Яков Нерсесов - «Свет и Тени» «неистового старика Souvaroff»

… Между прочим , Александр Васильевич любил проверять усвоенные навыки штыкового боя совершенно неожиданно для своих солдат. Например, он часто внезапно направлял своего коня прямо в самую гущу идущей колонны войск. Когда молоденькие солдатики почтительно расступались перед лошадью командующего, он приходил в бешенство и пронзительно взвизгивая – «Службы не знаете!!!» – гнал скакуна прямо на старослужащих, которые мгновенно смыкали свои ряды и лихо и умело брали Ляксандра Васильича «на штыки» вместе с его конем, приводя его своей сноровкой в неописуемый восторг! Его «молодцы-удальцы» постоянно готовы достойно встретить атакующую кавалерию! После суворовских маневров с их кровавыми увечьями и смертями – бой для русских солдат не представлял ничего нового…

Так за годы командования (с 1763 по 1769 гг.) Суздальским пехотным полком в Новой Ладоге А. В. Суворовым были заложены и опробованы на практике (еще не в бою, а всего лишь на учениях) основы его знаменитого потом «Полкового учреждения» (1764—1765) – инструкции, содержавшей основные положения и правила по воспитанию солдат, внутренней службе и боевой подготовке войск.

Конечно, методы обучения Суворова поражали современников, но, во-первых,его результат (он так и не проиграл ни одного серьезного сражения!) оправдывал средства, а во-вторых, в этой суровой «науке побеждать» наш великий соотечественник не был новатором! Вспомним, что примерно так же обучал своих солдат и выдающийся полководец рубежа XVII/XVIII вв. шведский король-«последний викинг» Карл XII, которого дико амбициозный и болезненно самолюбивый Александр Васильевич на редкость сильно уважал и кое в чем даже ему подражал. Видел родственную натуру!?

Дисциплина, которую он сам строго соблюдал и требовал соблюдать других, основывалась не на «палочных» методах прусского короля Фридриха II, а на совести, воле, разуме, хотя за грабежи, дезертирство и мародерство Суворов, так же, как и другие русские командиры той поры, прогонял сквозь строй. Причем, если дворян били по спине «фухтелем» (плашмя клинком), то простых солдат – палкой.

«На войне – как на войне!

И последнее на тему суздальского периода в биографии «русского Марса». Именно к этому периоду относятся свидетельства о его весьма кокетливой переписке с некой «милой моей Амалией» – молодой Луизой Ивановной Кульневой, замужней дамой и матерью знаменитого потом кавалериста-гусара, генерал-лейтенанта Якова Петровича Кульнева (1763—1812) – почитателя и соратника Суворова.

Уже в чине бригадира предстояло Суворову с его суздальцами направиться в составе 10-тысячного корпуса генерала-поручика Ивана Петровича Нумерса в бунтующую Речь Посполиту (Польшу).

… Кстати сказать, то, что творилось тогда в Польше, войной назвать очень трудно. Это был всего лишь бунт, а настоящая война разгорелась далеко на юге – с Оттоманской Портой. Об участии и роли Суворова в подавлении польской смуты рассказывали по-разному, не всегда объективно. А ведь именно там самый знаменитый русский полководец «обкатывал свои оригинальные тактические приемы» или, проще говоря, «набивал руку» на бунташных поляках…

Бурлить она начала еще со времен смерти 5 октября 1763 г. короля Августа III и проведения через сейм с помощью князей Чарторыжских и других влиятельных лиц под патронажем российского посла в Польше князя Н. В. Репнина, подкрепленного русскими штыками на польский престол ставленника и экс-любовника российской императрицы Екатерины II графа Станислава Понятовского под именем Станислава-Августа IV. В Петербурге сильно обрадовались, что все прошло очень спокойно. Екатерина даже написала графу Никите Ивановичу Панину (15/18 [29].9.1718, Данциг /Гданьск, Гданьский повет, Поморское воеводство, Великопольская провинция – 31.3. [11.4.] 1783, Санкт-Петербург): «Поздравляю вас с королем, которого мы сделали», но, как вскоре оказалось, не все владетельные паны оказались им довольны. Более того, польско-литовскую римско-католическую шляхту, сильно раздражало большое влияние России, которая добилась в Речи Посполитой уравнения в правах так называемых «диссидентов» (некатоликов).

