Мариам Тиграни - Картвелеби

– Я не писал, потому что занимался дни напролёт. Прости! – Шалико пристыжённо опустил глаза в пол. – Мне нужно было усердно готовиться, чтобы сдать все выпускные экзамены на «отлично». Ты ведь знаешь, что Московский Императорский…

Нино не дала ему договорить – подошла поближе на цыпочках и, положив руки на плечи юноше, тихо произнесла на ушко:

– Я тоже скучала, генацвале.

3

Все гости собрались только к половине одиннадцатого. По неписаным правилам бал решили открывать вальсом. Старый князь Джавашвили и Тина лично оттанцевали его в ведущей паре, а потом Георгий ангажировал среднюю дочь ещё и на полонез, желая подольше «размять ноги».

К величайшему неудовольствию Пето, в бальной зале Сакартвело в тот летний вечер негде было упасть даже соломинке. С презрительной усмешкой княжеский зять вглядывался в лица самой просвещённой тифлисской аристократии, которую он, Пето Гочаевич Ломинадзе, с трудом терпел в своём сердце горячего социалиста. Георгий Шакроевич водил дружбу и с Чавчавадзе из Цинандали, и с родственными им Орбелиани, и они все, истосковавшись по балам не в сезон, с радостью приняли приглашение князя.

Из Тифлиса к именинам племянницы приехала и незамужняя старшая сестра Георгия, княжна Екатерина Шакроевна Джавашвили, и Пето изрядно устал слышать оды, которые пел ей брат за помощь в воспитании дочерей. Она прибыла в Сакартвело с двумя сыновьями ещё одного своего брата, который находился на тот момент в Петербурге и подписывал какие-то векселя у своего столичного поверенного. У Георгия имелась ещё и младшая сестра, в чью честь Нино получила своё имя, но та перестала поддерживать отношения с семьёй, как только вышла замуж в Москву.

Двоюродные братья очень тепло перецеловались с Вано и сёстрами, как только встретились с ними у дверей, где уже толпился кое-кто из материнской родни. Обе стороны, частенько встречавшиеся на похожих приёмах, сразу же друг друга узнали, а Екатерина Шакроевна ещё и от всей души обняла каждого, не забыв справиться у Вано о его скорой предполагаемой женитьбе.

Тут и там раздавалась не только русская, но и грузинская речь, однако у Пето не обнаружилось никакого желания присоединяться или заводить здесь новые знакомства. Даже пресловутые Циклаури, бывшие на устах у каждого члена его семейки, не интересовали его настолько, чтобы ради них прерывать своё сладостное уединение.

Только что довольно громко заиграли польку, и Ломинадзе в очередной раз с отстранённым видом закурил свою трубку. Когда из другого конца зала шурин активно замахал руками, Пето ещё не заподозрил ничего дурного. Но когда Вано настойчиво двинулся в его сторону вместе со старшими Циклаури, а под боком как будто из-под земли появилась жена, он безоговорочно рассудил: дело дрянь!..

– Не будь таким хмурым и безразличным, – миролюбиво попросила Саломея и широко улыбалась приближавшимся гостям, как самая приветливая из хозяек. – Неприлично так вести себя на балу!

– К чёрту приличия! – устало фыркнул мужчина и спрятал руки в карманы. – Ты ещё не поняла, что мне на них наплевать?

«На приличия». Конечно, он имел в виду их. Но Саломея почему-то не сомневалась, что муж легко мог послать к чёрту и их всех.

– Мои хорошие! – Вано настиг их и встал по правую руку от зятя, когда супруги закончили свой короткий диалог. – Я надеюсь, вы хорошо проводите время? Не скучаете? Милый сидзе… я не помню, представлял ли тебе Давида Константиновича?

Пето поднял глаза на старшего Циклаури и своим деятельным взглядом быстро оценил, каким тот казался красивым молодым человеком. Печальный ореол покорителя женских сердец так и витал вокруг статного измайловца, а Георгиевские кресты на мундире, должно быть, и вовсе слепили глаза всем представительницам прекрасного пола в этой зале.

Он видел насквозь подобных Давиду не слишком умных военных, будто раскалывал некрепкие орешки. Они ведь только и умели, что выполнять без разбору все приказы, которые давались им сверху, и никогда не думали, не размышляли своей собственной головой… Как предсказуемо!

Но они, эти военные, были довольно безобидными существами, по сравнению с теми убеждёнными монархистами, в одного из которых медленно, но верно превращался Шалико, младший сын Константина Сосоевича. Этот малолетний умник мечтал о Париже и Вене и задирал нос так высоко до небес, что у Пето нестерпимо чесались руки спустить его поскорее на землю. Они виделись нечасто – к счастью, будущее «светило дипломатии» не так-то много бывал в отчем доме из-за своей престижной гимназии, в которой учился почти круглый год, – но и нескольких встреч хватило, чтобы Пето составил о юном князе совсем не лестное мнение. Стоило признать, что эта неприязнь взаимно сложилась и со стороны самого Шалико.

– Вы служите? – вяло обратился он к Давиду, чтобы поддержать разговор. – Какой у вас чин?

– Я поручик, ваше благородие.

– Отличились в боях?

– При Горном Дубняке, – ответил старший Циклаури и как-то странно посмотрел на его жену. – При Русско-турецкой войне. В семьдесят седьмом.

– Турки, – вздохнул Шалико, чего Пето, конечно же, ожидал, и смачно фыркнул в чёрные усы. – Вот уж кому нельзя доверять!

– Почему же? – из чистого азарта, а не по своим собственным убеждениям заспорил княжеский зять. – Русско-турецкие войны по сути своей никак не касаются нас, грузин. Не так ли?

Шалико усмехнулся то ли удивлённо, то ли насмешливо, но ни Саломея, ни остальные мужчины не посмели вмешаться, пусть и предчувствовали неладное.

– Разве можно так говорить, ваше благородие? Разве Грузия не входит в состав Российской империи?

– Вы рассуждаете не очень патриотично, молодой человек, – промолвил Саломеин муж, не скрывая откровенной насмешки в голосе, а затем кивнул на беседовавших в углу князей Циклаури и Джавашвили. – Что бы сказал ваш отец, если бы узнал, как вы защищаете интересы Грузии?

– Защищаю интересы Грузии? – Юный князь нервно усмехнулся. – Напомнить ли вам, как Грузия страдала из-за тех же турок или персов до присоединения к Российской империи? Русский император Александр Павлович взял нас под своё крыло, чем защитил от набегов мусульман. В противном случае наши земли давно бы захватила Османская империя, как это уже случилось с армянами, или ещё чего страшнее! Кто знает, где бы мы оказались теперь, если бы не Россия!.. Разве можно отвечать такой чёрной неблагодарностью?

Саломея заметно улыбнулась, плохо скрывая, чьей стороны придерживалась в этом споре. Давид и Вано переглянулись, готовые в любой момент прервать эту принимавшую опасные обороты беседу. Пето злобно сощурился.

– Где бы мы оказались? – Мужчина высоко вскинул брови, не желая проигрывать восемнадцатилетнему мальчишке. – А я не могу ответить вам на этот вопрос, потому что нам не дали выбора. Не дали возможности вернуться во времена царицы Тамары! Да-да, именно ваш хвалёный император! Мы развиваемся так, как хочет он… Он нас направляет, но кто знает, какой путь мы бы выбрали сами, не будь над нами русского ига.