Лариса Карпова - Кувшинки в снегу

Михаил заметил её появление сразу же, как только она вошла, напрягся, ожидая её взгляда: обиженного? рассерженного? равнодушного? Разочарованно опустил плечи, когда Лилия не захотела даже посмотреть на него, и теперь напряжённо вслушивался в перешучивания дружинников и мелодичные ответы девушки, наблюдал исподлобья, как розовеет её лицо от похвалы, как вспыхивают искорки смеха в её глазах, чувствовал, как наваливается тяжесть осознания, что свет, который она излучает, – не для него. Он сам, своей яростью проклял свою жизнь, князь-женоубийца, он представлял, что о нём могут рассказать обозные кумушки. А в общем-то, ему всё равно, всё равно, и всё же он ревниво следил, не окрасится ли её лицо особой нежностью в разговоре с каким-нибудь его наёмником, и ждал, когда она подойдёт к нему. Когда Лилия наложила последнюю повязку и встала, Михаил вдруг тоже резко поднялся, лавка, на которой он только что сидел, с грохотом рухнула на пол. Лилия вздрогнула и обернулась, на встревоженном лице недоумение, дружинники тоже повскакивали. Многочисленные взгляды схлестнулись на Михаиле, и он почувствовал себя полным идиотом, которому только детей пугать. В раздражении пнув несчастную лавку, он вышел из избы, не проронив ни слова, и хлопнув дверью. «Что это с ним?» – Лилия всё-таки озвучила вопрос, висевший в воздухе. «Видать, всё ещё переживает смерть жены», – пробурчал Иван, дружинник с ранением ноги, укладываясь обратно на лавку. Его тут же одёрнули, обсуждать князя не полагалось. У Лилии полыхнули щёки. «Господи! Вот откуда эта боль в его глазах, эта мука, как же нужно любить женщину, чтобы так страдать из-за её смерти!» Сердце болезненно сжалось, но князя всё-таки нужно было найти и поменять повязку. Лилия вежливо попрощалась с дружинниками и вышла на улицу. Спросила у Авдотьи, грудастой темноволосой пермячки, набиравшей воду из колодца, не заметила ли та, куда ушёл князь. «Да, видала, злющий такой, прошёл по тропе, кажись, к реке, вон туда за ограду», – она махнула рукой по направлению к речке. Лилия вышла за ограду и по скользкой тропинке двинулась вниз. Дождик уже не моросил, но было по-прежнему пасмурно. Справа зашуршали кусты, Тор и Локи присоединились к хозяйке. Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться, девушка вышла к воде. Отсюда и почти до середины реки шли мостки, добротные широкие доски, уложенные на крепкие лиственные сваи, к которым сейчас было привязано несколько лодок, тихо покачивавшихся на подёрнутой рябью хмурой воде. Князь стоял на самом краю мостков, застыл, угрюмо глядя в тёмную воду. Лилия невольно залюбовалась его мощной фигурой, даже сейчас, несмотря на его мрачный вид, от него веяло силой и теплом. Она никак не могла решиться вступить на доски, сделать шаг навстречу этой одинокой фигуре, перевела дыхание, и он услышал этот тихий выдох, обернулся, брови, итак сведённые, нахмурились ещё больше.

– Зачем ты здесь? – Его голос больно резанул Лилию, но она всё-таки шагнула на мостки и приблизилась к Михаилу.

– Князь, разрешите осмотреть вашу рану.

– Мне не нужна твоя помощь, уходи! – он раздражённо повёл плечами.

– Простите, князь, я, конечно, глубоко сочувствую вашей скорби, но рану перевязать всё же надо, если не сменить повязку, то рана может воспалиться. Присядьте, пожалуйста, а то я не дотянусь.

Михаил ошеломлённо посмотрел на неё и машинально присел на мостки.

– Какой скорби ты сочувствуешь?

Лилия смутилась, она явно завела разговор о том, о чём он говорить не хотел. Чтобы чем-то занять руки, она тут же стала разматывать вчерашнюю повязку.

– Так чему же ты сочувствуешь? – Михаил напряжённо всматривался в её зардевшееся лицо.

– Ну, вы же потеряли жену.

– Потерял?! – Выражение лица князя стало ещё более ошеломлённым.

Удивление князя заставило Лилию засомневаться, вдруг она что-то не так расслышала.

– А что, у вас не было жены?

– Почему не было? Была.

– Ну вот, я услышала, что у вас умерла жена, простите, если затронула больную для вас тему.

– Умерла?! – Голос князя показался Лилии всё-таки каким-то странным. – А как умерла моя жена, ты случайно не слышала?

– Нет. А как? – Она вопросительно посмотрела на Михаила, тот замешкался. – Простите, я не имею права лезть в ваши дела. Я вижу, вам тяжело говорить об этом.

Михаил хотел сказать ей, крикнуть, что он сам, своими руками убил свою жену, должен был сказать, но не мог. Язык отказывался повиноваться ему. Он понял, что боится, боится увидеть ужас и омерзение в её глазах, он не хотел, чтобы она отшатнулась от него в страхе. Столько раз он видел подобные взгляды, и ему было всё равно, ему было безразлично, что о нём подумают, но не в этот раз. Пусть ещё немного она побудет в неведении, пусть ещё немного он будет чувствовать прикосновение её нежных рук к своему плечу, ещё чуть-чуть он посмотрит в эти лучащиеся заботой прекрасные глаза. Она все равно узнает, рано или поздно кто-нибудь расскажет ей, что за человек князь. Рано или поздно, но не сегодня.

Плечо Михаила было уже перетянуто свежей тканью, которая пахла травами и едва различимо цветущим шиповником. Лилия уложила старую повязку в сумку и поднялась.

– Мне пора, темнеет уже, старайтесь пока поменьше двигать правой рукой, я приду через пару дней проверить, всё ли в порядке. – Она плавно двинулась вдоль мостков к берегу.

– Лилия! – Он не мог смотреть, как она уходит, и не знал, как это у него вырвалось:

– Я тебя провожу! – Её брови удивленно поднялись.

– Вообще-то у меня есть провожатые.

– Кто? – нахмурился Михаил. Она тихонько свистнула, и из прибрежного куста показалась взлохмаченная и оскаленная голова волка, которого явно оторвали от пожирания чего-то очень вкусного.

– А?! И всё-таки в окрестностях ещё могут бродить кочевники, так что я пройдусь с тобой. – Он не хотел признаться даже самому себе, что ему хочется побыть с ней ещё немного.

– Ну, если вам не трудно, то пожалуйста, – Лилия улыбнулась, и в груди Михаила сладко защемило от этой улыбки.

Лилии вдруг стало так радостно оттого, что он напросился провожать её, что он идёт рядом, такой сильный, такой красивый, ей даже хотелось петь, но она постеснялась. Эта её бьющая через край радость вылилась в бесконечную болтовню о погоде, о лесе, который она так любила и знала в нём каждый кустик, о матери и о книгах. Она всё говорила и говорила, а князь смотрел на неё почти безотрывно и, в ответ на её вопросы, только утвердительно кивал или отрицательно качал головой. Ей хотелось рассказать о себе всё и всё узнать о нём, но он подтвердил только то, что она и так знала, что наместник из Вереи, и что в Москве у него остались отец и брат. Она рассказала об охоте в этих краях и о своём любимом оружии – луке, похвасталась, что настреляла достаточно соболей, чтобы обменять их в следующий приезд купцов на меч. Только тут Михаил усмехнулся и поинтересовался, что она с этим мечом будет делать. Лилия обиженно поджала губу.