Александр Омельянюк - Пётр второй

Даже в условиях деревенской среды мать и отчим дали Мартыну по возможности хорошее образование, научив его всему, что знали и умели сами, в том числе игре на стареньком фортепьяно и французскому языку, коим его мать владела в совершенстве.

Остальное довершили гены.

А со своим бывшим возлюбленным и отцом её сына Ксения больше никогда не виделась. Лишь обрывочные сведения о нём изредка доходили до северо-западной границы Беловежской Пущи. Здесь, дома она узнала, что её любимый Николя, в детстве получавший образование во Франции, Италии и Англии, и бывший затем в Москве одним из любимых учеников Т.Н.

Грановского, сделав после Московского Университета успешную военную карьеру, воевал сначала в Туркестане, а затем там же занимался хозяйством и благоустройством местного края.

Читала она и, в присланной ей из Москвы газете «Голос», его скандальную статью, вызвавшую жаркую полемику в обществе.

Редкие сведения о бывшем возлюбленном завершились в 1876 году известием о его героической гибели в Сербии, поднявшей восстание против Турции.

– Да, мой Николя стал достойным своих знаменитых отца и деда! – утерла она слёзы, узнав о гибели всё ещё дорогого ей мужчины.

Ведь прадед её сына Мартына являлся знаменитым русским полководцем, героем Отечественной войны 1812 года, генералом от кавалерии Николаем Николаевичем Раевским.

С годами Мартын Николаевич влюбился в свою сводную сестру Анну Васильевну и попросил у родителей благословения.

Но уже дочь Мартына – Ксения, названная так в честь бабушки, рано выйдя замуж и сменив фамилию, окончательно похоронила свою связь с родом Раевских.

Теперь она стала частью большой семьи со странной фамилией Кочет.

По соседству с домом Петра проживали семьи его двух дядей – младших братьев отца – Трофима Климовича с женой, сыном Степаном и тремя младшими дочерьми, и семья бездетного примака Захара Климовича с женой.

Ещё один младший брат отца – бездетный настоятель Сергей Климович – отец Сергий служил и жил при Православной Церкви Рождества Святого Иоанна Крестителя, открытой в селе Пасынки ещё в 1891 году.

Родители Петра – Василий Климович с женой Глафирой Андреевной и младшими детьми: тринадцатилетним Василием, его сёстрами погодками Евдокией и Пелагеей и двухлетней Верой – жили на противоположной стороне улицы в их старой отчей хате.

А всего на два года старший брат Петра Васильевича – Парфений – давно служил в царской армии унтер-офицером, что для выходца из крестьян было весьма неплохо. И это автоматически оберегало его младших братьев Петра и Василия от призыва на обязательную воинскую службу, не отвлекало их от житейских крестьянских забот, от дома, семьи и детей.

Более того, старший Парфений уступил Петру планировавшийся свой земельный надел с участком для дома, с уговором, что после службы, может быть, поселится в доме у брата.

А пока основной и главной заботой Петра и Ксении стал сын Борис.

К счастью, тот рос здоровым и жизнерадостным, доставляя радость и удовольствие молодым родителям.

А почти за три года до этого, строительство новой хаты для старшего, из живших рядом сыновей – Петра, его отец Василий Климович начал с заготовки леса, коего в округе было в изобилии, особенно шедших для этих целей сосен и елей.

Этот строительный лес семья Кочетов начала заготавливать уже на исходе февраля, пока древесные соки ещё не набрали силу.

В апреле с брёвен сняли кору и со всех сторон обтесали.

Совместно мужчины решили нижнюю часть дома-пятистенки строить из сосны, а верхнюю из ели.

Закладка хаты была обставлена торжественно и даже таинственно.

Строя свои дома, белорусские крестьяне неосознанно полагали, что над этим процессом господствует какая-то сила, во власти которой потом будут находиться их благополучие и жизнь.

Поэтому, в качестве жертвы этим силам, крестьяне Гродненской губернии под наружные углы будущего дома клали монеты.

Вот и июньским вечером в день закладки хаты отец Петра в присутствии гостей, в основном родственников и соседей, положил под правый угол будущего дома, над которым потом будет красный угол, монету в десять пенни и чёрствый кусок хлеба.

– «Василь, ты нешта (что-то) южо (уж) вельми (очень) танную (дешёвую) манетку паклав (положил), ды и хлеб у цябе чэрствы!?» – послышалось завистливое от соседа – деда Михая.

– «Так, не! Не танная (дешёвая) яна, усё нармальна!» – возразил тому Василий Климович.

– «Глядзи, стары, не пратрацься (не продешеви), з сынам-той старэйшым (старшим)! А то будзе (будет) твой сын бяздны (бедный), а дом сгние!» – снова послышался тот же голос продолжившего соседа.

Первые, самые нижние брёвна (падруба), положенные ими непосредственно на выровненный участок земли, были самые толстые.

Они могли выдерживать тяжесть всего дома, выполняя функции ленточного фундамента.

– «Пётр, падруба бо ад зямли будзе сыреть. Давай прахарчуем (пропитаем) падмурак (фундамент) старым ильняным (льняным) алеем (маслом). У мяне ёсць! Прыняси яго з склепа (погреба)!» – попросил сына Василий Климович.

– «Тата, а можа нам падмурак з калод зрабиць?» – предложил Пётр.

– «Ня стулы ю нас таки товстых (толстых) бярвення (брёвен) не! Ды и перепиливать их намучышся!».

– «Можа тады вяликия камяни пад падрубу падкладзем?».

– «А дзе ты их возьмеш, як падымеш и прывязеш?» – почти стихом ответил отец.

– «Бацька, пачакай (погоди)! У нас ж на двары пад дровницей давно прызапашаныя (припасены) товстыя (толстые) цурбаки, прасякнутыя (пропитанные) дзёгцем (дёгтем) и абпаленыя (обожжённые) на вогнишчы (костре). Давай их и возьмем!».

– «Цьфу ты, дурная башка, зусим (совсем) вылецела з галавы. Вядома (конечно) давай! Для гэтага (этого) ж я их давно и падрыхтавав (приготовил)! Так давно, што я зусим пра их и забывся (позабыл)!».

После этого обсуждения мужчины взялись за дело.

Под будущие углы хаты и через некоторые промежутки между ними были чуть вкопаны давно обожжённые в горящем дёгте чурбаки, которые отцу и сыну пришлось выкатывать из-под довольно высокой поленницы, временно завалив её во дворе.

А уж на эти чурбаки и была положена падруба.

– «Ну, усё (всё)! Пакуль (пока) хопиць (хватит)! Цяпер трэба падстава (основание) пад апечча (опечье) печы (печи) зрабиць (сделать), и печника запрашаць (приглашать)».

А пока они приступили к подготовке места – рытью неглубокой прямоугольной ямы у стыка внутренней стены дома.

В образовавшуюся яму они поочерёдно засыпали сырую глину, вбивая в неё камни средней величины.