Александр Омельянюк - Пётр второй

Создаваемую глиняную посуду деревенские гончары сначала формовали на ножном гончарном круге, затем обжигали заготовку в горнах или в домашней печи, и подвергали декоративной обработке.

К таким способам относились обваривание (гартаванне), задымливание и глазуровка (глазурованне).

Обваренная в овсяном тесте и затем обожжённая посуда получалась пятнистой (рябой), задымленная посуда – чёрной, а остальная посуда – красной, глазурованной и простой.

Среди заранее приобретённых изделий гончарного промысла в хозяйстве Петра Васильевича Кочета оказались гляк, жбан, макотёр, пражельник и спарыш – глиняная посуда из трёх, скреплённых одной ручкой, горшков с крышками, в которых носили еду в поле во время жатвы и сенокоса.

В гляках – маленьких, выпуклых сосудах с плоским дном, узким горлом и двумя ушками мать Пётра настаивала лекарственные травы и хранила растительное масло.

А в высоком сосуде – жбане – с выпуклыми боками, с чуть суженным горлышком, с носиком и ручкой Пётр держал питьевую воду, которую приносил в дом от дворового колодца в деревянных вёдрах на коромысле.

Для будущей хозяйки он приготовил и похожий на глубокую миску макотёр, своей шершавой внутренней поверхностью предназначавшийся для растирания на ней пестиком не только мака, но и по большей части семян льна, конопли и варёных картофелин.

А главным на кухне новой хаты Пётр считал, похожий на сковороду с плоским дном и низкими краями, пражельник, служивший для жарки картофеля, печения блинов, сушки грибов и ягод.

Но с окончанием зимы и наступлением весны домашние ремёсла тогда пришлось отложить до следующего сезона.

Весна первого года нового столетия набирала силу, приближая и время первой пахоты.

В хозяйстве Василия Климовича остались традиционная и основная для здешних мест, рассчитанная на двух волов, полесская соха и старая борона.

Поэтому Петру пришлось ещё той зимой сооружать соху заново, самому и для одной или двух лошадей, с учётом отсутствия у него волов.

Тогда первый семейный выход на пашню (заворыванне) для семьи Петра был, как сопровождённый обрядовыми действиями, праздник.

Но ещё за несколько дней до этого Пётр Васильевич совершил «провидки» – проверил и заколдовал будущую пашню на хороший урожай.

В поле он взял тогда с собой хлеб, соль и заранее освящённые в церкви соседнего села Пасынки ветки вербы, которые он втыкал на межу, обходя и осматривая поле.

Через несколько дней, надев новую одежду, молодые супруги рано утром отправились на свою первую пахоту.

Впереди шёл Пётр, погоняя двух лошадей, запряжённых в возок с лежащей в нём сохой. Сзади шла, провожая его, Ксения, держа в руках чистый рушник с хлебом и солью, служивших не только символом достатка, но и выполнявших роль оберегов.

Осенив себя, лошадей, соху и поле крестным знамением, и вкусив обмакнутый в соль кусочек хлебной корочки, Пётр Васильевич приступил к с нетерпением ожидаемому молодыми супругами священнодействию.

Это теперь было его поле, новое, ещё ни разу им не паханное. Оно лежало за его огородом, плавно спускаясь к реке, и предназначалось для посадки картофеля и части зерновых.

А Ксения тем временем покинула мужа, уйдя хлопотать по дому.

Запрягши лошадей в соху, и пройдя по новому полю всего три борозды, Пётр остановился, решив по традиции в первый день не напрягаться.

Он снова перепряг лошадей в возок, положив на него грязную, от ещё не просохшей земли, соху, и довольный двинулся к дому.

А там его уже ждал, с пришедшими гостями и родственниками, празднично накрытый стол, на котором кроме остывшего хлеба с солью, стояли миски с мясом, варёными яйцами, солёными огурцами, картофелем и стопкой домашнего обрядового печенья, по форме напоминавшего лошадь, возок, соху, борону и серп.

– «Ксюха, ну ты и малайчына (молодец)! Ты нават (даже) пераплюнула старыя традыцыи. Вунь, якия кони у цябе атрымалися (получились)! Ды и салёныя агурочки як раз да (к) яйках и мясе будуць!» – искренне обрадовался угощению свёкор Василий Климович.

– «Так (да), ужо! Мне з жонкай, нарэшце (наконец), пашанцавала (повезло)!» – ласково тогда погладил муж животик сияющей от счастья жены.

Закончив на следующий день с пахотой, через день Пётр уже приступил к боронованию просохшей почвы.

И если его отец для боронования своей старопахотной земли использовал старую плетёно-вязаную борону, то Пётр Васильевич для боронования свежей после вспашки почвы использовал сначала, сколоченный из нескольких суковатых обрубков ели, смык, а затем, сделанный из верхушки ели с обрубками сучьев, служивших зубьями, астрог (вершалину). При этом он пропущенные или затвердевшие комья земли собственноручно разбивал не общепринятой «мотыкой», а специально им сделанным деревянным молотком кукой.

И всего через несколько дней, во вторник, в подобное полному колосу полнолуние, в их деревне тогда начался весенний сев.

Погодные условия были самыми благоприятными – стояли пасмурные и безветренные дни.

Первый свой самостоятельный сев Пётр проводил самыми отборными семенами, смешанными с зерном из сжатого в прошлом году его матерью «зажинного» снопа.

А тем временем Ксеня навела в хате порядок и чистоту.

И на этот раз Петра, его соседей и родственников ждал богатый праздничный ужин. Ибо в их деревне издавна считалось – чем богаче стол, тем больше будет и урожай.

Во время застолья сосед дед Михай решил тогда ж пошутить и попросил у Петра спичек в долг.

– «Ты, што, спруцянев (очумел)? Хиба (разве) не ведаеш (не знаешь)? Ты хочаш каб (чтоб) да (к) цябе потым перайшла и частка яго ураджаю? Пеця, не давай яму запалак (спичек)!» – возмутился тогда Василий Климович, вырывая коробку спичек из рук доброго и доверчивого сына.

Но вскоре наступило лето и появились новые заботы.

День за днём в работе на огороде, в выгоне скота на общинные пастбища их деревни и в домашнем уходе за ним, в косьбе и уборке сена, а также в праздновании летних церковных праздников, в походах в лес и по гостям прошло тогда первое лето супружеской жизни Петра Кочета.

А в праздники Пётр Васильевич с Ксенией всегда навещали его родителей, с нетерпением ожидавших беременную старшую невестку, на это время наводя в своём доме идеальный порядок.

Тогда ж, войдя в отчий дом, молодые сразу увидели порядок в сенях, чистоту на кухне и в горнице. Но особенно Ксению в хате Василия Климовича поразила чистота, красота и убранство Красного угла.

Кроме последнего, принесённого с поля, дожинального снопа, сюда под божницу клали крашенные пасхальные яйца, просвирки, ветки вербы и свечи.