Николай Кикешев - Встань и иди

– Анализируя первую операцию, – сказал он, – мы пришли к выводу, что движение по любой дороге в горах обязательно нужно прикрывать сверху – справа и слева. Специально подготовленные взводы и даже роты должны идти по хребтам вдоль дороги с небольшим уступом вперед и сбивать вражеские заслоны.

* * *

Рейд на Кунар начался ранним утром. Колонна, соблюдая все правила военного искусства, шла вдоль реки Кабул, втянулась в узкую долину Вурешминтангай, больше похожую на ущелье, и мотострелки с опаской ожидали нападения душманов.

С высоты двух километров открывался вид на всю Нангархарскую долину – житницу страны. С севера в Кабул вливалась небольшая река Лагман, давшая название одноименной провинции. А сразу за Джелалабадом в Кабул несколькими руслами впадали холодные воды Кунара. Его истоки находятся высоко в снежных горах на северо-западе Пакистана и служат государственной границей между Пакистаном и Афганистаном. Зеленые кишлачные зоны вдоль речных долин с цитрусовыми садами, обрамляли горные хребты с белеющими вдалеке белоснежными вершина ми, каменистые плоскогорья с зарослями кустарников. Вдоль покрытого лесами хребта Кабул-Теапар и далее на север по по хребтам Хиндураджа оппозиция спешно оборудовала цепь своих опорных пунктов: Таганай, Гошта, Нава, Каррера.

Рейдовая группа упорно продвигалась к Асадабаду. Сразу выяснилось, что все выработанное советской военной наукой и записанное в боевых уставах, в том числе и в разделе «Ведение боевых действий в горах», годится только для европейского театра военных действий. Громов и его подчиненные были вынуждены многое постигать на ходу.

Впереди шел отряд обеспечения движения. Под охраной танкистов и мотострелков с помощью специальной техники саперы расчищали завалы на дорогах. В голове колонны двигался огромный небронированный бульдозер на артиллерийском тягаче, сокращенно именуемый БАТ. У Бабурского ущелья наткнулись на огромный завал. Бульдозер начал его расчищать, и был в упор расстрелян из гранатомета. Огромная махина загородила путь: ни обойти, ни объехать. Пришлось столкнуть ее в обрыв.

Возле кишлака Наранг мятежники взорвали пятьдесят метров горной дороги. Колонна остановилась. По ней открыли шквальный огонь сверху. Началась паника, неразбериха. Практически никто не знал, что нужно делать в такой ситуации. Громов вызвал по радио авиацию. В колонне находились авиационные наводчики, но они ничего не видели и не знали, откуда ведется огонь. Авиация била по площадям. Иногда под её огонь попадали и свои войска. Без специального обозначения с большой высоты очень трудно разглядеть, где находятся душманы, а где свои.

Тухаринов постоянно вызывал Громова на связь, уточнял обстановку:

– Ну-ка, давай по карте: где огневые позиции артиллерии? Где первая мотострелковая рота, где – вторая?

Поначалу Громов возмущался такой опекой, но вскоре привык и специально готовил для командующего подробные доклады. Они дисциплинировали не только мысли, но и действия.

Из доклада Маршала Советского Союза С. Л. Соколова Министру обороны Маршалу Советского Союза Д. Ф. Устинову

28.02.1980 г.

Закончена подготовка боевых действий по уничтожению крупной мятежной банды в провинции Кунар.

Войска выведены в исходный район 8 км северо-восточнее г. Асадабад. Закончена разведка группировки противника. При благоприятных для авиации погодных условиях боевые действия начнутся с утра 29.02.80 г.

О погоде Соколов упомянул не зря: в Кунаре погода стояла отвратительная: лил дождь вперемешку со снежной круговертью. Утро 29 февраля выдалось солнечным и безветренным. Видимость миллион на миллион – как говорят авиаторы. 40 самолетов и 12 вертолетов нанесли первый авиаудар по разведанным целям. Воздушная часть операции шла по намеченному плану. 28 вертолетов высадили десантный батальон, усиленный разведротой дивизии и саперным взводом, практически в центре расположения восставшего горно-пехотного полка. Вертушки зависали на небольшой высоте, из них выпры гивали десантники, собирались по подразделениям.

Батальон с момента ввода в Афганистан охранял правительственные здания в центре столицы. Практических занятий в горах по тактической подготовке, управления подразделениями в бою, взаимодействию, стрельбе в горных условиях с ними не проводились. За день до операции батальон вывезли в горы севернее кабульского аэродрома. Десантники до наступления сумерек смогли подняться только до середины горы ХоджаБурга, обозначили боевые порядки и спешно спустились вниз.

Командир саперного взвода лейтенант Павел Агафонов должен был находиться с 7-й ротой. После приземления он увидел странную картину: небольшого роста офицер, в летной фуражке, мешковатой шинели, перетянутой ремнем автомата, тащил два огромных ящика. В боевой обстановке он выглядел нелепо.

– Вы куда с такой поклажей? – спросил он офицера.

– Я авианаводчик, должен быть рядом с комбатом!

– Штаб идет с восьмой ротой.

– Мне туда надо.

– А что в ящиках?

– Радиостанция.

– Давай, помогу.

Агафонов тащил ящик сколько мог, потом сказал:

– Все, мне нужно в другую сторону.

Командир 7-й роты Владимир Тарасевич собрал своих офицеров, выслушал доклады о наличии людей и рота двинулась цепочкой, след в след, начала спускаться к кишлаку Шигал. Час шли по гребню, который был чуть ниже соседних хребтов. С них постреливали снайперы, появились первые раненые. Когда до намеченного рубежа оставалось метров 500, снизу демонстративно пошли в атаку человек сто. Диспозиция, лучше не придумаешь: наступающие, как на ладони. Дружно ударили автоматы и пулеметы, и мятежники обратились в бегство. Увлеклись стрельбой, десантники не заметили, что по ним прицельно стреляют с тыла. Рота значительно поредела.

– Шесть убитых, много раненых, – доложил комбату Тарасевич.

– . Все, занимайте оборону и до темноты никуда не двигаться! – приказал Кустрё.

С наступлением темноты им разрешили спуститься пониже, где стояли два здания.

– В них и заночуем, – решил ротный.

Из офицеров только он оказался целым и невредимым. Остальных выбили снайперы. Когда обустроились, Тарасевич поднялся на крышу. К нему присоединился Агафонов. Сидели молча, каждый по-своему переживал события прошедшего дня. Внизу лежали их сослуживцы, разделенных боем на живых и мертвых, раненных и убитых. Кто спал уже вечным сном, а кто метался в горячечном бреду. Еще утром, когда ярко светило солнце, а небо было черным от многочисленных вертолетов и самолетов, кромсавших горы разрывами бомб и реактивных снарядов, казалось, что и стрелять не придется. А оно вон как вышло.

Взошла огромная луна, освещая горы желтым призрачным светом.