Мариам Тиграни - Картвелеби

Невыносимая дорога подошла к концу уже через десять-пятнадцать минут. Ещё немного – и он сам узнает ответ на этот вопрос! Но вот незадача!.. У парадных дверей князей Циклаури вышли встречать знакомые лица: приветливо махавший Георгий Шакроевич, нежная и хрупкая Тина, статная и величественная Саломея и всегда весёлый и приветливый Вано. Но Нино среди них почему-то… не показывалась.

Шалико всё смотрел по сторонам, даже не скрывая своего разочарования, пока Давид помогал сёстрам выйти из кареты. Тем временем отец бодро потряс протянутую Георгием Шакроевичем руку и крепко сжал его в своих дружественных объятьях.

– Вай ме, Константин Сосоевич! – воскликнул хозяин, внимательно оглядывая юных гостей, которых он знал ещё совсем детьми. – В каких же джигитов выросли твои сыновья! А Ламара-то… скоро замуж выдавать!

Давид и Шалико многозначительно переглянулись, когда Ламара удовлетворённо повела плечами. Уж они-то не обольщалась по поводу неё – сложно найти человека прозаичнее, чем их сестра! Все интересы старшей княжны Циклаури сводились к скорому замужеству и детям, но кто её за это осудит?

– Говори за себя, старый прохвост! – развеселился князь Циклаури. Похвала пришлась ему очень по вкусу. – Ты живёшь в таком цветнике! Что ни день, то малина!

Добрые друзья расхохотались в своей неизменно громкой кавказской манере, и гости один за другим начали поздравлять именинницу. Когда и это осталось позади, Вано подошёл к братьям Циклаури и похлопал каждого по спине, пока Тина обменивалась любезностями с Ламарой и Софико.

– Давно не виделись, дорогой друг. Забыл тебе ещё в прошлый раз сказать… тёмно-зелёный тебе очень идёт! – хитро подмигнул он старшему Циклаури, оглядев его парадный мундир. Давид смущённо зарделся, когда Вано заговорщицки понизил голос. – Кстати говоря, ты вещицу одну в ресторации потерял. Не переживай, я уже отдал её Саломее.

Конечно, молодой князь понял, о какой «вещице» шла речь. Он с ужасом выслушал признание Вано и, запинаясь, пробормотал ему слова благодарности, когда к брату присоединилась Саломея.

Белые перчатки, роскошное красное платье, чёрные волосы на европейский манер собраны в высокую причёску, оголявшую плечи и шею, а стан такой тонкий и плавный, что перехватывало дыхание. Она стала ещё краше, как хорошее вино десятилетней выдержки, которому нужно застояться. Ни одна петербургская красавица не могла сравниться в сердце Давида со старшей дочерью Георгия Шакроевича, хоть она и была замужем. В ту минуту Саломея Георгиевна показалась ему самим совершенством, богиней Афродитой, сошедшей с Олимпа.

Лейб-гвардеец громко выдохнул, даже позабыв о присутствии здесь её – да и своего! – брата, и с готовностью поцеловал ей ручки.

– Какое счастье… видеть вас снова, ваше благородие!

Саломея мягко улыбнулась на галантность давнего друга, но её улыбка, как ему с горечью показалось, не выражала ничего, кроме вежливой снисходительности.

Но чего он от неё ещё хотел? Жена другого человека, она не могла позволить себе ничего лишнего. Но как бы ему хотелось уловить хотя бы один тёплый жест!

– Я солидарна с моим милым дзмой, – сдержанно отозвалась молодая женщина, и это наблюдение заставило сердце Давида сжаться. – Вы наверняка стали настоящим украшением своего полка.

Вано громко вздохнул, когда пауза затянулась, – не может быть, чтобы он ничего не заметил! И, как будто этого было мало, он уже в следующую минуту обернулся к Шалико, который неотрывно смотрел на парадную дверь, и от души схватил его за плечи.

– Пето даёт последние распоряжения, а вот Нино сегодня припозднилась. Всё прихорашивалась у себя. «То эту ленточку хочу, то эту! То с беретиком выйду, то без!» Что за девица! Сущее наказание!

Любящий брат недовольно покачал головой, и все присутствовавшие, кто знал Нино лично, не смогли удержаться от улыбки.

– Знаешь что? – продолжил Вано, обращаясь к младшему Циклаури. – А пойди в дом и позови её к нам. Ты ведь не заблудишься? Как часто ты бывал у нас маленьким!

Шалико весь просиял, услышав это заманчивое предложение, и с готовностью кивнул. Хитрый Вано наверняка неспроста попросил именно младшего князя, но разве не был он за это безгранично благодарен?

Парень глубоко вздохнул и, ещё раз вежливо кивнув старшим, нырнул под гостеприимный кров Сакартвело, будто окунулся в тёплую, нагретую солнцем воду. Он не шёл, а летел сквозь бесчисленные коридоры поместья, которое знал с детства, и тут и там натыкаясь на предметы, возродившие в его голове самые приятные воспоминания. Он не переставал улыбаться, когда думал о тех беззаботных детских годах, которые они с Нино проводили вместе, почти не расставаясь, пока его не отправили в образцовую гимназию для детей дворян в Тифлисе, которую Шалико только что окончил. Он домой-то вернулся всего пару дней назад! Конечно, с его амбициями подобающее для дворянина образование должно быть приоритетным делом. Ведь он с детских лет мечтал о европейских столицах, о посольствах Рима и Вены! И он обязательно воплотит эти мечты в жизнь, как только окончит словесное отделение Императорского университета в Москве! Вот тогда!..

Тогда – это будет уже в начале осени – ему снова придётся расстаться с подругой детских лет, но Шалико пока не очень хотел об этом думать. Ведь впереди его ждало лишь радостное воссоединение!

В ушах звенело, а сердце бешено стучало при одной мысли, что вот-вот состоится встреча, о которой он так долго мечтал втайне от других гимназистов… Ах, ну почему она не вышла его встречать?

Изрядно запыхавшись, Шалико тяжело перевёл дух, когда понял, что очутился в гостиной комнате Сакартвело. Голова кружилась от всех этих переживаний, и юный князь еле удержался на ногах, когда чьи-то тёплые, влажные ладони закрыли ему со спины глаза. Он улыбнулся, как ему казалось, совсем уж глупо и по-детски, когда этот незнакомец – вернее, незнакомка! – неожиданно заговорила:

– Угадай кто!

Терпение отказало ему. Шалико без промедлений развернулся и, встретившись со светло-зелёными глазами Нино, притягивавшими его, словно омут, изо всех сил обнял её.

– Генацвале! – горячо произнёс он. – Я скучал.

Она тихонечко рассмеялась и с готовностью ответила на его крепкое объятье, прижавшись как можно плотнее. Юношу обдал дурманящий запах её духов, вскруживший ему голову. Вано не соврал: она действительно потратила много сил и времени на то, чтобы неотразимо выглядеть. Нежное жёлтое платье в оборках, сильно затянутый корсет – она явно дышала с трудом – и бесчисленные ленточки в волосах. Но… зачем всё это? Имелся ли в списке гостей тот, на кого она так старалась произвести впечатление?