Эстер Кей - Я, Хаим Виталь. Роман

Разочарованное лицо р. Мордехая Франсиса. Опускает голову, рука комкает бумагу, на которой написано: «Контракт на продажу перца». Видна подпись: Ицхак Лурия Ашкенази.

Сцена На берегу реки

Ари(в белом талите) и пророк Элиягу(одетый в бедуинском стиле старец)

Общий план – хижина, закадровый голос:

Диктор: И была построена ему хижина, как он просил, и изучал там Ари Зогар по свитку, попавшему к нему от одного из испанских изгнанников.

Диктор: Прошло семь лет. Ари научился читать мысли людей и понимать разговоры всякого живого существа на земле, шепот листвы, язык чертей, язык свечного пламени, получил ключи к законам Мироздания, описанным в каббале.

Пророк Элиягу: Раби Ицхак! Ты преуспел в учебе. Теперь настало время передать твои знания другим. Но нет в этом поколении ни одного достойного их воспринять. Кроме одного-единственного, и имя его – раби Хаим Виталь из Цфата. Ступай же, поднимись в Страну Израиля, ибо время пришло и нельзя медлить. Жить в этом мире тебе остается недолго. Тебя ждет город Цфат.

Пророк поднимается в воздухе и растворяется в очертаниях огненной колесницы. Ари выходит, хижину испепеляет упавший с неба огонь.

Сцена Прощания с Каиром

Комната в каирском особняке . Ари и его жена Эстрелла, затем Слуга.

Ари: Помнишь нашу первую встречу?

Эстрелла: Да. Я ведь первая вас заметила. Наши собаки как начали на вас лаять! А я стояла у фонтана и открыла вам ворота сама.

Ари: Когда отец умер, нам стало тяжело в Иерусалиме.

Эстрелла: А до этого – правда, жуткая была история с кровавым наветом? Ты детям рассказывал, а мне – нет. Расскажи! Я хочу услышать от тебя.

Ари: Мы же так и не отдохнем перед дорогой. Именно сейчас?

Эстрелла: Просто я все равно заснуть не могу…

Ари: Ладно. У турецкого паши был маленький сын, и визирь тайно убил его во время прогулки, а вину свалил на иерусалимских евреев. Это случилось в субботу утром. Был зачитан указ об изгнании евреев из Иерусалима. Все рыдали и рвали на себе одежды. Наш главный раввин, Клонимус, был вынужден в шабат сесть и написать камею. Там были буквы слова «Эмет» – Правда. Он положил камею на лоб царевичу. Сначала засветились две буквы – МеТ.

Эстрелла (всплескивая руками): Мет – это мертвец!

Ари: …Царевич, который был мертв, внезапно зашевелился, привстал, и на лбу у него начали светиться сразу три буквы, – буквы слова «Правда». Мертвый мальчик посмотрел впереди себя невидящими глазами. Он указал пальцем на визиря паши.

Все вскрикнули от ужаса…

Паша переменился в лице.

Евреям было разрешено разойтись по домам, а визиря паша повесил в тот же день.

Эстрелла вздохнула:

– Представляю, сколько ужаса вы пережили…

Входит слуга.

Слуга: Прикажете грузить на телеги все вещи?

– Ари: Да. (Эстрелле) Вставая с кушетки: Ну вот, я тебе рассказал, как мы в Иерусалиме жили. А теперь закончилась наша каирская жизнь. Впереди – Цфат.

Эстрелла: Как зовут того человека, ради которого тебе было приказано переезжать в Галилею?

Ари: раби Хаим Виталь.

Эстрелла (задумчиво): раби Хаим Виталь…

– Cut! – скомандовал оператор.

…Актриса полняла на меня глаза.

– Я все хорошо сделала?

– Больше, чем хорошо, – искренне сказала я. Она действительно произнесла свою последнюю реплику с таким чувством, что можно было понять, насколько ее героине этот самый Хаим Виталь несимпатичен. Насколько она озадачена этим поворотом своей судьбы.

Великий учитель и наставник цфатских каббалистов (АРИ, аббревиатура Б-жественный р. Ицхак) прожил в Цфате всего два года. За это время он приобрел славу святого провидца, чудотворца, хотя совершенно того не искал: его функциональное намерение состояло лишь в том, чтобы передать определенную часть знаний весьма специфического характера, которые были ему сообщены пророком Элиягу в Египте, одному-единственному человеку в том поколении, способному воспринять их удержать в своей голове и своем сердце. Этим человеком был 27-летний раби Хаим Виталь. Между ним и Ари должно было наступить то же взаимопонимание, какое было полторы тысячи лет назад между РАШБИ (автором «Зогара») и его сыном, р. Элазаром.

Поскольку задача, которую ему поручил пророк Элиягу, была узкая, локальная, дискретная – то и поведение Ари не было размашистым и ярким. Он как раз вел себя очень тихо и скромно. Опишем вкратце, как все происходило.

– Пошевеливайся, Чико! – рыбаки вывалили сияющий свой живой прыгучий товар из большого чана с водой обратно в рыболовную сеть, только теперь уже сетка лежала поверх лотка, и ее нужно было завязать хорошенько, подтянув четыре конца, и взвесить для доброго покупателя, который пожелал взять все, подумайте только – все и сразу – недурная предсубботняя сделка, хороший человек, ахла !

– Куда вам доставить товар, господин? Вы вроде как новый в нашем городке, а? Из Феррары? А?

– Я не из Феррары, – отвечал чернобородый, с острым взглядом и красивым, но несимпатичным лицом, закрытый, скрытный аристократ. Он был недоволен любопытством и мгновенно его пресек.

Рыбаки принялись пересчитывать деньги.

– А этот талер нехорош. Замените его, пожалуйста, – попытались они придираться и клянчить.

Приезжий неохотно заменил талер на другой.

– Да ведь и этот какой-то странный!

– Странный?

Незнакомец вперил свой взгляд в Чико – шельмоватого малого с красной повязкой на черных волосах..

Чико первый опустил глаза. Он был с Сицилии. Если он опустил глаза перед чужеземцем, это значило, что Чико спасовал. Эль-Греко заметил пантомиму и громко заржал.

– Ты бы ему еще в пояс поклонился, Чико! Что ты так млеешь перед этим ашкенази? – процедил сквозь зубы на ладино.

– Он ашкенази, да. Это правильно ты подметил.

– Я из Египта, – неожиданно разрушил их логические наблюдения пришелец, тоже перейдя на язык ладино.

– Ну что ж, – совсем мирно заключил Эль-Греко, – мы только рады вам, сеньор. Всегда покупайте у нас! Простите Чико, он придурок.

– Доброй субботы, – произнес приезжий таким тоном, что было невозможно истолковать иначе: он их благословляет и исчезает из поля их зрения.

Они еще хотели было поклянчить, как-то на него дожать как на хорошего клиента, ведь деньги-то у него еще были, и можно было взяться донести товар прямо до дому, а затем предложить ему стать их постоянным покупателем, да и зачем ему самому ходить на рынок, если Чико и Эль-Греко запросто все ему принесут раз в неделю домой?.. но отстранение было тотальным, не допускающим ни малейшего панибратства, никаких поползновений к сближению. Он ушел, будто исчез. Молчаливый пожилой слуга понес за ним покупку с изумляющей легкостью.