Sergiu Postolachi - Линия жизни. Книга первая

Будучи уже на квартире друга и убедившись, что Золотарёв мирно посапывает, Дмитрий Сергеевич умело, не сломав, а отклеив сургуч, вскрыл пакет. К сожалению, текст письма был зашифрован, но это сулило удачу. Подумал: «Раз текст зашифрован, значит, он содержит информацию секретного значения, которая может быть очень полезна для „купца“». Дмитрий Сергеевич, быстро списал стройные колонки цифр и осторожно положив письмо обратно в конверт, приклеил сургуч.

Дмитрий Сергеевич Микалик, офицер русской контрразведки, давно вёл двойную игру и надеялся, что ему это сойдёт с рук. Теперь он хотел большего, чтобы в обмен на информацию, ему простили огромный карточный долг и оставили в покое. Да что простят, он надеялся, что ему больших денег дадут; такая информация, по его мнению, стоила того. Мечтая о своём прибытке, офицер хоть и с болью в голове, тотчас, словно на крыльях, добрался до явки. Проверившись впопыхах – нет ли слежки, офицер постучал условным сигналом в дверь скромной квартирки на задворках Мойки.

Немедленно, словно его всё это время поджидали, дверь открылась. Как только офицер зашёл, дверь также захлопнулась. Заскрипели крепкие засовы.

– Принесли?

– Принёс. Надеюсь, мы квиты?

– Мы держим своё слово, вот ваше вознаграждение.

– Так теперь мы квиты или нет?

Легкий смешок, сверкнуло холодное лезвие финки. Дмитрий Сергеевич грузно осел, даже не успев понять, что он умер. Только глаза его, такие русские и ясные, остекленели и покрылись паутинкой небытия. Его не стало. Наступил его персональный конец света. Но последнюю работу он выполнил, может ему она и сочтётся на небесах, а может – нет. Русский Бог строго спрашивает за предательство…

Из того же серого обветшалого домика на берегах Мойки, куда зашёл убиенный, вышел хорошо одетый, плотного сложения человек и скрывая своё лицо котелком, быстро сел в подоспевшую чёрную машину. Как только он сел, машина резко рванула с места и поехала в порт. Тем же вечером господин сел на нужный пароход. Когда пароход очутился в нейтральных водах Балтики, в сторону чужого берега ушло следующее зашифрованное сообщение:

«Гостинцы от родственников ждите в начале сентября. Ранее, не можем выслать по причине болезни. Доктор отвёл на лечение месяц. После этого можно хоть на танцы. Курт»

Сообщение, как того желали в управлении русской контрразведки, дошло до адресата. В штабе 8-й армии, получив шифровку от Курта, зашевелились и… успокоились. Немцы ждали нападения со дня на день и теперь, зная, что у них есть целый месяц в распоряжении, немного расслабились. Нет, русских они конечно не так страшились как французов. Просто германский план предполагал, что русских нужно было, во что бы не стало вывести из войны в течении 1914-го года, ну на крайний случай в 1915-му году. Для этого, германцам, стоящим в Восточной Пруссии отдельными очагами защиты согласно местности, было необходимо начать первыми. Двести тысяч германских солдат, поставленных под ружьё в Восточной Пруссии, были отлично подготовлены и ждали своего часа для захвата русской столицы. Тогда столица стояла у границ и являлась не чем иным, как Ахиллесовой пятой России. Отсекая голову империи, немцы надеялись, что перестанет биться и сердце России: город Москва. А когда сердце и голова мертвы, то и всё огромное тело сдаётся на растерзание врагу. Таков был германский план действий против русских.

****

В своём роскошном кабинете генерал Притвиц предавался раздумьям. Ознакомившись с текстом шифровки, генерал переправил её в Генштаб, после чего решил ещё раз просмотреть карты. В последний период, это стало его любимым занятием. Делал он это по нескольку раз в день, что указывало на царившую в штабных кабинетах немецкой 8 – й армии, нервозность.

Восточная Пруссия, по всем расчётам, должна была стать первой целью русских. Одним своим расположением, она угрожала Санкт-Петербургу. Ударив, русские могли охватом отсечь 8-ю армию от Кенигсберга, затем окружить, раздробить на несколько разрозненных групп и добить. Потеря Пруссии могла привести к катастрофе для всей Германии.

Именно поэтому, изучая карту, опытный генерал старался угадать ход мыслей противника: «Одной группой русские могут наступать по берегу Балтийского моря, а другой, южнее, отсечь 8-ю армию от союзников. Такой замысел можно парировать, только обладая достоверной информацией из стана врага и обеспечив мобильность 8-й армии. Не располагая достаточными резервами, генерал делал ставку на оперативность. Для этого нужно было полученную по линии разведки информацию о сроках нападения, перепроверить».

Старого, хитрого вояку, с момента получения информации беспокоила сильная внутренняя тревога. Каким-то сверхъестественным шестым чувством он чувствовал подвох. Нужна была подстраховка. Был у генерала один козырь, про которого никто кроме него и несколько доверенных генералу лиц, не знал. Таким козырем считался агент Маркиз.

Генерал устало постучал пальцами по дубовому стулу. Когда им овладевало чувство беспокойства, он вспоминал уроки пианино, наигрывал пальцами Баха; это помогало думать.

Командующий 8-й армией, Максимилиан фон Притвиц, был дворянином и потомственным военным. Он принадлежал к той самой, прусской военной школе, которая продвинула военное учение в ранг науки и на которую равнялись все военные школы того времени.

Плотно сбитый, рано поседевший, с благородными чертами генерал, производил впечатление умного и открытого человека. Высокий лоб, в золотой оправе роговые очки, придавали ему вид мудреца и только жёсткий взгляд, да ястребиные черты, вносили разлад в общее приятное впечатление. Глаза генерала видели человека насквозь, проникая в самые сокровенные уголки человеческой сущность. Под таким взглядом трудно было что-то утаить.

Генерал остановил пьесу на дебюте. Поправляя по привычке свои пышные, гусарские усы, генерал нажал на встроенную в столе кнопку вызова. В кабинет тотчас вошёл адъютант.

– Ганс, – обратился генерал к вошедшему, – разыщи-ка мне срочно полковника Юргена, передай: Притвиц приказал явиться немедленно!

– Есть господин генерал, – ответил адъютант, вытянувшийся стрункой оловянный солдатик, отдал честь и вышел. Не прошло десяти минут, как генералу доложили: «Полковник Юрген прибыл и ждёт в приёмной». Генерал тотчас приказал впустить полковника.

Приёмная генерала была полна посетителей. Те, что ждали с утра и хоть немного разбирались в штабном мирке, нервно заёрзали на стульях. Полковник Юрген всегда подолгу задерживался у генерала. Но делать было нечего, генерала и полковника побаивались и оставалось только одно – ждать.

Просителей ждал сюрприз: полковник Юрген в этот раз оставался в кабинете генерала не более получаса. Выйдя из кабинета, он коротко кивнул облегчённо вздохнувшим посетителям и пошёл выполнять приказ.