь. Она очень ловко выведала хворь*, которая одолела сына.

Решив помочь сыну, мать отправилась к своей куме, Артамоновой, узнать, где её работники подевались.

– Добрый день Матрёна Ермолаевна!

– Добрый день, коли не шутишь.

– Бог в помощь! Займи немного соли, а то я не рассчитала. Приедем в станицу, пойду в лавку и откуплю тебе соль, – придумывала на ходу цель своего визита, мать.

Давние соседи, подруги и кумовья, они прекрасно ладили между собой. Получив от Матрены соль, как бы невзначай спросила:

– Матрёна Ермолаевна, а где же твои наёмные работники? Неужто плохо работали?

– Та не. Не устроила оплата, за выполненную работу. Они хотели, чтобы я им кроме оплаты ещё и кормила, но у меня у самой кормить семью нечем. На всём экономлю. А работнички, вроде к Гришке Эсаулову подались, он богаче нас, – ответила Матрена.

– Поняла: – не стала засиживаться у кумы мать.

Спасибо, кума, что выручила. Бог в помощь вам. Ну, я побежала, а то работы невпроворот.

Выведав нужные ей новости, мать поспешила на свой надел.

Меньшая дочь Груня, готовила обед, С большого казана, доносился аромат наваристого борща.

Мать, проверив готовность обеда, сказала дочери:

– Зови всех обедать.

Груня мотнула звать на обед, работавших в поле людей. Пока работники добирались до стана, где готов был обед, мать ловко разложила скатерть прямо на стерне. Достала деревянные ложки, а их нужно было не менее пятнадцати. На всех не хватит, она с дочерью поест потом, как накормит всех. Разложила хлеб напротив каждой мыски, по одному куску на человека, который мать испекла еще дома, заранее на целую неделю.

Приготовленный Груней обед работники проворно уплетали ложками, ещё и добавки просили. Большие глиняные мыски, в которые насыпался борщ – одна мыска на пятерых человек, быстро опустели. В большой семье, зевать за столом некогда, останешься голодным. На второе галушки с салом. Запивали все узваром со сдобными булками.

После вкусного обеда – отдых часок. Потом снова за работу.

Двум сыновьям, которые ещё не служили в войске, насыпала отдельно.

Отец с дедом и старшей дочерью, остались дома. Дочь остались на хозяйстве. Приготовить покушать мужчинам, прибрать в доме. Вся женская работа по дому, пока мать руководит в поле, осталась на ней.

Дед инвалид войны, а муж дома, потому, что по роду службы ему не разрешалось работать в поле. Иногда наведывался в поле, но больше пропадал у кошевого атамана. По любому зову старшего их казачьего куреня, на коня и в путь. Вот такие были строгие законы у казаков.

Всю мужскую работу выполняли жены – казачки или наёмные рабочие.

С завоеванием этих земель Петром Первым, эти законы были отменены. Хотя на местах они ещё долго сохранялись.

У казаков появилась возможность получить вольную, перебравшись на отвоеванные при Екатерине II у татар и турок скифские земли. Прослышала об этом указе и семья Грибневых. Особенно это запало в голову меньшему сыну Ивану, которому на следующий год на службу, а со службы можно только дезертировать.