Мариам Тиграни - Картвелеби. Книга вторая

– Фиолетовый, Ламара Константиновна, – ответил он, запинаясь от волнения.

– Что ж, хорошо!.. Отныне я буду носить только фиолетовый платок.

– Посмотри на даико, посмотри!.. – не удержался от иронии Шалико, когда Ламара повела Исхана к столу, что-то с жаром ему рассказывая. – Увидела люстры с подвесками и окна с витражами и вмиг печаль свою оставила.

– Кто не меняется, так это наша Ламара, – покачал головой Давид, соглашаясь с братом. – Но лучше уж так, чем вечные слёзы о горькой судьбе и жалобы на то, какие мы изверги.

С этим спорить не приходилось, и им осталось только помолиться, чтобы меркантильная головка сестры никогда не сменяла своих ценностей. Они прошли через большие унижения, чтобы устроить этот брак, и ведь до сих пор через них проходили!..

– Что это такое? – недоуменно шепталась между собой чеченская половина гостей. – Что они тут делают? Кто им разрешил?

Константин Сосоевич с женой услышали эти шептания за своей спиной, но твердо решили ещё со вчерашнего вечера не придавать им значения и с видом, полным достоинства, прошли вперед к своему месту. Сыновья поддержали их, как могли, а Софико заявила в сердцах:

– Терпеть не могу этих ханжей!..

Братья обречённо перемигнулись, рассудив, что Бог, наверняка, посмеялся над ними, сделав одну из их сестёр дурочкой, а другую бунтаркой. Благовоспитанная Натали тотчас отругала будущую золовку за несдержанность, но та, пусть и замолкла внешне, так и не перестала кипеть изнутри.

Центр залы понемногу наполнился людьми, когда дяди Исхана и Торнике Сосоевич с женой открыли первый танец. О мазурке и менуэте пришлось забыть: Башир Ахмедович заказал на сегодня только кавказские мелодии. Когда Константин с семьёй подошли к столу жениха и невесты, чеченский Ловзар заиграл во всю, а Джамаль Вахитаевич крепко сжал в объятьях жениха. Рядом с братом стояли верный Искандер и красавица Ирсана, прибывшая на тот вечер в платке собственной вязки. Исхану составил компанию младший брат Мурад, который очень вежливо и обходительно обращался с юной Айдемировой.

– Ну, доттагl 35 35 Доттагl (чеч.) – друг , – проговорил он сердечно и пожал смущавшемуся Исхану руку. – Поздравляю! Отныне ты женатый человек. Но помни: если тебе, твоей жене или вашим детям что-то понадобится, ты волен обратиться к нам за помощью в любое время. Мы с Искандером жизнь за тебя отдадим!

– МашаАллах, брат мой! – отвечал друг с увлечённостью, которой не так-то легко добивались от него другие. – Будь уверен, что я тоже встану с тобой плечом к плечу, когда понадоблюсь.

Трогательность, с которой эти двое общались, вызвала у Шалико невольное уважение, хотя об Айдемировых он уже успел сложить не самое лестное впечатление. Подобно своей невесте, он с большим интересом смотрел по сторонам, приглядываясь к новым людям, чьи характеры ещё предстояло расколоть. Пожалуй, Джамаль Айдемиров был самым непредсказуемым из всех!.. Впрочем, определенный опыт в подобных вопросах помог ему сложить довольно внятный портрет. Старший отпрыск семейства привык слышать о своей исключительности, в которую поверил настолько, что возомнил себя французским королём-солнцем. Осталось только за поеданием цыплёнка вскричать «Государство-это я!» и вытребовать, чтобы все его прихоти выполнялись по щелчку пальцев. Хотя родители, сестра и брат давно, наверное, ходили перед ним на цыпочках, иначе вёл бы он себя столь надменно? Страшно подумать, что этот капризный ребёнок сделает, если желанная «игрушка» когда-нибудь ускользнёт из рук!

