Юрий Широков - Хочу, чтобы меня слышали! Книга 2. Золото Разрушителей

– Это уже не наша забота, – задумчиво произнес он. – А вторая точка не лучше?

– Вторая, с моей точки зрения, значительно лучше для целей длительного сокрытия, – ответил Жвакин. – Это Кугаевская каменная церковь семнадцатого века с подземным ходом, который, как утверждают, выходит на кладбище. Слышал я, что подземелье это частично обрушено и заполнено ядовитым газом от болотных испарений. Место жуткое, среди местных считающееся заколдованным. Я слышал о нем кучу всяких жутких историй, рассказал бы, да время сейчас не то.

– Кстати, полковник, – произнес Петр, обращаясь к Жвакину. – Главнокомандующий при нашей последней встрече настоятельно рекомендовал мне спрятать все золото именно на этом отрезке пути. Прямо как знал… Еще повелел при этом оставить при себе небольшую долю, – вспомнил он личную просьбу Колчака обеспечить его семью и любимую женщину Анну Васильевну Тимиреву.

– А зачем вам вообще золото? – удивленно спросил Жвакин.

– Извините полковник, – ответил Петр, смущаясь оттого, что его могут заподозрить в нечестности, – разрешите мне не отвечать на ваш вопрос, это не моя тайна, и открыть вам ее, простите, не могу.

Смущение Петра не осталось без внимания Жвакина, и тому хотелось потребовать ясности в объяснении, но беседа была прервана пароходным гудком, известившим о прибытии конвоя к пристани Кугаево.

На берегу, к радости экипажей, в ожидании прибытия груза стояли многочисленные подводы.

Неподалеку расположилось до полуэскадрона 13 13 Эскадрон (от лат. exquadra – четырехугольный боевой строй) – тактическая и административная единица, подразделение в кавалерии, если отдельный, то воинская часть. Чуть меньшей тактической единицей был полуэскадрон, название говорит само за себя – половина эскадрона, то есть 60—75 всадников. охраны.

Командовал всем этим воинством высоченный малый с погонами ротмистра. Он тут же вошел по трапу на «Пермяк» и потребовал главного по конвою.

Петр Грузинов вышел к нему навстречу в надетом специально для этого случая парадном мундире и принял рапорт.

Ротмистр Кубреватый, так он представился, предъявил Петру бумагу за подписью генерала Пепеляева, в которой были прописаны его командирские полномочия по приему и размещению груза с конвоя.

Петр Михайлович, пожав руку ротмистра, также подтвердил свои полномочия начальника конвоя бумагой, подписанной Колчаком.

Тут же была дана команда на разгрузку, и процесс пошел в довольно быстром темпе.

Руководил разгрузкой со стороны конвоя – Жвакин, от отряда, принимающего груз, – есаул Белозеров.

Когда погрузка уже подходила к концу, прибыла еще одна полусотня всадников.

– Этот отряд, – пояснил ротмистр Петру, – будет осуществлять ваше сопровождение берегом столько, сколько сможет, и вернется в расположение части только после того, как убедится в полной вашей безопасности, господин полковник. А на воде вас прикроют корабли и баржи конвоя. Такое мощное прикрытие не только не помешает нам всем, но и поможет. Сбежавшим злодеям ведь неизвестно, что золота у вас больше нет, и их целью по-прежнему останется «Пермяк». Согласно приказу Ставки, мы уже дали дезинформацию о том, что «Пермяк» и «Иртыш» идут с грузом золота в Сургут, а вот о вашей «Ласточке» известно немногим. Таким образом, решаем сразу две задачи – мы получаем фору во времени, достаточную, чтобы спрятать груз, а вы на быстроходной «Ласточке» сможете уйти от возможной погони, и ваш уход прикроют корабли и наш героический полуэскадрон под командой героического же есаула.

– Ну что ж, ротмистр, будем прощаться… Ни пуха вам, как говорится… Рад был нашему знакомству, честь имею! – Петр обнял на прощание офицера и с некоторой грустью наблюдал, как тот нарочито бодрой походкой шагает в сторону своего отряда.

…Через несколько часов контуры последней подводы растворились в ярком зареве заката.

Ощетинившиеся лиственницы и ели верхушками протыкали полусферу алого закатного покрывала, за которое пока еще неуверенно цеплялась тонюсенькая простыня пелены тумана, тянущая за собой прицепившиеся к ее краям черно-лиловые сумерки.

– А ведь такой закат – к морозам, – пояснил подошедший для знакомства и получения указаний есаул Белозеров. И совсем ни к чему добавил: – Мне всегда нравилась осень. Она многими своими чертами напоминает закат – те же теплые цвета и отчаянная краснота умирающей ажурной листвы, та же неумолимо наползающая спасительная прохлада, приносящая вожделенную дремоту засыпающей природе.

– Вы, случаем, стихами не балуетесь, господин есаул? Уж больно красив слог ваш! – улыбнулся Петр.

– Простите, господин полковник, – зарделся от смущения есаул. – Какие будут указания?

– Скоро стемнеет, давайте дождемся утра и тронемся в путь. Вашим людям и лошадям тоже требуется отдых, – ответил Петр. – А вас, господин Белозеров – как, простите, по имени-отчеству вас величать? – я прошу отужинать с нами.

– Зовут меня Иван Иванович, и я искренно благодарен за такую честь, но откликнуться на приглашение не имею права. Служба, простите, – деликатно, но решительно отказал есаул Белозеров. – И вам, господин полковник, и всем членам вашей команды, – добавил он, – я настоятельно рекомендую не покидать «Ласточки» – времена настали беспокойные, все может случиться, особливо в ночи. Спокойной нам ночи.

И есаул Иван Иванович Белозеров, попрощавшись, ушел.

Как оказалось – навсегда.

На «Ласточке» в этот поздний вечер как-то непривычно долго копошились – все шумели, бегали, гремели и наконец угомонились.

Но полноценно отдохнуть от забот тяжелого дня не удалось – не судьба, видать.

Наступившую предрассветную тишину разорвали звуки выстрелов и шум начавшегося сражения – это вступила в свой последний бой с красным отрядом 455-го полка 2-й бригады 51-й стрелковой дивизии команда есаула Белозерова.

– Катать якорь! – приказал выскочивший из своей каюты в одном исподнем капитан «Ласточки» Пленков.

Загремела якорная лебедка, зазвонил телеграф в машинное отделение.

– Лево на борт! Полный вперед! Выложить все!

И «Ласточка» изо всех своих сил и возможностей устремилась вниз по течению к слиянию Иртыша с Обью.

Следом за ней медленно, словно потревоженный кит, потянулся в русло реки «Пермяк».

На берегу разгадали маневр и открыли огонь.

Пытались организовать погоню и на захваченном красными «Иртыше», но пока безуспешно – мешали оставшиеся в живых члены экипажа, которые все еще сопротивлялись.

А по дороге вдоль реки вдогон уплывающей «Ласточке» неслись две повозки с пулеметом. Рядом скакали многочисленные всадники, на ходу стреляя из винтовок.

В погоню за ними устремились оставшиеся в живых казаки есаула Белозерова. Он сам первым догнал тачанку и, успев коротким ударом шашки разрубить возницу, сам рухнул с коня, пораженный выстрелом в упор. Одна повозка вместе с пулеметчиком завалилась с крутого берега вниз, несколько всадников были подстрелены и зарублены казаками, но остальные уже беспрепятственно продолжали погоню – полусотня Белозерова полегла в неравной битве в полном составе.