Мариам Тиграни - Картвелеби. Книга вторая

– Не стоит. – Давид жестом остановил Саломею, когда та чуть не сорвалась с места на помощь сестре. – Пусть поревнует немного. Быстрее образумится.

С каждой минутой отрешённость Шалико становилась всё более явной, и, в конце концов, её заметила Натали.

– Что-то случилось, mon cher? Куда ты так смотришь?

Софико хватило нескольких секунд и одного кивка от Давида, чтобы всё понять. Она приняла самое естественное выражение лица, и, приобняв невестку за плечи, мягко развернула к себе лицом.

– Натали, mon ange! 37 37 Mon ange! (фр.) – мой ангел Смотри, какое движение я тебе покажу. Тебя никто такому не научит!

– Но Софи!.. Разве обязательно поворачиваться спиной?

– Конечно, милый друг, конечно!.. Ты не знаешь наших традиций. Нельзя смотреть на мужчину во время танца!

Натали с пониманием вздохнула и покорно вняла советам золовки. Через её голову Софико сделала брату жест, чтобы не переживал. Она своё дело знала!..

– Матерь Божья!.. Что за страсти! – шутя, заметил Игорь. Он отходил к карете, чтобы принести для Тины шаль, а за это время разразилась целая буря. – Ни на минуту сестрёнок оставить нельзя!

Перед глазами зятя развернулась сцена настоящих баталий, которая не могла оставить его равнодушным. Он поцеловал жену в щечку и закутал удобнее в шаль.

– Пойду спасать нашу малышку! – шепнул он Тине, а та одарила его своим благословением.

Поправив воротник, сидзе подошел к Нино и Джамалю и, откашлявшись в кулак, спросил:

– Вы позволите украсть у вас мою свояченицу, Джамаль Вахитаевич? Не могу отказать себе в удовольствии станцевать с милой родственницей.

– Конечно, Игорь Симонович. – Айдемиров недовольно отступил, а от его слов, несмотря на их смысл, за версту разило фальшью. – Зачем же вы спрашиваете?

Молодой чеченец отпрянул назад, передал Нино в руки зятю и, раскланявшись, удалился.

– Я никогда не любила тебя сильнее, чем в эту минуту! – Нино горячо поблагодарила сидзе, а её глаза заблестели. – Что бы я без тебя делала!

– Ну для чего ещё нужна семья? – деланно причмокнул Игорь, после чего обратился к толпе и по-дружески подмигнул жене, старшей свояченице и Давиду Константиновичу.

У дверей Джамаль Айдемиров остановился, схватил со стола стакан и осушил его нервными, порывистыми глотками. Оторвавшись от вина, он заметил, что Шалико Циклаури пристально на него смотрел, и он так же пристально посмотрел в ответ. Затем Джамаль отставил стакан в сторону и, сверкая длинными полами чёрного одеяния, вышел вон из залы.

***

Страсти, что обуревали молодых, почти не трогали их старцев. Вопросы, которые не давали им покоя, касались не личных взаимоотношений, а жизни в целом, и спор, завязавшийся между ними прямо в разгар вечера, стал памятным для каждого из них.

– Маленьким ребенком я часто наблюдал за тем, как мои сёстры и мать вышивали, – заговорил Башир Ахмедович, обращаясь к свату. Музыканты слабо били в барабаны, а гости в обе щеки уплетали вайнахский жижиг-галнаш. – Однажды я сильно увлёкся и попросил свою нана 38 38 Нана (чеч.) – Мать дать мне в руки иглу. Она так рассердилась, что чуть не снесла мне голову с плеч. Сказала: «Мужчина не должен до этого опускаться. Если ему и приходится зашивать что-то из своей одежды, то он делает это так, что ни одна из женщин не видит его в этот момент и не унижает тем самым своё достоинство».

Вахита Айдемиров и дядя Исхана, Казбек Абалаев, одобрительно поджали губы, а Константин Сосоевич и князь Джавашвили с интересом прислушались.

