Виктор Вассбар - С нами Бог

Пафнутий Иакинфиевич был человек сугубо гражданский, мало разбирающийся в стратегии, поэтому всё быстро меняющееся его тревожило, хотя, как патриот России он верил в победу своей страны над любым врагом.

– Это давно доказано историей. Ходили, ходили враги на мою Россию, все были биты, и на сей раз не уйти им от возмездия. Ишь, что удумали, войной идти на нас, – на русский народ. Ничего-то у вас не выйдет господа хорошие, нет… уж простите… нехорошие.

4 сентября 1914 года 3-я армия под командованием генерала Рузского Н. В. и 8-я армия под командованием генерала Брусилова А. А. взяли город Львов, через несколько дней был взят город Ярослав. Пафнутий Иакинфиевич прибыл в Ярослав через полгода после его взятия русскими войсками и вот он шёл по городу и любовался им. Здесь – в Галиции март 1915 года был действительно весенним месяцем, – вдоль заборов росла молодая ярко-зелёная трава, деревья распустили маленькие маслянистые листья, набирал цвет абрикос… и солнце… яркое тёплое солнце.

День прошёл в приподнятом настроении, а вечером Пафнутий Иакинфиевич вёл с хозяйкой дома приятный разговор. Агнесса Христофоровна говорила мало, больше слушала, но некоторая её задумчивость говорила о каких-то тайных мыслях.

Прошла неделя, в течение которой Агнесса Христофоровна и Пафнутий Иакинфиевич сблизились, стали жить как муж и жена. Коробейников мог себе позволить близость с женщиной и не только потому, что не был женат, а вследствие того, что полюбил Агнессу всем своим чистым сердцем.

В один из дней, прогуливаясь по городу, он почувствовал какую-то неуловимую тревогу.

– Прекрасный город, но что-то в нём появилось тайное. Что же это, что… я должен это понять, – мысленно говорил себе Коробейников, рассматривая молчаливо бредущих людей. – Что-то в них настораживает, но что? – И Пафнутий Иакинфиевич вдруг понял свою внутреннюю тревогу. Понял, что город, через который шли колоны военных, как на запад, так и на восток готовится к войне. – Здесь становится опасно. Надо немедленно уезжать, – проговорил он себе и быстрой походкой направился в обратную сторону – домой.

Собирались в спешке, и покидали город с болью в сердце. Особенно тяжело переживала отъезд Агнесса Христофоровна, но новая любовь, стремительно влетевшая в её жизнь, в некоторой мере сдерживала её слёзы, но только когда в её глаза смотрел он, – её милый Пафнутий, а наедине она давала волю своим чувствам, хотя в душе была счастлива. Её можно было понять, в этом городе прошла вся её сознательная жизнь.

В конце апреля 1915 года Ярослав был в руках австрийцев, которые к концу июля ещё дальше продвинулись на восток, и 22 июня 1915 года заняли город Львов, а к середине августа австро-венгерские войска и 11-я германская армия вышли на рубеж Тернополь на юге – Пинск на севере. Это было время великих отступлений русских войск на всём восточном фронте от – города Черновцы на юге до Рижского залива на севере. Но всего этого не знали Пафнутий Иакинфиевич и его жена Агнесса Христофоровна, и не могли знать.

Задолго до тех тяжёлых для российской армии дней они ехали на автомобиле в Варшаву. В небе показался один единственный аэроплан с чёрными крестами на крыльях. Он сбросил одну единственную бомбу, и эта бомба упала на одну единственную машину, в которой ехали два влюблённых человека и шофёр. Шофёр не получил даже царапины, а сердца двух влюблённых людей были пробиты осколками бомбы. Их похоронили в одной могиле, – здесь же, – на обочине дороги, по которой они ехали в своём коротком счастье.

Газета «Русское Слово», июль, 1914 года.

«Вставай же, великий русский народ! История зовёт тебя совершить великий подвиг, перед которым побледнеет всё, что когда-либо видел мир. Мы должны бороться не только за свою честь, попранное право и справедливость, но и за самоё своё существование, как государства и народа. Мы будем бороться за светлое будущее всего человечества, за уничтожение чудовищного гнезда милитаризма и за освобождение великого немецкого народа от ига тупого юнкерства. И кому суждено пережить эту величайшую эру всемирной истории, тот увидит осуществление самых пылких мечтаний о братстве народов и о царстве мира, правды и любви. Если когда-либо свет воссияет миру с востока; то теперь или никогда. Не будем же останавливаться на полдороге. Святое дело освобождения человечества от бремени насилия и вечных угроз должно быть доведено до конца. Страшны жертвы, труден путь, но велика награда».

Приказ о мобилизации в селе Верх-Марушка, Бийского уезда был получен в 23 часа 40 минут 18 июля. Люди мирно спали у себя дома или в поле. Никто из них не знал о приказе, о том, что надвигается страшная война. Утром 19 июля запасным объявили, что 20 июля они должны отправиться в Бийск. Село замерло в ожидании пьяного разгула, но день и ночь прошли спокойно. Спрос на водку появился лишь утром 20-го июля 1914 года. В селе не было казённой лавки, а у шинкарей её запас был быстро разобран. Запасные помчался за нею в соседние села – Марушенское и Воеводское, но к их огорчению казённые лавки там оказались закрытыми. Таким образом, они отправились в Бийск совсем трезвые, отчего настроение у всех было отвратительное, что нельзя было сказать о ехавших за ними запасных из соседней деревни Бочкари. В Бочкарях 20 июля был съезжий праздник – Ильин день; водки было запасено много, а потому все призывники были пьяны, их лежачих везли в телегах родственники.

А ратникам ополчения был отдан приказ прибыть в Бийск 28 июля. Они, как и запасные из села Верх-Марушка тоже отправились в город абсолютно трезвые, так как к тому времени ни водки, ни пива достать было негде. Их отправка прошла спокойно, нежели запасных из деревни Бочкари. Раздавались только вопли и плач матерей, жён и других родственников, но сами ратники держали себя сдержанно, не бранились и не хулиганили.

В начале августа некоторые запасные и ратники стали возвращаться домой, были забракованы по состоянию здоровья или освобождены от воинской службы на других законных основаниях, остальные были погружены в теплушки и отправлены на фронт. Из села Верх-Марушка отправились на фронт Бородин Прохор, Кривобоков Емельян, Семенухин Егор и Подгорный Силантий. 23 августа эшелон с сибиряками прибыл на Казанский вокзал Москвы, откуда с пересадкой на другом вокзале сибиряки отправились через города Орёл и Курск в Киев и далее через станцию Казатин до конечного пункта Здолбунов, – 15 километров южнее города Ровно. Здесь воины сибиряки влились в 8-ю армию Брусилова и уже 4 сентября 1914 года приняли бой под Городком, что в 30 километрах западнее Львова.

Значительные силы австрийской армии обрушились на авангард генерала Брусилова, состоящий из пехоты, казаков и лёгкой артиллерии. План неприятеля был ясен, – стремительной атакой смять передовые части Брусиловской армии, затем броситься в центр и уничтожить её.