29 февраля 1768 г. паны собрались в пограничном городке (местечке) Баре на Подолии (совр. Винницкая обл. Украины), где образовали конфедерацию и начались боевые действия против русских, православного населения Польши и сторонников короля Станислава. Зачастую за спиной конфедератов (во главе которых стояли епископ Михал Красиньский и адвокат Юзеф Пулавский с сыновьями ) маячили внешние силы (в частности, Турция и Франция). По началу, король пытался с ними договориться, но когда те объявили «бескоролевье» (угрожая Понятовскому свержением), он обратился к Екатерине II за помощью «обратить войска, находившиеся в Польше, на укрощение мятежников».

А ведь российской императрице было в ту пору не до поляков – она затеяла (или, все же, оказалась втянута?) в свою первую войну с турками. Ее самые боеспособные силы выдвигались против басурман на основной театр военных действий: 1-я армия князя Голицына (ок. 65 тыс.) – на Хотин, 2-я армия Румянцева (ок. 43 тыс.) – на Крым и устье Днепра, вспомогательный корпус Олица (до 13 тыс.) ожидал специального назначения. Поскольку приходилось еще выделять войска и на Северный Кавказ и в Грузию, то императрица не могла послать в Польшу достаточные силы для широкомасштабных операций по очищению больших районов путем их окружения и тщательного прочесывания. Пришлось довольствоваться лишь небольшими стычками. Тем более, что силы конфедератов, как правило, насчитывали не более 5 тыс. чел.

Нет смысла вникать во все тонкости военно-политической ситуации до появления в Польше регулярных войск российской империи: сосредоточимся на роли Суворова в усмирении поляков.

15 ноября 1768 г. бригадир А. В. Суворов вместе с Суздальским полком вышел из Новой Ладоги и за месяц прошел ( частично, перевез на подводах ) по распутице, ремонтируя переправы, порядка 927 км, придя в Смоленск. Глава военного ведомства фельдмаршал граф Захарий Григорьевич Чернышёв (18.4.1722 – 29.8.1784) выразил ему свое восхищение образцово проделанным походом: потерянными оказались всего лишь пятеро – трое попали в лазарет, один умер и еще один дезертировал. До конца жизни Александр Васильевич гордился тем, что сумел провести полк почти без потерь.

В Смоленске ему поручили переподготовку прибывающих войск

… Кстати, о своем вынужденном «смоленском сидении» А. В. Суворов сообщал весьма игриво: «Здесь жить весьма весело. Нежный пол очень хорош, ласков…» Эти строки весьма отличаются от того, что он писал в том же 1768 г. из Старой Ладоги, жалуясь на беспокойство от «девиц престарелых», уверяя, что «сим светящимся невестам на выкуп их морщин не дал бы и 10 тысяч рублей». Если все это – так, то будущий «русский Марс», которому в ту пору уже стукнуло 38 лет вполне мог жениться (тем более, что на этом настаивал его отец) . Но видно, ни одна из смоленских прелестниц так и не преуспела в охмурении-окручивании Александра Васильевича и он пошел на… войну, а не в отставку (!) в связи со свадьбой! А ведь в ту пору офицеру в чине не ниже полковника полагалось быть женатым. «Полковница» была «матерью полка», помогавшей мужу в его непростой службе. Суворов знал такие семьи и видел, какова в них роль супруг-«боевых подруг». (Не путать с «ППЖ – походно-полевыми „женами“», явлением весьма распространенным и вполне понятным во все времена.) Но, судя по его судьбе, ему самому с женой не повезло, но об этом чуть позже…