Дмитрий Усачёв - Китай под семью печатями

Расследованием цареубийства занимались по очереди судебные дознаватели Алексей Павлович Намёткин и Иван Александрович Сергеев. А 7 февраля 1919 года адмирал Колчак, Верховный Правитель России, назначил на должность следователя Николая Соколова, 36-летнего юриста, уроженца Пензенской губернии.

До 15 июля 1919 года Соколов вёл дознание непосредственно в Екатеринбурге и Алапаевске, пока туда не вернулись красные. Продолжал допросы и сбор материалов, когда белые откатывались на восток, а он вместе с ними: в Омске, в Чите. наконец – в Харбине. В столицу КВЖД Соколов эвакуировался с полусотней ящиков, коробок и чемоданов с документами.

Ну и что теперь? Всё, дело уже сделано? Можно расслабиться и непринуждённо итожить расследование? Как бы не так, обрадовались! Харбин напичкан агентами ВЧК. Для чекистов уничтожение ящиков-сундуков с разоблачением злодейства – прямая цель. Нужна осторожность, ой как нужна!

Белый генерал Михаил Дитерихс, который сопровождал Соколова в его переездах из Екатеринбурга на восток, – он и здесь, в Харбине, обеспечивает Николаю Алексеевичу надёжную охрану и режим конфиденциальности.

Итак, Харбин, январь–март 1920 года. Всё, чем заняты Дитерихс, Соколов и их окружение, это найти возможность отправить в более-менее безопасную Европу следственные материалы и вещественные доказательства, которых с полвагона. Не для отчёта. Отчитываться Соколову уже не перед кем. Адмирал Колчак, который отдавал ему приказ о расследовании, убит в Иркутске и брошен в прорубь на Ангаре 7 февраля 1920 года, через пару недель после того, как Соколов эвакуируется в Харбин.

Требовалось сохранить материалы следствия. Чтобы мы через сто лет после злодеяния могли прочесть протоколы допросов.

Расследуемые Соколовым убийства были «особо исключительными по зверству и изуверству», – это оценка Дитерихса.

В Харбине Соколов жил два месяца – с конца января до второй половины марта 1920-го. Сначала при участии генерала Михаила Дитерихса попробовал переехать в Европу через английского представителя. Объясняли в Британском консульстве, какой у Соколова важный для истории груз. Что надо спасать следственные материалы-документы-останки. Английские дипломаты не помогли: «Достопочтенные сэры, нас ваши проблемы не интересуют!» Или как-то наподобие.

Соколов с Дитерихсом, соблюдая все меры предосторожности, отправились на Кавказскую улицу Харбина – во Французскую военную миссию. Там обратились к французскому генералу Морису Жанену [3] Мориса Жанена не принято хвалить, его считают «косвенным соучастником убийства Колчака» и называют «генералом без чести». Об этом куча литературы. Но в случае с Соколовым и архивом следственных материалов по делу цареубийства мсье Жанен сделал благое дело. . И тот помог Соколову. В те харбинские дни начала двадцатого секретарём у генерала служил Пьер Жильяр – тот самый бывший учитель цесаревича Алексея и его сестёр, сопровождавший семью и в добрые времена, и в опальные – даже в ссылке в Тобольске. И с участием Жильяра генерал Дитерихс убедил Жанена, что нужно помочь.

В марте Морис Жанен «частным образом» (его формулировка – „à titre privé“) перевёз поездом в своём штабном вагоне следственный материал с вещественными доказательствами для начала из Харбина в Пекин. Там груз опечатали специальными дипломатическими печатями и переправили в Шанхай, в морской порт. 9 мая 1920 года на французском корабле «Armand Béhic» следственные материалы из Шанхая через Тихий океан пароходом отплыли в Марсель, куда прибыли 15 июня. До Марселя вроде бы добрались не все сундуки, а только часть их – основные материалы. О перевозке следственного архива во всех подробностях можно прочитать на sergey-v-fomin.livejournal.com.

Следователь Соколов имел все основания бояться за свою жизнь. И опасен для него был не только Харбин, но и Париж, куда Соколов выбирался через Рим вместе с Пьером Жильяром.

В 1924 году Николай Соколов изложил материалы следствия в своей книге, изданной в Париже на французском. И сразу же после выхода этой книги, а именно 23 ноября 1924 года, Соколова нашли мёртвым возле его дома во французском городе Сальбри – в двухстах километрах от Парижа. Там могила. Ему было 42 года. Загадочная смерть. Точная её причина не установлена. А уже после его смерти, в 1925 году, книгу перевели и издали на русском языке. Перевод отличался от оригинала.

Другой человек, владеющий копиями материалов расследования, Роберт Вильтон, корреспондент лондонской газеты «Таймс», – умер в Париже вслед за Соколовым, буквально через два месяца, 18 января 1925-го, что конспирологам тоже кажется подозрительным, они не верят врачам, назвавшим причиной той смерти рак печени. Ведь Вильтон тоже слишком много знал. Ещё в конце 1918-го, до приезда Соколова в Екатеринбург, он многое рассказал о злодеянии в своей книге «Русская агония», изданной в Лондоне. Напирал на семистский след, перечислял евреев, участвовавших в убийстве царской семьи. По некоторым источникам, за антисемитизм его уволили из «Таймс».

Так вот, именно Роберт Вильтон в 1919-м, считай, не отходил от Соколова на разных этапах следствия. Например, в качестве одного из понятых поставил подпись под протоколом об осмотре Ганиной Ямы. Был рядом с Соколовым в Доме Ипатьева, смотрел, как следователь делает замеры следов штыка в деревянной обшивке арки комнаты, где был расстрелян царь, где штыками добивали раненых.

Оказавшись в Париже, Вильтон хранил у себя часть архивов Соколова – в виде копий дела. И на основе этих материалов раньше Соколова, уже в 1923-м, написал и издал в Париже на русском языке ещё одну книгу – «Последние дни Романовых». Взялся за новую книгу, но не дописал её. Умер в Париже в Английском госпитале.

Незаконченная рукопись хранилась после смерти Вильтона у его знакомой. И через 80 лет, в 2005 году, книга на русском языке увидела свет. Название – «Злодеяние над царской семьёй, совершённое большевиками и немцами», Франция, издатель Шота Чиковани. На Озоне есть эта книга. Дорогущая. Бумажная версия по системе print on demand – печать одного экземпляра по требованию.

Я купил эту книгу. В ней Вильтон не отступает от своего антисемитского амплуа. У него коменданта Ипатьевского дома зовут Янкель Хаимович Юровский. А главный кремлёвский злодей Янкель Мираимович (не Яков Михайлович) Свердлов – сын гравёра Мираима Израилевича Свердлова.

На полке в моём рабочем кабинете – несколько книг о цареубийстве, толстых и тонких. Прямо сейчас провожу рукой по обложкам. Вот Хелен Раппапорт, у неё документальная трилогия о царской семье, включая дневники княжон Романовых. Дорожу книгой Вениамина Васильевича Алексеева – «Гибель царской семьи: мифы и реальность». Автор подарил мне эту свою книгу с дарственной надписью: «Дорогому Дмитрию Михайловичу от автора с благодарностью за внимание к истории Урала. 12.07.93». Вениамин Алексеев в девяностые и в нулевые годы работал директором Екатеринбургского института истории и археологии Уральского отделения РАН. Доктор исторических наук, академик РАН. Сейчас, когда я пишу эту книгу, академику Вениамину Алексееву 86 лет.