Валерий Марченко - Калинов мост

Русские издавна пересекали Уральские горы по охотничьим, купеческим делам, выходили к низовьям Оби в Обдорские и Югорские земли задолго до прихода в 1581 году Ермака Тимофеевича «воевать Сибирь». Нижняя Обь с 1187 года входила в «волости подданные» Великому Новгороду, а после его падения перешла к московским князьям. К своим титулам они добавили ещё один: «Обдорские, Югорские» и «прочая, прочая»…

Жившие в низовьях Оби ненцы, называли реку Саля-ям, что на их туземном языке означало «мысовая река». Ханты и манси звали Ас – «большая река», селькупы – Квай, Еме, Куай, что понималось как «крупная река». В верхнем и среднем течении Оби в неё впадали притоки, отчего, к северу, она становилась широкой, многоводной. Питали её воды таявших ледников Алтайских гор, ключи, атмосферные осадки, отсюда и водоносность реки в разное время года неравномерная: в дождливые и снежные годы она была полноводной, а в засушливые и малоснежные её уровень падал.

Разное слагали про матушку-Обь, мол, название своё получила от языка коми, что означало «снег» или «снежный сугроб». Ничего удивительного! Зима наметала в приобье такие сугробы, что в минус сорок-пятьдесят градусов пробить «зимник» через ставшие «колом болота» не очень легко. Баили, что «Обь» иранского происхождения от слова «ап» – вода. Может и так! Имя полноводной реке могли дать ираноязычные народы, жившие на юге Западной Сибири с раннего бронзового века до средневековья. Бытовала версия о том, что слово «Обь» произошло от русского «обе», то есть «обе реки» – «обь», имея в виду – Катунь и Бию, образующие Обь. Сложная родословная великой реки.

Обь разделяла Нарымский край надвое. Здесь ширина реки достигала километра, а там, где разбивалась на островки и того больше. В весеннее половодье река заливала пойму, занося левый, более низменный берег илом, дресвой, наносным лесом и подмывая, возвышенный правый. С началом июня воды убирались в русло, обнажая береговые поймы, песчаные острова, отмели. Остальные реки – притоки Оби: Васюган, Чая, Парабель.

А что творилось на Оби в эти дни?! Вскрылась под майские праздники, матушка-Обь, вспучилась, кряхтела, родимая, скрипела в излучинах, словно роженица на сносях, топила половодьем луга, хватая в «объятия» избы, деревья, обласы остяков. Поглотив их в мутной воде, несла на север к Обской губе в Ледовитый океан.

На территории Нарымского края русло Оби имело извилистый характер, песчаные берега, или – о чудо – изваянные из глины всевозможных цветов. Местами галька. Русло играло злую шутку с рекой, размывая её берега неравномерной скоростью течения. Обь меняла направление, отчего участки с рыхлым грунтом размывались и у обратной береговины отлагались наносы. Сильнее всего разрушалось вогнутое прибрежье реки, где и глубина больше, и скорость течения, отчего увлекаемые водой частицы грунта оседали ниже по течению на противоположной низкой стороне, образуя песчаные отмели – пески. На них-то нарымские рыбаки и устраивали тони для отлова рыбы стрежевыми неводами. Разрушения яров забивало реку деревьями, пнями, что исключало рыбную ловлю отцеживающими орудиями лова. В таких случаях, весьма гораздые на выдумки остяки, поступали хитрее: у крутых засорённых берегов ловили рыбу ставными сетями и ловушками. Результат опережал все ожидания и орудия лова оставались целыми!

Однако пески не вечны, они более подвержены размыванию водой, нежели другие грунты: заносились илом, на них наслаивался наносной песок, что вело к образованию яров и выведению тоней из отлова рыбы. Проходило время, вода делала своё дело: точила камень, ил, песок, и тони вновь становились пригодными для рыбалки стрежевыми неводами. Капризные обские течения, извилистое русло, особенно с началом зимы, создавали заморы – кислородное голодание для рыбы. Нехватка в воде растворённого кислорода, бывало, приводила к её массовой гибели.

Многообразие водоёмов поймы Оби, наличие заморов накладывали особый отпечаток на повадки местных и полупроходных пород рыб. С весенним подъёмом воды для нереста и нагула веса язь, елец, окунь, щука выходили в пойму реки, становясь объектом сетевого, а летом и осенью – запорного лова. При спаде воды эти породы рыб, заметили остяки, «скатывались» в русло реки, продолжая нагуливаться в протоках, на песчаных отмелях, успешно попадая в их курьевые и полустрежевые невода.

Стерлядь для нагула весной уходила вниз по реке за пределы Нарымского края, а к осени поднималась вверх на зимовку. Рыба она донная, передвигалась между местами, устроенными для зимовки и нерестилищ. В низовьях Оби старляди меньше, однако в весенние месяцы именно здесь она жировала. Хорошо ловилась в июле, августе.

Важнейшая рыба Оби – осётр водился в низовьях реки, Обской губе и с поступлением талых вод в реку шёл нереститься в среднее и верхнее течение Оби. В пределах Нарымского края осётр попадался круглый год, но его массовый проход начинался с июля – только держи! Нельма, как и осётр, большее время проводили в Обской губе. После созревания шла в верхнюю Обь к нерестилищам. В пределах Нарымского края рыба считалась полупроходной, но встречалась на всем протяжении реки. Мелкая нельма нагуливала вес в водоёмах Кети, Парабели, Васюгана.

Сырок и муксун – также полупроходные рыбы. Язь, чебак, елец, щука – местные, они встречались всюду. Единственная порода рыбы семейства тресковых – налим также являлся предметом ловли и употребления в пищу жителями края.

Ценные породы рыб в Нарымском крае вылавливались и сбывались скупщикам стоповым методом, суть которого заключалась в крутом солении рыбы в специальных чанах. В них же она сбывалась в населённые пункты Нарымского края, Томска, Новосибирска. Однако качество продукта, зачастую, не отвечало требованиям населения, что снижало доходность промысла. Отчего дальновидные хозяева песков, промышленники, использовали садки, куда пересаживали пойманную рыбу. С началом заморозков её «выгребали» неводом, морозили и по зимникам, льду Оби санным способом на лошадях поставляли на продажу. Свежемороженая рыба имела лучшую вкусовую привлекательность, повышая прибыль хозяев в разы.

Рыболовством занималось всё население Приобья от мала до велика. Рыбу вялили, жарили, коптили, парили, солили, морозили, ели строганиной, «чушью». Её промыслу придавалось огромное значение независимо от времени года, погоды и разнообразия снастей. Способные к рыбалке остяки: северные, восточные, южные, осевшие по берегам Оби, её притокам, обзавелись, конечно, хозяйством, но добыча рыбы относилась к основному занятию. Охотились тоже. Изобилие пушного зверя, лося, медведя в жизни местных аборигенов: остяков, хантов, эвенков, мансей, названных царской властью инородцами, оставалось важным средством выживания.