Образ французского монарха усугублялся к тому же ролью истинного горца, которую Джамаль отыгрывал без каких-либо отступлений, придерживаясь, в том числе, и её отрицательных сторон. Пожалуй, нет ничего безумнее этого!.. Если бы молодой Айдемиров умел думать, умел рассуждать, то, наверняка, увидел бы в этом жанре минусы, на которые сам Шалико не мог закрывать глаза. Прогрессивная Европа, к которой он тянулся всю юность и в итоге нашёл её в прекрасной Натали, боролась в его душе с домом, с Кавказом, с которым его связывало столько теплых воспоминаний. Здесь остались люди, здесь осталась душа. И всё же!.. Это путь в «никуда». Бесчестно думать, что давно утраченное «былое» можно вернуть, и исход этой борьбы известен!.. Натали лучшее, о чём можно мечтать, а горец в нём умер, даже не родившись!.. Оправдывался ли он перед собой? Что за вздор! Это единственный верный и правильный путь, а зов крови, о котором все так много говорили, затих в нём вместе с джигитским нутром. Европа, Натали и ещё раз Европа!..

– Я полагаю, нам пора переодеться, – сказал под ухом Давид, привлекая его внимание, когда кто-то из Абалаевых спросил их отца, зачем они поощряли страсть Софико к лошадям. Разве они не понимали, чем это чревато?

Таинственный тон брата зажёг на лице Шалико азартную улыбку. Он кивнул дзме и, повернувшись к fiancée, поцеловал ей руку в надежде ещё немного позлить Айдемировых.

– Ma сherie 36 36 Ma сherie (фр.) – Дорогая , – произнёс он весело, – мы с твоим деверем приготовили подарок для нашей сестры и её мужа, но для этого нам понадобится твоя помощь. Ты окажешь нам такую услугу?

– С превеликим удовольствием, Шалико Константинович, – с готовностью кивнула Наталья, которая, впрочем, трезво оценивала свои силы. – Только я очень мало смыслю в кавказских танцах! Вы уверены, что я не испорчу своей неуклюжестью вашу композицию?

– О, сударыня, – по-дружески подмигнул ей Давид, – вы не можете испортить ничего.

Юная графиня хихикнула, и тогда братья Циклаури обернулись к Баширу Ахмедовичу и его родне, чтобы поведать им радостную новость.

– Мы много репетировали, – говорили они в один голос. – Надеемся на ваше внимание!..

– И что вы намереваетесь исполнить, молодые люди? – поинтересовался один из дядек жениха и неряшливо зажёг трубку.

– Кинтаури, – хитро усмехаясь, ответил Давид и убрал руки за спину, а Шалико подпрыгнул на месте от нетерпения.

Саломея и её сестры, стоявшие неподалеку, услышали, как чеченские родственники спросили братьев, те ли самые кинто имелись в виду. Ламара захлопала в ладоши, открывшись, что обожала все городские танцы-представления о жизни простых жителей Тифлиса. Исхан, который до сих пор не отошёл от неожиданных вспышек внимания, тоже признался, что имел много друзей среди мелких уличных торговцев и знал их быт изнутри. Вахита Айдемиров заинтригованно поджал губы, добавив, что по шуточности и виртуозности этот танец ещё не превзошел ни один другой. Услышав всё это, будущие исполнители загадочно улыбнулись.

Через пятнадцать минут молодые князья Циклаури, одетые во всё черное, вернулись в залу и за руку вывели Натали в центр. Мешковатые штаны создавали нужный образ, как и серебряный пояс на талии и подвязанные к нему красные и оранжевые платки. Поправив на голове шляпу, Шалико взял свою невесту за локоток и, разыгрывая целое представление, подошел с ней к шуточному прилавку, за которым уже стоял Давид. Кинто в его лице предлагал молодой паре различные товары: от яблок и апельсинов до бутылок с вином. Шалико от всего отказывался. Спор разгорелся нешуточный, когда «торговцу» надоела привередливость «покупателя», и он жестами попросил девушку отвернуться, а потом отвесил её жениху щелбан. Тот оскорбления, конечно же, не вынес, мягко отодвинул Натали в сторону и, закрывая её собой перед наглецом, кивком головы вызвал его на танцевальную дуэль.