Евгений Петров - Рассказы старого гусара. Елисаветградский гусарский

Куминг оглядел неровный гусарский строй. Взгляд полковника выцепил одного из офицеров полка.

– Николай Степанович, – вызвал Куминг прапорщика Адабаша, – зачитайте господам офицерам бумагу Императора.

Николай вышел вперед. Он бережно подхватил из рук полковника белый прямоугольник.

– Читайте, господин прапорщик.

Николай пробежался по строкам указа. Откашлялся, собираясь с мыслями.

Над плаце м разнесся звонкий голос молодого человека:

– Мы, божьей милостью…

– Это можно пропустить, – нетерпеливо отмахнулся Куминг, – давай основное…

– Повелено в Императорской Русской армии сформировать Сербский, Венгерский, Молдавский и Грузинский гусарские полки новой организации. Каждый из них должен иметь по штату…

– Еще дальше…

– Гусарский Кумингов полк переформируется в Венгерский гусарский полк. В состав полка должно войти пять эскадронов. Полкам присваиваются индивидуальные цвета мундиров. Каждому полку и каждой роте в гусарских полках полагается иметь знамена… Писано октября четырнадцатого числа…

Куминг выжидающе посмотрел на офицеров, в ожидании вопросов.

Николай повертел листок, оглядывая его со всех сторон.

– Это все, – недоуменно проговорил он, – больше ничего не сказано…

Полковник забрал лист с указом из рук прапорщика и аккуратно сложил в ташку.

– Корнет Станищев, – обратился он к стоящему в строю молодому офицеру, – проследите за изготовлением новых знамен…

– По вашему приказанью явился! – отрапортовал Николай, войдя к полковнику Зоричу.

Налипший на сапоги снег свалился на пол неопрятной, быстро тающей в жарко натопленной комнате, кучкой. Зорич замедленно поднял взгляд от лежащего на столе документа. Казалось, он совсем не обратил внимания на причиненный подчиненным непорядок. Обычно полковник не допускал такой оплошности. Но тут… очевидно случилось что-то из рук вон выходящее.

Командир полка поднялся навстречу молодому прапорщику. Ладонь машинально пригладила усы, собирая их в горсть. Лицо Зорича выразило странную смесь растерянности и решительности.

– Такие вот дела, Коленька, – он на мгновение запнулся. Видно было, что слова даются ему с трудом, – забирают тебя из нашего полка.

– Это как? – Николай удивленно посмотрел на командира полка.– Куда?

Зорич прошелся по комнате, постоял у окна, некоторое время наблюдая за занятиями гусар, вновь вернулся к ожидающему ответа прапорщику. Полковник простучал пальцами по столу. Машинально передвинул какие-то бумаги.

Николай терпеливо ожидал ответа.

– В прошлом году некий Хорват…

– Хорват?

– Иван Самойлович Хорват, – поправил Зорич, – полковник австрийской службы. Он обратился к нашему посланнику в Вене с просьбой разрешить ему и другим сербам поселиться в России.

Он помолчал в ожидании вопросов. Николай не оправдал ожидания полковника.

– Хорват имел в виду сербов, которых называли граничарами…

– Так их же австрийцы издавна использовали для охраны своих границ от турок, – произнес Николай и спросил, – И при чем тут я?

Зорич снова отошел от прапорщика. Взгляд полковника прошелся по заснеженной равнине. Яблоня возле дома стояла покрытая пушистой снеговой шапкой. Гусары топтались по расчищенному плацу. В сером свете зимнего солнца блестели изогнутые полосы сабель. Солдаты старательно изучали строевые приемы с оружием.

– Учить и учить еще, – недовольно пробормотал Зорич и обернулся к молодому офицеру.– Ты будешь прикомандирован в Хорватов гусарский полк под команду Ивана Самойловича Хорвата.

– Господин полковник, – взмолился Николай, – но вы мне так и не ответили…

– Что я тебе должен ответить? – вскричал полковник, – Хорват именно тебя потребовал откомандировать к себе.

– Но почему?

Зорич тяжело опустился на лавку.

– Ты же и сам сербского роду-племени. К тому же, – полковник выудил из кармана трубку, медленно набил табаком, – ему нужен деятельный офицер.

Зорич поднес свечу к трубке. Старательно затянулся душистым табаком. По комнате поплыли сизые кольца табачного дыма.

– А повышения в чине не…

– Тем же чином! – решительно перебил полковник.

– Но как же, – несколько обиженно протянул Николай Степанович, – вон, Станищев, уже получил поручика, вы стали полковником, а я так и останусь в прапорщиках?

– Можете идти, господин прапорщик! – сухо прервал рассуждения Николая полковник Зорич, – Собирайтесь!

– А Чалый? Я могу взять его с собой?

Зорич пыхнул трубкой, вновь поднимаясь с лавки и подходя вплотную к Николаю. Тяжелая ладонь хлопнула по плечу прапорщика.

– Чалый? А где я тебе найду другого скакуна?

– Разрешите идти?

Наутро заснеженная дорога легла под ноги скакуна. Серый день тоскливо тянулся мимо, навевая необъяснимую тоску. Пушистый снег вздымался невесомой белой пылью. Со всех сторон путников окружала почти ровная степь, полностью укрытая белым пушистым покрывалом. Сзади на загруженной лошади поспешал денщик Николая – Алешка, укутанный в тяжелый тулуп. Николай покачивался в седле в такт движению Чалого. Голова неуклонно клонилась ко сну. Сказалось разгульное прощание с задушевными товарищами-гусарами накануне.

Вечерело. Темные тучи постепенно сильней затягивали небеса. Алешка тревожно поглядывал в небо. Стремительно темнело. Тучи грозно опускались все ниже. Еще немного, и…

– Барин, Николай Степаныч, – наконец не выдержал денщик, – может нам где переждать надвигающуюся непогоду?

– Чего? – оторвался от мыслей Николай, – какая еще непогода?

– Метель будет, – уверенно заявил Алешка.

Угрюмо нахохлившиеся деревья утвердительно качали заснеженными кронами.

Где-то в вышине хрипло прокричала невидимая ворона.

– Смотрите, Николай Степаныч, – воскликнул Алешка, указывая в сторону от тракта.

– Что там? – высунулся из-под многослойной одежды Николай.

– Огонек!

Действительно в темноте надвигающейся бури, одинокий огонек в далеком окошке казался на удивление ярким.

Николай повернул Чалого. Путники направились к видневшемуся вдалеке жилью. Чалый загребал копытами глубокий снег, время от времени встряхивая головой. Небольшое селеньице медленно приближалось.

– Лешка, давай вперед, – скомандовал Николай, посылая денщика к ближайшей хате.

Алешка старательно забарабанил в дверь.

– Кого там черти носят, – раздался за дверью громовой голос, – в такую-то непогодь?

– Дядька, – затараторил Алешка, – пусти погреться одиноких путников.

– Ступайте себе мимо! – донеслось из хаты.

– Метель надвигается, – просительно заговорил денщик, – пусти погреться.

– Без вас тесно, – буркнули в ответ.