Сара Блейк - Тени нашего прошлого. История семьи Милтон

Огден потянул ее назад, под редкий навес опушки леса, под сосны.

– Давай сделаем маленького островитянина.

– Здесь? – Китти улыбалась.

Он обхватил ее талию ладонями и притянул к себе.

– Здесь, – сказал Огден и медленно высвободил ее блузку из брюк; она подняла руки, позволяя ему стянуть хлопковую ткань через голову. – Китти.

Она кивнула, подчиняясь его губам, его рукам, которые расстегнули бюстгальтер, подставляя ее кожу воздуху. Китти расстегнула брюки, позволив им соскользнуть на землю, и стояла перед ним, закрыв глаза.

– Китти, – прошептал он, снимая с нее трусы и прижимая к себе. На нее нахлынуло все томление этого утра; она крепко зажмурилась, и окружающий мир словно перестал существовать.

Одно за другим к ней возвращались чувства. Ветерок обдувал их тела, принося запах моря. Они лежали рядом, и его рука покоилась на ее бедре, в пятнах солнечного света. Они покинули пристань в Рокленде, каким-то образом приплыли сюда, где мир отступил в сторону, и вернулись друг к другу.

Сверху доносился крик скопы, ветер шевелил верхушки деревьев. Сердце Огдена стучало рядом с ее сердцем.

Открыв глаза, Китти увидела, что Огден смотрит на нее.

– Здравствуй, милая, – тихо сказал он.

Она коснулась его лица.

– Обещай мне, – прошептал он, – обещай, что больше не покинешь меня.

Ее глаза наполнились слезами.

– Здесь начало нового, – шепотом произнес он, заправляя прядь волос ей за ухо. – Наше начало.

– Начало чего?

– Нашей жизни. – Он улыбнулся. – Всего. Всего прекрасного. Мы купим этот остров и начнем заново. – Он прижал ее к себе и, уткнувшись в ее волосы, стал шепотом рисовать картины будущего.

Мосс и Джоан научатся ходить под парусом и собирать мидии себе на ужин. Дети будут мечтать об этом месте всю зиму, шептал он, оно станет золотым самородком, который они будут хранить внутри, который сделает их Милтонами. А по приезде в начале каждого лета, когда они, выпрыгнув из лодки, будут стоять и смотреть на дом, и лодочный сарай, и обелиск на кладбище – все точно такое же, каким его оставили, – окажется, что они перехитрили Время. Совсем немного. И так будет снова и снова.

– Перестань. – Китти подняла глаза к небу. – Время невозможно перехитрить.

– Жизнь, – он коснулся ее щеки, – сильнее времени.

Китти повернула голову. Между деревьями поросшая травой поляна расстилала свою зелень к большим валунам. Огден звал ее вперед, оттаскивал за руку от минувшего года. От Недди. И она должна была выбрать. Вперед или назад. Это было яснее ясного – не какой выбор сделать, а что он необходим.

Кусочек ее сердца оторвался и упал вниз. Она повернулась и снова посмотрела на Ога.

Он наклонился, поцеловал ее в плечо, затем перекатился на бок, взял брюки, быстро натянул их и встал. Солнце сияло у него над головой, затемняя лицо.

– Пошли, – с улыбкой сказал он.

Кивнув, Китти села. Воздух холодил ее кожу. Она указала Огдену на отброшенную блузку, встала на колени и отыскала брюки. Рядом с ними лежала игрушечная машинка Недди; она выскользнула из кармана и устроилась во мху, желтое пятнышко среди зелени. Синица на ветке. Потерявшийся ребенок.

Огден опустился на землю рядом с Китти. На мгновение отец и мать замерли. Затем он осторожно склонился, подобрал машинку, нащупал руку Китти, повернул ладонью вверх, вложил машинку и сомкнул пальцы жены на желтом металле.

Сдерживая подступившие слезы, Китти вернула игрушку в карман брюк, надела блузку и молча застегнула ее. Затем встала, натянула брюки и застегнула молнию.

– Готова? – спросил Огден.

Китти посмотрела ему в глаза и кивнула. Он пальцем смахнул слезы с ее щеки. А потом они повернулись спиной к воде и, держась за руки, пошли в глубь острова сквозь деревья; оказавшись на неожиданно ослепительном солнце, супруги постояли там минутку. Никого не было видно. Самый высокий карниз дома углом врезался в небо, и Китти вдруг показалось, что они отсутствовали несколько лет.

Огден сжал ее руку. Дверь кухни была открыта, и они вошли внутрь; Огден потянул за ручку, закрывая за собой дверь – уже бережно, уже с хозяйской заботой. Они миновали кладовку и столовую и вернулись в прихожую, которая, как теперь увидела Китти, была голубой, серовато-голубой.

– Боже, кто это там?

На дальнем краю лужайки у лодочного сарая Присс и Данк разговаривали с женщиной в узкой юбке и желтом кардигане.

Огден остановился за спиной Китти.

Она подняла на него взгляд.

– Огден?

Одним быстрым движением он распахнул дверь с проволочной сеткой и вышел на крыльцо. Дверь закрылась, загремев деревянной рамой.

Данк махнул рукой, указывая на дом, и женщина обернулась. Перепрыгивая через ступеньки, Огден сбежал на лужайку.

Женщина была миниатюрной, с узким лицом в обрамлении черных кудрей. Она подняла руку, прикрывая глаза от солнца; ее взгляд был прикован к Огдену.

Позади нее из лодочного сарая стремительно выбежал худенький, жизнерадостный мальчик, засмеялся и потянул мать за руку. Затем проскочил мимо нее на лужайку, упал в траву, перевернулся на спину и замер, скрестив руки на груди; его радостные вопли выплескивались из него волнами.

Китти взялась за ветку сирени, которая росла рядом с дверью; у нее затуманились глаза при виде резвого маленького мальчика в свете солнечных лучей, из которого фонтаном била радость.

– Мама! – позвал мальчик, лежащий у ног матери.

Но женщина не смотрела на него. Она не отрывала глаз от Огдена, который шел ей навстречу, протягивая руки. Она шагнула вперед.

Китти видела, как муж напрягся и на мгновение замешкался, и ей показалось, что эта женщина – тень на лужайке, которая чего-то требует, которая тянется к Огдену; и это чувство не исчезло, даже когда он шагнул ей навстречу, взял ее руку, притянул к себе, наклонился и поцеловал в щеку. Китти видела, что в его теле словно сжалась пружина. Они были знакомы, и близко знакомы.

Китти замерла в дверях дома, глядя поверх их голов на волны, шуршащие на гальке. «Начнем заново», – шептал он ей всего полчаса назад. Она вздрогнула.

Из лодочного сарая вышел Гарри Лоуэлл с корзинкой для пикника в руке; он двигался лениво и в то же время настороженно, с видом человека, который что-то затеял.

– Привет, Милтон.

Она не слышала, что ответил Огден.

Мальчик вскочил и снова побежал – ноги болтаются в коротких штанишках, руки в шетлендском свитере широко раскинуты в стороны, – на этот раз прочь от матери, вверх по склону, к Китти.

«Нет, – мысленно умоляла она. – Нет, нет, уходи».

Но он бежал прямо на нее, радостный и свободный. Вверх и вперед, с низким рычанием, которое Китти сразу узнала. Самолет. Машина. Поезд. Посмотри на меня.

Мальчик внезапно замер, уставившись на нее – высокую женщину в дверях старого дома.