Николай Кикешев - Встань и иди

– Давай, попробуем выяснить, где находятся наши, – предложил ротный.

Он пустил в воздух одну ракету, затем вторую. Ответные ракеты взле тели справа и слева.

– С флангов мы вроде прикрыты, – сказал Тарасевич. – Давай, попробуем самим выйти на дорогу. До неё уже недалеко. Пойдешь с первой группой?

Агафонов согласился.

Собрали всех, кто мог ходить, начали выдвигаться. Метров через сорок начался крутой обрыв.

– Если спрыгнуть с него еще можно, – доложил он ротному, – то подняться назад будет проблематично. Тем более вытаскивать раненых и убитых.

Ротный доложил о ситуации в штаб батальона.

– Оставайтесь на месте, – распорядился комбат. – Днем к вам прилетят вертолеты за ранеными и убитыми. Подыщите площадку для их посадки.

Офицеры пошли посмотреть, где может сесть вертолет, но так ничего путного не нашли и решили вернутся в дувал. Агафонов вошел первым, Тарасевич – вторым, и тут же, ойкнув, упал: через закрытую дверь, пуля, пробив доску, ранила его в колено.

Утром прилетели вертушки. Один вертолет завис прямо над крышей здания. «Но кто будет грузить раненых?» – подумал Агафонов. И тут, словно из-под земли, появились шесть богатырей.

– Мы из разведроты дивизии, – сказал дюжий сержант.

Разведчики быстро погрузили раненых в вертолет, и он взмыл в небо.

Стали ждать второй вертолет, чтобы погрузить убитых, оставшееся оружие и имущество. Где-то через час вертолеты прилетели вновь. Опять такая же смелая посадка на крышу. Опять помогли дивизионные разведчики. Когда вертолеты улетели, остатки роты вышли к основным силам батальона. Встретил их комбат.

– Общие потери батальона – 36 убитых и 90 раненых, – доложил майор Кустрё в штаб дивизии. – Один солдат пропал. Нет ни среди мертвых, ни среди живых.

– Ищите! – потребовали сверху.

Без потерь выполнила свою задачу только 8-я рота, хотя и шла на главном направлении. У них был один раненый. Может быть потому, что с ней был комбат со своим штабом, начальник штаба дивизии с разведчиками, авианаводчик, взвод АГС-17.

Наибольшие потери понесла 9-я рота. Её высадили дальше всех, и как только развернулись в боевой порядок и начали выдвигаться к намеченному рубежу – появились раненные. Мятежники отходили, оставляя в укрытиях группы по 3—5 человек и вели огонь с тыла, создавая видимость окружения. Командир роты капитан Владимир Хапин начал подавать сигналы кружившим вертолетам, чтобы забрали раненых. Один из них принял десантников за мятежников и ударил залпом нурсов. К раненым добавилось 6 убитых. Две бомбы сбросил на десантников МИГ-24 и появилось еще два трупа. К намеченному рубежу пробился только 2-й взвод и три сапера во главе с заместителем командира саперного взвода старшим сержантом Николаем Чепиком. Воспользовавшись замешательством, мятежники атаковали их. Завязался бой на расстоянии броска гранаты. Николай Чепик находился на правом фланге. Раненный в обе ноги, он не мог двигаться, лежа отстреливался от духов, которые решили взять его живым. Когда они приблизились, сапер подорвал мину направленного действия. В живых остались только раненый взводный и два солдата.

Разведрота дивизии прикрывала десантный батальон с тыла и постоянно вела бой. Заместитель командира разведроты старший сержант Александр Мироненко с тремя разведчиками тоже оказался отрезанным от своих. Связи не было, и он сигнальной ракетой обозначил себя. На зов бросились мятежники. Когда товарищи погибли, Мироненко подорвал гранатой себя и приближающихся афганцев. Оба еще в Витебске на тактических учениях проявили себя: Мироненко – как лучший разведчик ВДВ, а Чепик – лучший сапер ВДВ. Оба ездили в Москву на встречу с командующим Маргеловым.

