Дмитрий Усачёв - Китай под семью печатями

«Претенденты на ”исторический выстрел”». Это глава из ещё одной книги, которая тоже в моей библиотеке. Книга называется «Последние дни Романовых», Свердловск, 1991 год, составители Майя Никулина и Константин Белокуров. В книге предстают во всей своей мерзости эти самодовольные убийцы.

Вот записка Я. М. Юровского, коменданта Дома Ипатьева, он Романовых именует «Р-вы», царя – «Ник», а про себя пишет от третьего лица и называет свою персону сокращённо «ком-ом», цитата: «Ник. был убит самим ком-ом наповал» [4] Текст записки по публикации Эдварда Радзинского «Расстрел в Екатеринбурге» (журнал «Огонёк», 1990, № 21). . То есть – «комендантом». Сокращения, наверное, для конспирации.

Малограмотный Пётр Ермаков пишет: «Тогда у Николая вырвалас фраза: как нас никуда не повезут, ждать было незя, я дал выстрел внего в упор, он упал сразу… Никалай умер с одной пули». Фамилией гнусного Ермакова в Свердловске-Екатеринбурге звалась улица. У историков смелости настоять на переименовании, теперь это улица Ключевская.

Но появился и ещё один, третий по счёту, соискатель роли главного цареубийцы – член Уральской коллегии ЧК Михаил Александрович Медведев. От рождения он вообще-то Кудрин, а фамилию Медведев присвоил себе в 1916-м году после освобождения из бакинской тюрьмы. Жил долго, 72 года, умер в Москве.

Свои мемуары «Сквозь вихри враждебные» написал (или с его слов написали) за два года до смерти, в 1962 году. Рукопись не опубликована, хранится в Российском Центре хранения и изучения документов новейшей истории – РЦХИДНИ. У академика Вениамина Алексеева есть доступ к фондам этого самого РЦХИДНИ, и он цитирует в своей книге «Гибель царской семьи: мифы и реальность» подлинник рукописи Медведева (Кудрина). В этом отрывке тот как раз доказывает своё первенство в историческом выстреле. Итак, утверждение Медведева:

«Юровский хочет ему [врачу Боткину] что-то ответить, но я уже спускаю курок моего „браунинга” и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим вторым выстрелом раздаётся залп латышей… Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая II почти в упор. На моём пятом выстреле Николай II валится снопом на спину».

У пишущего неимоверный восторг от того, что он главный убийца, что он успел выпустить в человека (в любого, не обязательно в царя) пять пуль. Что-то не в порядке с головой, наверное, раз этим хвастается.

У них у всех не в порядке с головой. Сладострастие от садизма. Например, Медведев, помирая, завещал своему сыну Михаилу, чтоб тот отдал Никите Хрущёву свой браунинг, из которого он убил царя.

Вот от кого хорошие русские люди убегали в Париж и Прагу, спасались в Харбине и в Шанхае. От живодёров. От безумных убийц с повёрнутыми мозгами. Или вообще без мозгов.

И сколько потом было в семье рассказов и шуток о том, как Усачёвы и Толстикова переплывали на барке по ледяной шуге через ещё не вставший Амур из Благовещенска в Сахалян [5] Сахалян (через «я» в последнем слоге, не путать с Сахалином) – маньчжурское название приграничного китайского города, который переименован в Хэйхэ .

Как потом по китайской земле добирались до Харбина. Гужевой транспорт. Узлы, мешки, тюки и чемоданы не позволяли щеголять на какой-нибудь там карете. Поэтому нашли длинный тарантас, вернее, не они нашли, а их «нашёл» на пристани китаец-извозчик, чуть-чуть понимающий по-русски. От желающих довезти до Харбина отбоя не было, выбрали вроде бы самого спокойного и надёжного, хотя кто их разберёт, что у них там внутри за глазами-щёлочками.

Снег ещё не выпал, и ехали на железных колёсах, а не на полозках, которые возчик предусмотрительно захватил с собою, всё-таки ноябрь, вдруг заснежит. Дроги вроде чисто грузовые, но посерёдке, за спиной кучера, устроен такой маленький домик из натянутой на каркас парусины, спасающей от ветра. Мишуха и Клавочка с удовольствием подрёмывали под цокот копыт пары упряжных лошадей. Миша засыпал в обнимку с деревянным ружьецом, подаренным ему папой. Зимнюю одежду папа с мамой предусмотрительно захватили с собой из Троицка, и дети сидели такие укутанные, одни носы снаружи.

От самого Сахаляна, практически от границы, из отдельных конных повозок сбился целый обоз из телег и повозок. Держались друг друга. Китайские и русские купцы в богатых экипажах ехали под охраной солдат-китайцев. Наш китаец-извозчик, покрытый рогожкой, пристраивался к богатым экипажам, старался от них не отставать. К ночи выбирали деревушку, где остановиться. Хорошо, если, паче чаяния, попадался охраняемый постоялый двор…

Боялись хунхузов [6] Хунхузы – члены организованных банд, промышлявших разбоем в Северо-Восточном Китае (Маньчжурии) в 1-й половине ХХ века. .

Мишуха тогда в первый раз услышал слово «хунхуз». Повторял его про себя, когда они всей семьёй тёмным вечером, уже практически ночью, сидели у костра на окраине какой-то деревушки, и про хунхузов им рассказывал русский ломовой извозчик, который подошёл погреться, остановив рядышком свою грузовую повозку. Наш китаец-извозчик киванием головы подтверждал, что всё так и есть. Хунхузы – это страшные разбойники, внезапно нападающие на путников по ночам, когда их сразу не увидишь.

Рассказывал русский возница им одну историю, потом другую. Над костром булькал котелок с чем-то вкусным и пахучим, дровишки трещали. Мишуха слушал, засыпая у папы на коленях, и перед ним рисовались дремотные картинки из маминой сказки – с узкоглазыми привидениями, которых так много, что они загородили собой луну и звёзды, склонились над их костром, расставили костлявые руки, шипят. Мальчик вздрогнул, проснулся и спросил отца, прижавшись покрепче:

– Папа, ты ведь их победишь?

– Конечно, я с ними справлюсь, и ты мне поможешь. Нас с тобою двое, и они побоятся на нашу семью напасть. Тем более ты теперь с ружьём. Слышишь, что дяденька рассказывает? Этим хунхузам нужны богатые караваны с грузами, им китайская водка нужна или, например, коровы, которых у нас сейчас нет. Давай я тебе шепну на ухо, тс-с-с: они ещё русские золотые рубли отбирают, но мы никому не скажем, что они у нас есть. Не так много, но есть. А сейчас мы с тобой посмотрим, как там, в котелке, наша похлёбка. О, уже готова! Ням-ням, аппетитно. Клавочка, просыпайся…

Днём перекусывать останавливались у китайских обжорных лавок. Это такие лавки с продуктами неизвестной свежести (не отравились, потому что всё подряд не хватали) и сидящими на корточках босыми китайцами в качестве продавцов. Лавки назывались «обжорными» в дословном переводе с китайского, и русские соглашались с таким прозвищем этих грязных навесов с подвешенными к кольям корзинами вместо прилавков.