Татьяна Скворцова - Восход стоит мессы

Тем человеком, что лежал теперь в комнате д’Арманьяка, был некий барон де Леран: именно за ним гнались гвардейцы, когда вломились в покои короля Наваррского. Ее величество вырвала его, как и других, из рук озверевшей солдатни. Когда д’Арманьяк говорил об этом, в его голосе чувствовались неподдельная признательность и восхищение, и Генрих отметил, что избалованной принцессе-католичке удалось-таки получить преданного поклонника в лице этого сурового гугенота.

Потом приходила Маргарита. Она была прибрана и сосредоточена, и как всегда прекрасна. И, конечно, добра. Недаром д’Арманьяк восхищался ею.

Генрих не мог на нее смотреть. Она, его возлюбленная супруга, была из них. Из тех, кто сотворил с ним все это.

Она принесла добрую весть, сообщив, что ей удалось добиться у Карла помилования для обитателей этой комнаты; теперь все они находились под защитой короля, и к раненым должны были допустить доктора. Он громко благодарил ее и целовал руки, стараясь, однако, не встречаться с нею взглядом, в надежде, что она не догадается… не поймет… но знал, что она поняла. Наконец она ушла, оставив его в покое.

А за окном крики воронья возвещали утро. Начинался новый день 18 18 О событиях и причинах Варфоломеевской ночи, о предполагаемом заговоре гугенотов против короля и о покушении на Колиньи см. Исторические заметки к Части 1 п.8–10. .

1. Об исторической достоверности романа

«Восход стоит мессы» – это художественный роман, не претендующий на стопроцентную историческую достоверность, хоть и построенный на значимых фактах.

Крупные исторические события в книге добросовестно учтены и привязаны к датам. В частности информация о религиозных войнах, их причинах, последствиях, мирных договорах, свадьбах и похоронах королей приведена относительно точно. Социально-политические тенденции и логику крупных движений я тоже попыталась описать верно.

Однако воссоздать детали мне удалось не всегда, каюсь. Причины разные: и противоречивость источников, и мои собственные литературные задачи.

Чтобы компенсировать этот недостаток, который я сама считаю важным, мне пришлось написать исторические заметки к каждой части, позволяющие понять, где и насколько я отклонилась от фактов, которые принято считать установленными.

2. Об идеологических различиях католичества и протестантизма

Протестантизм, по сути, родился из католичества. Представители этих двух конфессий имеют одинаковые базовые ценности и одинаковый набор ключевых религиозных представлений, но много десятилетий они воевали между собой «за веру».

Наиболее важным отличием протестантизма было то, что протестанты отрицали роль церкви, подчеркивая корыстолюбие, тщеславие и греховность католического духовенства. Они считали, что человек может общаться с Богом напрямую, не нуждаясь в посредниках и сложных обрядах. Таким образом, распространение протестантизма представляло собой серьезную угрозу политическому влиянию Папы.

Из постулата об отсутствии у верующих потребности в церкви вытекали и различия в ритуалах.

Во-первых, у протестантов не было роскошных соборов, а вместо них были молельные дома, построенные с подчеркнутой скромностью и почти не имеющие специальной утвари. Читать проповеди дома тоже разрешалось. Во-вторых, протестанты не признавали различных толкований Священного писания, и почитали только первоисточник, поэтому у них не было церковных книг, кроме непосредственно Евангелия. В-третьих, у протестантов не было понятия святых, и соответственно – их изображений (икон). Протестантские пасторы не представляли собой отдельного сословия и могли жениться.

А еще протестанты не служили месс, что использовано в названии этой книги.

Месса – исключительно католическое богослужение, которое в те времена происходило только на латыни. Гугеноты же молились на национальных языках.

3. О смерти королевы Жанны

Из книг Александра Дюма нам известно, что Жанна д’Альбрэ, мать Генриха Наваррского, была отравлена Екатериной Медичи, которая будто бы подарила ей пропитанные ядом перчатки. В действительности большинство современных историков утверждают, что она умерла от туберкулеза. И в самом деле, симптомы этой болезни весьма характерны, известны с давних времен, и их вряд ли можно перепутать с чем-то еще. Тем более от туберкулеза не бывает язв на руках, о которых пишет Дюма. Думаю, что версию о перчатках можно объяснить лишь богатой фантазией романиста. Тем не менее Генрих Наваррский, который не разбирался в медицине и не доверял своей теще, скорее всего, не верил мнению придворных медиков о чахотке и подозревал Екатерину Медичи в отравлении его матери.

4. О притязаниях Генриха Наваррского на французскую корону

Генрих III Наваррский в силу своего происхождения был весьма значимой фигурой во французской политике. Однако значимость эта объяснялась не только и не столько Наваррской короной, унаследованной им от матери, сколько титулом первого принца крови, полученным от отца.

В то время правящий род Капетингов был представлен двумя ветвями: старшей ветвью Валуа, к которой и принадлежал сам король Франции со своими братьями, а также младшей ветвью – Бурбонами, которые по Салическому закону должны были наследовать корону в случае смерти всех принцев дома Валуа. В свою очередь, старшая ветвь Бурбонов в лице коннетабля Бурбона пресеклась, когда Франциск I обвинил его в измене и лишил владений, должностей и титулов. Младшая ветвь, Вандомы, сохранила свои владения. До рождения Генриха она была представлена тремя братьями: старшим, Антуаном (отцом Генриха, который погиб к моменту описываемых событий), и двумя младшими – Луи де Конде (отцом Анри де Конде) и лицом духовного звания, будущим кардиналом Бурбоном. Таким образом, Антуан де Бурбон-Вандом, отец Генриха Наваррского, как старший представитель своего дома, именовался первым принцем крови после Валуа. По названной причине Генрих Наваррский, как единственный сын Антуана, унаследовал этот титул от отца. При отсутствии у Валуа прямых наследников Генрих Наваррский являлся третьим в очереди на корону Франции. Женитьба на Маргарите Валуа была призвана еще более укрепить эти притязания. Однако его шансы в то время в любом случае казались иллюзорными: трое братьев Валуа были молоды и вполне могли иметь потомство.

Кроме того, Генрих Наваррский был внуком Маргариты Наваррской, сестры Франциска I (деда Карла IX); таким образом, он приходился родственником королю Франции двадцать второй степени.

Для полноты картины необходимо отметить, что Генрих Наваррский был не только самостоятельным королем маленькой горной страны, но и имел феодальные владения на территории самой Франции: Вандомское герцогство (в центре Франции), герцогство Альбрэ, графства Фуа, Бигор, Арманьяк и другие земли, что делало его вассалом французских королей. Кроме того, Генрих д’Альбрэ (отец Жанны д’Альбрэ), затем Антуан де Бурбон, а после его смерти – Генрих управляли в качестве губернаторов, назначенных французским королем, обширной французской областью Гиенью (юг Франции), к которой уже привыкли относиться, как к собственной вотчине. В результате женитьбы Генриха на Маргарите Гиень была передана ему в феодальное владение по брачному договору в качестве приданого его жены.