На помощь десанту пришел 3-й парашютно-десантный батальон, который по сути был в резерве, и душманы отступили, ушли в ущелье Шигал. Лишь к вечеру тактический воздушный десант смог пробиться к своим основным силам.

Наступавшие вдоль Кунара тоже особыми успехами похвастать не могли. 2-й мотострелковый батальон, начав выдвижение с северо-восточной окраины Асадабада, с боем овладел кишлаком Шинкорак. Но дальше продвижение застопорилось. Мотострелки увязли в стычках с мелкими группами противника. А вскоре первые машины наткнулись на огромный ров шириной до семи метров и глубиной три метра, который пересек единственную дорогу: ни объехать, ни обойти. Весь личный состав, кроме боевого охранения, делал переход через препятствие.

1 марта продолжилось наступление на Асмар. Разведчики захватили мост через Кунар, и третий десантный батальон начал прочесывать ущелье Шигал. По их наводке вертолеты уничтожили 5 опорных пунктов. Но войти в Асмар смогли только к вечеру после авианалета, а перевалочный пункт Дангам на караванном маршруте заняли только к исходу 2 марта.

На совещании в Кабуле Тухаринов подводил итоги операции:

– Наши подразделения захватили 2 вертолета Ми-4, 2 бронетранспортера, более 20 радиостанций, 57 автомашин, 5 минометов, 80 ящиков с минами и снарядами, документы разгромленных штабов Рауфа и Баки, 2 перевалочные базы, 17 опорных пунктов и свыше полторы тысячи душманов. Но победа досталась дорогой ценой: 52 убитых, 43 раненых, один пропавший без вести. И хотя многие солдаты, сержанты и офицеры проявили подлинный героизм, кунарская операция выявила слабую подготовку подразделений для боя в горах. Шли по долинам, а с господствующих высот по ним стреляли душманы. Сожгли столько топлива, расстреляли уйму боеприпасов, – не преминул упрекнуть офицеров Тухаринов, – а результат – кот наплакал. А вот только после одного обстрела территории 108-й дивизии взлетели на воздух почти все склады с запасами продовольствия и боеприпасов, полк едва не лишился боевого знамени. Один офицер и пятеро солдат погибли.

На протяжении всех десяти дней и позже, во время итогового доклада, чувствовалось большое недовольство командарма результатами проведенных боевых действий. И все же в ходе боевых действий генералы, офицеры и солдаты Ограниченного контингента приобрели колоссальный опыт. Было пересмотрено многое – начиная от подготовки и построения войск для движения в колоннах и заканчивая отработкой взаимодействия с авиацией, артиллерией и управления ими. Для Афганистана срочно начали готовить горные батальоны, артиллерийских корректировщиков и авиационных наводчиков. Этих специалистов охраняли лучше, чем любого командира.

Понимая важность контроля над провинцией Кунар, перекрытия государственной границы, саперы подорваны караванные тропы на перевалах Биншайкандао, Лобкам, Кача, Нава, Чартана, Спинацука, Гулпрай, через которые шли караваны с оружием и боеприпасами в Наранг, Коткай и далее в горы Гиндукуша к Ахмад Шаху Масуду и другим полевым командирам. Были восстановлены гарнизоны частей 9-ой горно-пехотной дивизии, батальоны службы безопасности – ХАД, царандоя, в Асадабаде развернут оперативный батальон Главного управления защиты революции, по типу подразделения наших внутренних войск. В них прислали советников. 1 марта 1980 года была создана 66-я отдельная мотострелковая бригада. В Джелалабаде расположился её штаб, 1-й батальон и подразделения обеспечения. В Асадабаде – 2-й, а в Асмаре – 3-й батальон. Казалось, что в Кунаре должны воцариться мир и спокойствие. Однако эти надежды оказались тщетны. Вместо разгромленных отрядов из Пакистана пришли новые, еще лучше вооруженные и обученные.