– Я помню этот случай, брат, – поддакнул Казбек Ахмедович. – Ещё один похожий разговор врезался мне в память. Наша нана изумительно пела, а отец, как военный, занимавший высокий чин, часто давал в нашем доме званые вечера. На одном из таких вечеров её исполнение оценил директор Императорской Консерватории в Петербурге и пригласил учиться и выступать у себя. На что она ответила: «Я не для того выходила замуж за офицера, чтобы петь в опере!».

– Значит ли это, что вы не стали бы ничем помогать своей жене, дочери или сестре, даже если бы она вас об этом попросила? – Выждав время, отец невесты всё-таки подал голос. Георгий коснулся его плеча, предостерегая от бездумных решений, но костёр уже разгорелся.

– Что вы, князь! – искренне возмутился Башир. – Вся наша культура сводится к тому, что женщина – это нежный цветок, за которым нужен постоянный уход, а в Коране об этом говорится прямо.

– И христианская часть горцев с вами согласится, – примирительно отметил Шакроевич. – На Западе почему-то считают, что женщина у нас безвольна, но на самом деле она защищена на Кавказе гораздо лучше, чем у них.

– И всё же, – не унимался Константин, которого сильно ранили слова свата, сказанные с особым пренебрежением к Ламаре до этого. – Вы не станете штопать свои брюки, как солдаты в казармах, даже если придет нужда?

– Не станем, ваше сиятельство, – без обиняков пожал плечами Айдемиров. – Да, мы одариваем женщин заботой, оберегаем их от всех невзгод, холим и лелеем, как хрусталь. А взамен просим заштопать эти несчастные брюки!.. Разве это так сложно, если все остальные заботы мужчина берёт на себя?

– Но, если женщина не рада штопать их, вы прибегните к насилию? – спросил отец трёх дочерей, которого живо волновали эти вопросы.

– Ни в коем случае. К насилию прибегают только худшие из нас.

– Но значит ли это, что она отныне для вас презренна? Что не получит вашей заботы и любви?

– Безусловно, значит, – ответил за брата Казбек. – Но что вы имеете в виду под «не рада штопать»? Что за капризы? Она обута, сыта и одета, а всё остальное – наглость. Если вы будете потакать им, то они сядут вам на голову и свесят ножки. Помяните мое слово!

– Неужели?

– Вы очень странно рассуждаете для горца, Георгий Шакроевич. Неужели грузины дают своим женщинам столько свободы?

«Наверняка, дают, – ядовито подумал про себя Башир, – раз Ламара Константиновна такое себе позволяла!».

– Ни в коем случае, – вступился за обескураженного друга Сосоевич. – Мы ценим и уважаем их прекрасное нутро так же, как и вы, и стремимся во всём облегчать их долю.

– Так в чём же беда?

– Дело в том, что нам важны их мысли, важна их душа. Ведь они так же, как и мужчины, имеют своё собственное мнение, с которым нужно считаться, коль вы действительно их любите. Если хотите, чтобы они чувствовали себя счастливыми рядом с вами! Поверьте, по упорству и уму, они совсем нам не уступают.

– И, если вам важна именно душа, – с улыбкой поддержал генацвале Георгий, – то вы всё-таки возьмёте в руки иглу и сделаете много чего ещё. В Библии проповедуется смирение и, только обуздав свою гордыню, вы найдете мир.

Спор христиан с мусульманами и на этот раз закончился ничьёй, хотя каждая из сторон решила, что всё равно переиграла вторую. Абалаевы и Айдемиров-старший проворчали себе что-то под нос и не до конца согласились с мнением оппонентов. Башир вновь вспомнил о загубленной репутации Ламары и недобро хмыкнул, глядя на свата. Вот что бывает, когда считаешься с женским «мнением»!.. Правда, один из его младших сыновей, Мурад, объявил, что подслушивал их спор, что согласен с Георгием Шакроевичем и что того же мнения придерживались многие его друзья и их отцы. Он также добавил, что его будущая жена будет шить и вязать только в своё удовольствие, так как он очень любил искусных девушек. За это он получил заслуженный подзатыльник и сразу же угомонился.