Алоис Йирасек - В поместье герцога. Роман

На том и расстались.

Йозефек стоял, подпирая дверь, из которой выходили хористки.

Марженка последовала за отцом, и Йозефек примкнул к ним. Пройдя через ворота, они свободно вошли в город.

– Ну, Марженка, что ты думаешь об этом Арнольди? – шепнул учитель.

– Да, он действительно очень похож.

– Заметила, да?

– А ещё он такой милый! – и быстро добавила, – Так красиво поёт!

– Толку —то он малого пенёчка росток и пробился, если бы не пел тогда мессу трёх королей прекрасным голосом! Жаль, голос неведом.

– Так ведь Арнольди из Италии.

– Так и капельдинер сказал. Но сходство… И голос! Голос до сих пор в моих ушах звенит!

И регент замотал головой.

Квартира управляющего Враны состояла из трёх комнат. По коридору можно было пройти в его кабинет, из которого двери вели в две остальные комнаты, у который были и отдельные входы. Комнаты особо не запирались. Пан управляющий был старым холостяком и особо не церемонился.

– Изо всех его шкафов и прочей невиданной обстановки мне больше всего по душе обитый железом сундук, – говаривали холоп и слуга управляющего Хатьярек, который был сильно к нему привязан.

Однажды в полдень, когда Гласивец находился перед Крамольней, в замке справа проходила репетиция, управляющий сидел в своей комнате. Всё ещё угрюмый. Из его головы не выходили размышления об Арнольди, неприятно его удивившем. Вспомнил о случае, который тот уж позабыл. Вспомнил вроде без свидетелей. Чему Врана порадовался, и теперь хотел бы навсегда сохранить втайне.

Раньше он служил офицером. Теперь находился «в отставке», в Праге жил скромно как и положено «сотнику в отставке».

Поначалу всячески пробивался, и тяжкой нужды хлебнул сполна, если бы не кузина не подсбила. Пани Марта Шейбова была вдовой важного государственного чиновника, строгой и угрюмой, к тому же бездетной, потому и заботилась с малолетства об осиротевшей Элишке. Так своей и считала. Эту её волю пан Врана неохотно забыл. Да вот Арнольди случайно напомнил. Что надо этому актёру? Врана захаживал в Праге в ту корчму, где играли в азартные игры. Играл недурно ещё со времён военной службы: в бассет 13 13 Азартная игра на любое количество игроков.. Вероятно, появилась в середине XV века в Италии. , дурака, немецкого дурака 14 14 Дословно: Landsknechti – игра, прозванная по немецким наемникам – распространилось по всей Европе. Первое письменное упоминание о ней, относится к 1546 году. На самых первых её картах изображались солдаты в форме 1529 года. , тридцать на сорок 15 15 Trente et Quarante – французская игра в казино, известная как Rouge et Noir, часто переводимая на чешский язык как красное и чёрное. , в кости, в банк, «под кучку». 16 16 Простая азартная игра, в которой от игрока ничего не зависит. Скорее всего, похожа на игру «пьяница», вышла родом из Франции, рассчитана на 3 и более игроков и 52 карты безик 17 17 Интеллектуальная карточная игра. Возникла во Франции, где до сих пор очень популярна и т. д. и т. п., ему не понаслышке было знакомо, «нет таких строгих английских мер измерения ни для высших, ни для низших военных чинов, которые не знают карточных игр и не соизволят к ним прикасаться»…

И всё же «пан гетман», когда не хватало иных финансовых средств, не упускал возможности «подработать».

Так с Арнольди и столкнулся.

Но стараниями кузины наконец нашёл себе место управляющего у герцога Куронского в имении Заганьском, где и прослужил вот уже три года. Обязанности свои исполнял усердно, был строг,. И как только освободилась место старосты в Находе, получил его, опять же пользуясь поддержкой и протекцией. Так и стал паном.

Врана был строгим, «старым капралом», как его за глаза прозвал холоп Хатьярек.

Благодаря управлению Враны герцог получал с имения солидный головой доход, которым был очень удовлетворён…

В дверь постучали.

– Войдите, – пробурчал Врана, и в комнату вошёл его холоп и верный слуга Хатьярек. Узрев слугу, хозяин помрачнел, не только нахмурив брови, но ещё сильнее наморщившись.

– Чего стучишься? Я уже думал какой милостивый пан пожаловал! Стучишься прямо как важная персона, неужто не знаешь, что слугам и без стука можно?

Хатьярек стоял молча, вытянувшись как рядовой перед офицером.

– Что у тебя?

– Там Грюн, еврей, ждёт соизволения милостивого пана.

– Сегодня уже не успею принять, пусть приходят завтра после полудня.

Слуга вышел, а хозяин принялся что-то записывать.

Не прошло и четверти часа, как снова отворилась дверь и в неё вошёл Хатьярек. Вытянувшись по-армейски, ждал. Но пан, занятый делами, не обращал на него внимания.

– Покорнейше прошу…

Управляющий резко обернулся.

– Да что же ты… крадёшься как вор или бандит? Постучал бы что ли?

– Прошу прощения, но велено…

– Приказывал, чтобы приличия соблюдал при этом… Что у тебя?

– Тут какая-то нищая с детьми, Воборникова, которой сегодня отказали Её муж в холодной…

– Что просит?

– Всё жалуется и плачет, что милостивый пан…

– И не знаешь, что делать?

– Я её уже выпроваживал…

– Ну так выстави снова. Герцог у себя?

– Ещё не прибыл, милостивый пан.

– Ступай, и не беспокой меня, пока секретаря не будет, понял?

Управляющий, так и не присев, ходил по комнате.

В третьей комнате обитали женщины пана управляющего: его кузина Марта Шейбова и Элишка.

Когда Шейбова по его приглашению прибыла в Наход, чтобы по его просьбе вести домашнее хозяйство, удивила его тем, что взяла с собой Элишку. А та как изменилась! Из девчонки, которую он видел последний раз, выросла, как говориться, в невесту.

Пани Марте замок в Находе пришёлся по душе. Она бойко управлялась с домашним хозяйством, управляла и приказывала, наводила во всём порядок, и пан управляющий, слегка посопротивлявшись, быстро свыкся, даже странно было, когда понял, насколько стало удобнее. Но в чём пани Шейбова была сильнее всего, так это в том, что всё хозяйство было в её руках, будто она сама была управляющей.

Элишка была совсем иной.

И замок, и новое место, и новые люди – всё сразу так её впечатлило, что та никак не могла вписаться в новое общество. Ей оказывали почёт и склонялись в реверансе, что для неё было непривычно, даже издали приветствовали и кланялись.

Вся эта шумная жизнь замка смущала скромную девушку. Она часто скучала по своей уютной комнатке в Праге. Там она чувствовала свободу, грезила о своём, и там в довершении девичьих грёз встретилась с Антонином. В сладком забытьи стояла рядом с ним у шумного Карлова моста, пока не увёл её окрик тёти пани Вогнаровой…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».