Николай Боровой - ВНАЧАЛЕ БЫЛА ЛЮБОВЬ. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том I. Части I-II

Всё это по долгому и напряженному размышлению было так. И всё это было проблемой. Потому что означало одиночество, это во-первых. А одиночество, призванное продлится неизвестно сколько – тяжелое испытание, для женщины в особенности. Во-вторых – потому что большая часть окружающих всего этого не могли понять, жили, вступали в отношения и находились в них совершенно иначе, другого ждали от них, и быть «белой вороной», обреченной на непонимание в таком трепетном, знаковом для женщины вопросе, как одиночество и связи с мужчинами, обещало стать испытанием еще тем. Одиноко идущий по жизни мужчина, если он привлекателен и талантлив, кажется загадочным и вызывает бешенный интерес, но одинокая женщина, даже если очень красива, рано или поздно начинает отторгать и кажется аномалией. А в-третьих – природа властно требовала своего и приструнить природу, подчинить ее себе, противоречить ей во имя каких-то высших и неоспоримых побуждений, так же было не просто и подчас очень мучительно. Женщина – рабыня своего пола, увы… И логика природы, и социальная логика ее судьбы как правило не оставляют места для подобных борений и запросов – надо выйти замуж, надо создать семью, родить детей и стать хозяйкой чьего-нибудь дома, время для этого ограниченно и если нет выхода и нужно сделать это с не любимым и не близким человеком, будто выполняя работу и кем-то предписанные свыше обязанности, значит смирись, доля твоя такова, скажи спасибо, если состоятелен, вежлив и умен, готов ради тебя на что-то. Да, она была исключительно красива, талантлива и не глупа, мужчины желали ее и всё это обещало ей не быть одинокой, то есть иметь кого-нибудь, кто заполнит ее дела и время ее жизни, будет рядом… Но способно ли это было избавить ее от настоящего, разверзшегося словно пропасть и неожиданно пришедшего в ее жизнь одиночества личности, одиночества нравственного, означавшего отсутствие близкого, способного разделить ее душу человека? Разве же такое одиночество возможно преодолеть усилием воли и похожими на кавалеристскую атаку попытками непременно, уже сейчас найти и встретить близкого себе, которые обычно обращаются лишь ложью, слепотой и придумыванием чего-то там, где есть лишь пустота? Ведь выдержать одиночество и научиться ему очень трудно – она поняла это сразу, как только чистота и жажда любви, близости и встречи, правды отношений, ее на одиночество обрекли. И в страхе перед одиночеством, не вынеся его муки, человек бежит и готов на что угодно, даже выдумать любовь и близость, вроде бы достойного вызвать чувство любви – эта истина уже в те молодые годы была пережита ею и казалась ей одинаковой для мужчин и женщин, ибо касалась самой сути. Страх одиночества и его мука, отчаянное и паническое стремление от него убежать, использовав во имя этого кого-нибудь, совсем не важно, кого конкретно, в те годы, в ее цветущие и должные быть полными радости двадцать два, казались ей, талантливой и вожделенной красавице, даже большим источником лжи и грязи в отношениях, чем власть желания или социальные условности… Одиночество личности и сути, нравственное одиночество, таящее в себе глубочайшую правду свободы и жажду любви, встречи и обретения, близости, не знает жалости и требует научиться ему – это она поняла давно. Разве люди не находятся во власти такого одиночества? Разве оно может быть преодолено не одним только чудом встречи, а чудо это, Магдалена быстро поняла, еще узнай, случится или нет? Разве не еще более страшно одинок человек, когда соединен судьбой и жизнью с тем, кто ему чужд, не близок до конца, с кем соединили не любовь и свободный выбор, а необходимость, роли, какие-то обязательства?.. В двадцать два Магдалена поняла – предстоит одиночество. И она научилась быть одинокой. И ноктюрны Шопена, вылетающие из под ее тонких пальцев и удивительно сильных, точных движениями рук, звучали с какой-то невероятной глубиной чувств и проникновенностью, она словно научилась шептать, исповедоваться ими о том, что в таком раннем возрасте было пережито ею внутри. И окружающим мужчинам, по причине ее красоты, таланта и ставшей уже совсем очевидной человеческой неординарности, она стала этим еще более загадочной и желанной… Она отдалась одиночеству, ожиданию и жажде любви, разделенности и встречи с кем-то, по настоящему близким… И стала еще больше восхищать и привлекать мужчин, и в особенности потому, что жестко проводила черту, если «шляхетный флирт» вдруг оказывался чреватым чем-то более серьезным. Она казалась им в ее одиночестве горделивой, недоступной и блюдущей достоинство своей редкой красоты, желающей чего-то, под стать красоте и таланту исключительного, и от этого десятки мужчин разных возрастов еще более восхищались ею и сходили от нее с ума…

Двадцати восьмилетняя Магдалена смотрит на себя в зеркало. Да, она красива, сейчас еще более, чем тогда. Она находится в расцвете красоты и лет, когда женщина, планирующая артистическую карьеру, должна возможности своей красоты и молодости не то что не губить и обходить вниманием, а использовать вовсю. Да, она красива, но этой красоте быть не вечно – она понимает это, когда глядит на свою мать, некогда тоже легендарную красавицу, и ее, в отличие от большинства женщин, это не пугает. В ней есть нечто гораздо большее, нежели красота, нечто большее дает ей основания для чувства собственного достоинства и уважения к себе, и она желает, чтобы мужчина, судьбу которого она разделит со своей, знал, любил и ценил в ней это большее. Она желает, чтобы мужчина, который станет мужчиной ее жизни, познает ее страсть и любовь, любил в ней более настоящее и важное, нечто более надежное, нежели ее красота. И вот, несколько месяцев назад такой мужчина нашелся, а сегодняшней ночью она до конца слилась с ним, отдала ему себя и познала чудо счастья. Чудо настоящей, чистой в ее искренности и чистоте близости телами. Чудо любви и слияния с близким, любимым человеком. С ее внешностью, включенностью в музыкальный мир Кракова и уже подступающей известностью в музыкальном мире Варшавы, она давно могла бы принять ухаживания многих – талантливых, состоятельных и шляхетского рода мужчин, удачно выйти замуж… Всё это, при такой кажущейся очевидности и логичности, в ее случае было не возможно, потому что до самых последних месяцев ей не встретилось мужчины, которого она любила бы, близкого и родного ей сутью, связать с которым судьбу и свой мир, она почувствовала бы хоть отдаленную готовность и возможность. Вот, теперь в ее жизнь вошел Войцех – настоящий человек, который ее любит, с которым можно разделить самое сокровенное… И даст бог, вместе с чудом настоящей любви, обретением человека, который не может перестать быть интересен и дорог, в ее жизнь придут и самые простые, «обывательские» мечты и надежды женщины, над которыми она так часто, а бывает – и с оттенком презрения, трунит в мыслях…