Татьяна Скворцова - Восход стоит мессы

Где-то совсем рядом он услышал крик и улюлюканье. Кровавое пиршество продолжалось. Д’Англере рванулся туда, но раздался выстрел, смех и звук падающего тела. Крик оборвался.

– Святая Мадонна! Великий Боже, – бормотал он про себя. Он пытался не смотреть по сторонам, но не смотреть было невозможно.

Только сейчас он понял во всей очевидности, что они натворили. Он прислонился спиной к стене какого-то дома и стоял так, набираясь сил, чтобы идти дальше через растерзанный город.

Генрих Анжуйский, бледный и с красными глазами, метался по своей спальне в ожидании новостей. Ему и в голову не приходило покинуть эту спасительную обитель, чтобы самому увидеть, что происходит в городе или хотя бы во дворце.

В дверь постучали.

– Это я, мой принц, открывайте, – раздался из-за двери голос Шико.

Герцог подскочил к двери и нетерпеливо откинул засов.

На пороге и вправду стоял д’Англере. Его одежда была перепачкана кровью. Кровь была на руках, на лице и даже на волосах. В руке он держал окровавленную шпагу.

– Ну? Что там? Гугеноты разгромлены? Мы победили? – с нетерпением спрашивал д’Анжу.

– Победили? – горько усмехнулся д’Англере. – Победили… только не мы…

– А кто же? – герцог в ужасе уставился на своего шута. – Неужели еретики?

– Еретики перебиты, не бойтесь… – ответил тот. – Сам Сатана хозяйничает теперь на улицах Парижа. И он здорово помог нам, своим верным слугам….

Он швырнул свой окровавленный плащ прямо на роскошный шелковый ковер и рухнул в кресло, вытянув ноги в грязных сапогах.

– Шико… что ты несешь?! Какой еще Сатана?! Ты что, пьян?

– Мой принц, тому, что происходит в городе, просто нет названия… Быть может, нам уже не оправдаться перед Всевышним, но мы обязаны остановить это… если мы еще люди.

Наступало утро. Маргарита де Валуа шла по коридорам, к которым привыкла с детства, стараясь не обращать внимания на запах крови и вскрытых внутренностей, не смотреть на трупы. Не смотреть на них было невозможно, потому что они лежали повсюду. Не только мужчины, но и женщины. Вот горничная мадам де Совиньи. Но она же католичка! Почему ей было не спрятаться у своей госпожи? А вот эта, совсем девочка, наверное, из кухонной прислуги. Все ее обнаженное тело покрывали резаные раны. Королева Наваррская содрогнулась. «Боже мой! Боже мой!» – шептала она, не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища.

Она вспоминала начало этой страшной ночи, когда королевские гвардейцы под командованием господина де Нансея вломились в покои короля Наваррского вслед за каким-то раненым, убив прямо у нее на глазах нескольких слуг ее мужа.

Лишь трех человек ей удалось вырвать из лап озверевшей солдатни. Трех человек! Она споткнулась об очередной труп. Нансей говорил, что все это делается по приказу короля и господина де Гиза, но она не могла поверить. Она должна была узнать сама.

Из-за угла вывернул отряд солдат. Завидев перед собой одинокую женщину, они заметно оживились. Кто-то загоготал. Маргарита кожей почувствовала их сальные взгляды.

– Доброе утро, господин де ля Валетт, – обратилась она к командиру как ни в чем ни бывало.

Узнав сестру короля, тот поклонился ей, шутки смолкли. Она старалась не думать, что было бы, окажись офицер ей незнаком. Они прошли мимо, обдав ее запахом пота, крови и перегара. От этого смрада и от пережитого страха закружилась голова; принцесса остановилась и закрыла глаза, облокотившись о стену.

Когда дурнота отступила, Маргарита вновь огляделась, собираясь с силами. Вдруг она поняла, что находится прямо возле комнат Гиза. «Приказ короля и господина де Гиза», – вспомнила она слова Нансея. Ну разумеется, Гиз. Как же она сразу о нем не подумала! Вот кому под силу остановить побоище!

Она подошла к знакомой двери и постучала. Никто не ответил. Впрочем, неудивительно. Вряд ли герцог спал сейчас в своей постели. Да и слуги в такую ночь сидят по углам, боясь высунуть нос из-за двери. Бесполезно стучать, ей не откроют.

И все-таки, надеясь на чудо, она забарабанила в дверь изо всех сил.

– Пьер, – крикнула она в надежде, что камердинер герцога ее услышит, – это я, принцесса Маргарита! Да откройте же!

Голос ее гулко разнесся по коридорам, отражаясь от каменных стен. От этого мрачного эха по телу пробежали мурашки. Однако за дверью по-прежнему было тихо.

Ей ужасно захотелось куда-нибудь забиться, спрятаться. Отсидеться в какой-нибудь норе, пока лучи восходящего солнца не разгонят тьму. Неподалеку находились покои матери. Матери, которая ничего не сказала ей, легко отпустив свою дочь в комнаты мужа, куда первыми должны были явиться убийцы. Нет, к матери идти нельзя. Нужно добраться до Карла.

Она тяжело вздохнула, собираясь двинуться дальше, но тут на фоне предрассветного неба, виднеющегося в проеме окна, возникла высокая фигура. По коридору шел герцог де Гиз.

Золоченая кираса… обнаженный клинок в крепкой руке. Он был таким сильным, таким храбрым, исполненным жизни в этом мертвом дворце. А ведь она совсем одна… и так напугана…

– О, Анри! Какое счастье, что я встретила вас! Я знаю, только вы можете остановить этот кошмар!

Он рассмеялся, и смех его прокатился по галереям дворца так же, как несколько минут назад – ее крик.

– Что вы называете кошмаром, мадам? – с деланым удивлением отозвался он. – Нашу победу? Еще немного – и гугеноты будут разгромлены окончательно, а вы предлагаете мне остановить этот кошмар?

Он улыбался ей с высоты своего роста, будто бы насмехаясь над ее страхом, и ей сразу стало легче. В конце концов, он человек военный и лучше знает, как нужно. Анри де Гиз. Прирожденный победитель. Разве не это она всегда любила в нем? Она молча смотрела на него, ощущая исходящую от него силу.

– Я вижу, вы напуганы, – продолжал он, – но вам нечего бояться в моем городе.

Он шагнул к ней, не отрывая взгляда от ее лица… В каждом его жесте сквозила грация и мощь хищного зверя, которые всегда так притягивали ее. Но ведь он ей теперь чужой. Ведь, выйдя замуж, она сама оттолкнула его… Тогда она, кажется, была на него обижена, впрочем сегодня ей было не до обид.

Она не успела додумать, потому что он впился губами в ее губы грубо и требовательно, как хозяин, причиняя боль. Она почувствовала привкус крови во рту. Всем своим существом Маргарита вдруг ощутила, как черная магия уходящей ночи отнимает у нее волю, заставляя слушать властный голос этой завораживающей силы. «Вам нечего бояться в моем городе», – говорил он. О да! Сегодня город принадлежал ему.

Под его напором она отступила назад к стене. Споткнулась обо что-то мягкое и, наверное, упала бы, если бы крепкая рука не подхватила ее… Что-то противно мешалось под ногами, не давая погрузиться в черный омут. Чье-то мертвое тело… Весь дворец… весь Париж завален сегодня телами. По милости того, кто в эту ночь подчинил себе все. И ее тоже.