Владимир Шигин - Синоп (Собрание сочинений)

Князь Меншиков возвращался из Константинополя в самом мрачном настроении. Уже давно российская дипломатия не знала столь сокрушительного провала. Все переговоры о святых местах и покровительстве царя над христианами высокой Порты завершились ничем.

Николай Первый был взбешен сообщением об упрямстве Турции.

– Мы не требуем невозможного, а только пытаемся защитить права своих единоверцев! – говорил он в узком кругу. – Султан слишком быстро забыл, что двадцать лет назад усидел на троне благодаря русскому флоту! Что ж, мы можем ему и напомнить!

В тот же день Петербург предъявил Константинополю ультиматум: или Порта идет на уступки России, или последняя вводит армию в Дунайские княжества. Драться один на один с могучим северным соседом не входило в планы султана, и он готов был пойти на попятную:

– Пусть русский царь берет на себя заботы о греках и всей прочей райи, если ему мало своих забот! Не драться же нам с ним из-за этой ерунды!

Но не тут-то было. Великого визиря уже вовсю обрабатывали английский и французский послы.

– Неужели вы позволите посторонним распоряжаться в своем доме? Неужели гордость и честь османов ныне просто пустой звук? – внушали они в оба уха. Возвышенные монологи дипломатов подтверждались увесистыми полотняными мешками с гербовыми печатями Виндзоров и Наполеонидов. Скользнув глазом по туго набитым мешкам, верховный визирь быстро прикинул количество металла в них и сглотнул набежавшую слюну:

– Господа! Я ваш верный союзник и завтра же буду просить падишаха Вселенной проявить великую мудрость!

– Каковы гарантии? – осведомился Стрэдфорд, которому предстояло отчитываться за потраченное золото.

– Никаких! – бодро заверил его Мустафа-паша и воздел руки к небу. – Все в руках Аллаха!

– Сообщите султану, что наши флоты уже спешат на всех парусах к Дарданеллам! Не в наших правилах бросать друзей в беде! – холодно улыбнулся визирю посол. – Пусть это известие вселит в сердце султана спокойствие и уверенность.

– Вы готовы драться из-за нас с русскими? – рассеяно почесал крашенную хной бороду визирь.

– Не из-за вас, но вместе с вами! – растянул в улыбке тонкие губы английский посол – Надеюсь, впрочем, что у царя Николая хватит ума пойти на попятную, вы же в любом случае сохраните свое лицо!

Султан поначалу не захотел даже слушать своего визиря:

– Русские в прошлый раз уже стучали своими сапогами в ворота Стамбула, а теперь и вовсе выкинут меня из сераля!

– Но в прошлую войну мы были одни, а теперь у нас за спиной франки и инглизы! – внушал ему главный советник – Неверные так злы друг на друга, что готовы перегрызть глотки. Пусть грызутся, мы же будем наслаждаться этим редким зрелищем, и иметь хорошую выгоду!

– Я должен хорошо все обдумать! – махнул рукой султан. – Будем молиться на милость Аллаха!

Два дня султан пребывал в сомнениях. На третий ему сообщили:

– Флот инглизов и франков бросил якоря у Тенедоса!

– Много ли у них кораблей? – осведомился падишах.

– Без счета и на каждом по сто огромных пушек!

– Тогда передайте русскому послу, что я отвергаю его наглый ультиматум! – вскинул голову султан. – Властителю османлисов не пристало выслушивать оскорбления нечестивцев!

Прибыв в Одессу, Меншиков остался на «Громоносце», бросившим якорь на рейде города. Туда к нему везли депеши и свежие европейские газеты. Озабоченный ситуацией фельдмаршал Паскевич слал князю тревожные письма. Тот успокаивал старого фельдмаршала: «У Порты нет ни денег, ни хорошо организованных войск, ее солдаты… дезертируют целыми бандами, ее вооружения истощаются, и если это положение еще немного продлится, она будет доведена до печальной крайности. Как бы то ни было, лица, вообще хорошо осведомленные, предполагают, что количество войск, которые Порта могла бы выставить в поле, считая тут и гарнизоны крепостей, не превысит цифры в 84 тысячи человек. А, кроме того, мусульманское население, сначала фанатизированное, мало-помалу падает духом…»

Иван Фёдорович Паскевич

Читая послания Меншикова, Паскевич только вздыхал:

– Не туда лезем, ой, не туда! Причем тут Константинополь, когда все будет зависеть от Лондона, Парижа и Вены!

К итогам миссии Меншикова в Петербурге отнеслись по-разному. Большинство (менее посвященное) был в восторге от его решительности и непримиримости, меньшинство (более сведущие) были менее оптимистичны. Граф Алексей Орлов (из сведущих) не стесняясь, говорил:

– Князь наделал в Константинополе массу гибельных глупостей, которые всем нам скоро аукнутся!

Самого императора Николая интересовали укрепления Константинополя и, ознакомившись с ними по присланным картам, он с горечью говорил:

– Пока об этом нечего и помышлять. Надо ждать какого-нибудь благоприятного случая!

Едва получив известие о провале миссии Меншикова, Николай Первый отдал приказ о занятие русской армией Валахии и Молдавии. По плану канцлера Нессельроде этот шаг должен был побудить турок к возобновлению переговоров и уступкам России.

По приезду в Николаев Корнилов обнаружил к своему изумлению, что всем как в Николаеве, так и в Одессе заправляли армейские офицеры. Они решали, как грузить войска на суда, вовсю использовали для своих нужд самовольно занятые флотские помещения. Командир 5-го корпуса Лидерс, полностью подмял под себя слабохарактерного адмирала Берха и уже сам вооружал (как он это понимал!) флот, готовясь к войне. Корнилову пришлось, пользуясь именем Меншикова, навести порядок. Не обошлось и без выяснения отношений с талантливым и решительным Лидерсом. Не без труда, но, в конце концов, вице-адмирал и генерал пришли к пониманию.

А Корнилов уже мечтал о завтрашнем дне Черноморского флота:

– Новых двухдечных кораблей более строить уже не будем, а на имеющиеся вставим паровые машины. Зато трехдечные отныне будем строить только винтовыми, как и иные мелкие суда. Все машины будем заказывать в России, чтобы ни от кого не зависеть!

Николай I повелел первоначально построить шесть трехдечных винтовых кораблей, по одному на бригаду Черноморского флота. В Николаеве сразу же спешно заложили сразу три винтовых корабля. Но, увы, время было уже безвозвратно потеряно…

26-го июня последовал высочайший манифест о предстоящем занятии русскими войсками дунайских княжеств: "По получении окончательного отказа Порты в принятии наших условий, переправить через Прут войска, на молдавской границе собираемые, и занять Дунайские Княжества, не объявляя войны, но объяснив, что войска наши займут эти области в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливых требований России". Жребий был брошен!