Александр Омельянюк - Пётр второй

А основные тяготы и лишения военных лет легли на плечи трудового народа – крестьянства и рабочего класса.

До деревни Космыново доходили слухи о стачках рабочих в городах.

По причине начавшегося в 1916 году голода, возросших цен на продукты и всё ещё низкой зарплаты повсеместно в стране начались брожения в массах.

И этим моментом воспользовалась нелегальная партия большевиков, во многих городах и губерниях развернув широкую агитацию среди рабочих и крестьян, разъясняя им истинные цели и характер этой империалистической войны.

Большевики пошли даже дальше, призывая солдат повернуть оружие против зачинщиков войны – самодержавия и буржуазии, а войну превратить в гражданскую.

Как-то раз и в совсем небольшую деревню Космыново, видимо проездом, заехал большевистский агитатор. Крестьяне были в поле и на огородах, так что его революционный пыл пришёлся на стариков и детей, в компании которых оказался и Петя Кочет.

Он внимательно слушал дотоле невиданного городского человека, и всё больше проникался осознанием того, что ему надо бы ехать учиться в город.

И хотя хаос войны и голода не доходил до деревни Космыново, но аргументы и доводы пламенного оратора глубоко засели в детскую душу.

Ведь Петя Кочет как раз находился в том прекрасном возрасте, когда ребёнок, как губка, жадно впитывает всю проходящую мимо него информацию, иной раз даже неосознанно.

– «А как же война до победного конца?!» – набрался он смелости на вопрос агитатору.

– Паренёк, как я понял, ты конечно патриот! И таких как ты сейчас много в России. Но власть вас обманывает. Она играет на ваших патриотических чувствах и ради своей наживы толкает таких как ты на бессмысленную бойню! – начал он с понятного – А их поддерживают и социал-предатели, пытающиеся остановить рост революционного движения! – продолжил он для подростка пока непонятным – Так что если вас будут агитировать за продолжение войны – знайте, что это они и есть! Не слушайте их и гоните в шею!» – закончил он теперь вполне ясным.

– «В шею, в шею!» – закричали от радости все остальные подростки, ибо драться за свои интересы им было не впервой.

А агитатор, обрадовавшийся произведённому эффекту, пусть и перед детьми – а они будущее России, стеганул коня и помчался на повозке в соседнюю деревню.

– «Скатертью дорога, агитатор-провокатор!» – только и успел крикнуть ему вслед самый старший из подростков.

Дома Петя всё рассказал своим, получив от отца строгий наказ не лезть в политику:

– «Сынок, таки вось прайдзисвет (прохиндей) затуманиць табе мазги и падабье (подобьёт) на якое-небудзь хулиганства, а адказваць (отвечать) мне давядзецца (придётся). Так што сцеражыся (остерегайся), ня слухай таких вось губошлёпов! Хай начальства само разбираецца».

Но слова агитатора уже вошли в сознание и душу подростка. Он стал всё больше задумываться о жизни, о добре и зле, и о справедливости.

За получением ответов на эти вопросы он поначалу, было, обратился к имевшимся в деревне книгам, но в них ответов так и не нашёл.

Но не могли найти ответов на вопрос – что это за война, и для чего и кого она нужна? – многие жители царской России.

К 30 июля 1916 года Юго-Западный фронт закончил операцию по овладению чрезвычайно сильно укреплённой неприятельской позиции, самим противником считавшейся неприступной.

Войска фронта продвинулись вглубь территории, занимаемой противником, на расстояние от восьмидесяти до ста двадцати километров.

Вновь была отвоёвана почти вся Волынь, часть Восточной Галиции и почти вся Буковина, в результате чего Румыния нарушила нейтралитет и встала на сторону России, видимо пытаясь присоединиться к победителю и успеть к дележу добычи.

А Австро-Венгрия остановила своё наступление в Италии и перешла к обороне.

Также, из-за переброски части своих дивизий против русского Юго-Западного фронта, ослаб и немецкий напор на Верден.

А главный итог подвёл сам главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов:

– «Нельзя не признать, что подготовка к этой операции была образцовая, для чего требовалось проявление полного напряжения сил начальников всех степеней. Всё было продумано и всё своевременно сделано.

Эта операция доказывает также, что мнение, почему-то распространившееся в России, будто после неудач 1915 года русская армия уже развалилась – неправильно: в 1916 году она ещё была крепка и, безусловно, боеспособна, ибо она разбила значительно сильнейшего врага и одержала такие успехи, которых до этого времени ни одна армия не имела».

К концу октября 1916 года боевые действия закончились на всём протяжении русского фронта.

И к 1 ноября войсками Юго-Западного фронта было взято в плен уже около полумиллиона военнослужащих противника.

На это же время противник потерял свыше полутора миллионов человек убитыми и ранеными.

Алексей Алексеевич Брусилов невесело шутил по этому поводу:

– «Мы пленили столько солдат противника, сколько стояло перед нами в начале нашего наступления. А сейчас перед нами опять стоят свыше миллиона австро-венгров, германцев и турок. Следовательно, за время нашего наступления против нас было перекинуто свыше двух с половиной миллионов бойцов».

Кроме того, войска Брусилова захватили в качестве трофеев 581 орудие, 1795 пулемётов, 448 бомбомётов и миномётов.

Из-за таких огромных потерь была подорвана боеспособность австро-венгерской армии.

А ведь для отражения Брусиловского наступления Германия, Австро-Венгрия и Турция были вынуждены перебросить с Западного, Итальянского и Салоникского фронтов 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии.

И это спасло терпящую поражения итальянскую армию от полного разгрома, а также облегчило положение союзников в сражении на Сомме.

В итоге стратегическая инициатива окончательно перешла к Антанте.

Союзникам удалось добиться такого взаимодействия, при котором в течение июля – августа Германии приходилось направлять свои ограниченные стратегические резервы и на Западный, и на Восточный фронт.

Но и российские потери в этом сражении были не малые – более семисот пятидесяти тысяч человек, а это больше, чем первоначальный состав Юго-Западного фронта.

И это не считая моральных потерь, в том числе у высшего российского командного состава.

Алексей Алексеевич, подводя итоги наступления своего Юго-Западного фронта, записал в своём дневнике:

– «Из этого ясно видно, что если бы другие фронты шевелились и не допускали возможности переброски войск против вверенных мне армий, я имел бы полную возможность далеко выдвинуться к западу и могущественно повлиять и стратегически и тактически на противника, стоявшего против нашего Западного фронта.