Валерий Марченко - Калинов мост

Пантелея звали на партийную работу. Причём, не кто иной, как назначенный недавно секретарём Сибирского краевого комитета ВКП (б) товарищ Сырцов. Сергей Иванович предложил ему возглавить одну из районных партийных организаций Томского округа, считая юридическое образование Погадаева, выпускника университета, подспорьем в активизации боевитости томских коммунистов. Пантелей Куприянович видел, что парторганизации Сибирского края, а их насчитывалось около трёх тысяч, ЦК ВКП (б) наделялись всё большими полномочиями. По глубине и охвату их функции распространялись на все сферы жизни и деятельности общества. Этот посыл ощущался в пламенных статьях газет Сибирского края: «Крестьянская газета», «Жизнь Сибири», «Власть труда», «Сибирские огни», «Молодость Сибири».

В главной газете страны Советов «Правда» размещались статьи товарища Сталина, направленность которых исповедовала сплочение и мобилизацию народных масс на трудовые и ратные дела, на усиление роли партии в жизни советского государства. Газета выступала рупором партии и лично Генерального секретаря ЦК ВКП (б). Её материалы обсуждались на партийных собраниях, конференциях, пленумах, ими коммунисты руководствовались в повседневной жизни, цитировали с трибун фрагменты выступлений вождя коммунистов. Через многочисленные первичные ячейки партийная истерия пронизывала исполнительную власть, отрасли народного хозяйства, доходила до каждого человека в отдельности.

С крайкомом партии, райкомами согласовывались не только вопросы кадровой дисциплины, назначения и перемещения работников, партийные органы усилили влияние на принятие решений, находившихся исключительно в компетенции исполнительной власти. Партийные структуры, как отмечал Погадаев, нарушали демократический принцип выборности в органы исполнительной власти. Из-за возросшего влияния коммунистов выборы в исполнительные комитеты заменялись прямым назначением на должности волей партийных органов.

В личной беседе Сырцов намекнул Погадаеву, что, он хотел бы видеть его на партийной работе, сейчас стоит задача по созданию новой системы партийной власти, подходов и методов строительства социализма. «Это интересно, хотя и трудно, но помощь и поддержка гарантируются, – сказал в заключение Сергей Иванович, – есть, правда, ньюанс. Необходимо пройти уровень районного комитета партии, например, Парабельского, а уж потом окружкома, иначе кадровики всю жизнь будут „точить зуб“ за отсутствие райкомовской ступени и в дальнейшем по партийной линии могут возникнуть проблемы. Такая вот „петрушка“, – протянул руку Сырцов. – Думайте, товарищ Погадаев!»

Пантелей неделю думал над предложением главного коммуниста Сибири, но решил, что, работа в исполнительной власти несёт больше пользы в освоении Нарымского края. В партийной деятельности его давила аппаратная обыденность: собрания, протоколы, решения, постановления, многочасовая «говорильня» – не в его характере. «Люблю видеть результат, товарищ Сырцов», – заключил он, отказавшись от лестного предложения Сергея Ивановича. Последний кивнул и, не прощаясь, пошёл по коридору окружкома партии – седой, основательный.

Пробил третий час ночи. Погадаев всё ещё сидел в конторе, рассуждая о насущных проблемах: переносился в прошлое, возвращался к делам сегодняшнего дня. «Не-е-е-т, себя не обманешь, – усмехнулся председатель, – не обойдётся ли боком отказ от предложения секретаря Сибирского окружкома партии?». Сергей Иванович с товарищем Сталиным громил троцкистско-зиновьевскую оппозицию и «правый уклон» в партии. Прищуренный взгляд Сырцова оставил смутную угрозу в душе: «Не оплашать бы с отказом от предложения! Время-то какое! Партийный руководитель Сибирского края Сырцов – член ЦК ВКП (б), человек с революционным прошлым, опытный аппаратчик. Человек такого уровня с кондачка предложений не делает: навёл справки, оценил и решил ввести в обойму «своих людей». Не спроста же Генеральный секретарь ЦК ВКП (б) направил на партийную работу в Сибирский край, – размышлял Пантелей, – ох, не спроста». Иосиф Виссарионович бывал в ссылке не где-нибудь в Сибири, а у него, Погадаева, в Нарыме. Знает, что делает, расставляя людей на ключевые посты в партийной иерархии края».

Обеспокоенность Погадаева усилил телефонный звонок председателя Томского окрисполкома Шмакова. Непривычная для Пантелея Куприяновича телефонная связь, установленная месяц назад, связала Нарым с райисполкомами, Томском и столицей края – Новосибирском. В настоящий момент четырнадцать райисполкомов, входивших в Томский округ, решали насущные дела по телефону.

Обеспокоенным голосом Шмаков сообщил об отправке в Нарымский край группы так называемых выселенцев для освоения тайги и Васюганских болот.

– Кто такие, Всеволод Иванович?

– Враги народа, из «бывших», Пантелей Куприянович, из Ленинградской губернии, Москвы, Белоруссии. Принимай, расселяй и без проволочек гони в работу.

– Так ведь остяцкие советы, Всеволод Иванович…

– Расселяй, приказываю! И готовься к приёму больших групп перемещённых лиц. Партия приказала: никакой пощады «уклонистам», монархистам, кадетам, офицерью и прочей заразе старого режима! Звонил товарищ Эйхе! Сам! Понимать надо!

Погадаев понял. Партией создавалось идеологическое влияние на трудящиеся массы, крестьянство, исключавшее всякие сомнения в решимости своих намерений. После смерти Ильича в ЦК партии развернулась ожесточённая борьба между группировками по нескольким направлениям. Одни партийцы вычерчивали схемы движения вперёд, предлагая реформы в экономике, сельском хозяйстве, культуре, образовании. Другие в революционной борьбе дрались за посты, портфели и сферы влияния в партийной иерархии.

При жизни Ильича партия не претендовала на исключительность в строительстве социализма в советском государстве. Она занималась рутинной работой по созданию партийных организаций в республиках, областных и районных центрах, городах. Создавала ячейки в трудовых коллективах фабрик, заводов, учреждений, организаций, митинговала на площадях, в колонном зале Дома Союзов, который навещали Владимир Ильич с Надеждой Константиновной. У Погадаева не было ощущения, как и у миллионов граждан огромной страны, что внутри партийных кулуаров зрели далеко идущие планы в «прибрании» к себе управление государством и общества в целом. Из-под пера партийной номенклатуры выходили решения, постановления, инструкции, циркуляры, предписывающие административный порядок действий, нормы ведения дел. Определялись цели, ставились задачи движения по направлениям, отраслям народного хозяйства.

«Что же получается? – морщил лоб Пантелей, – партийные установки в советском обществе становятся нормой и охватывают население по классам и, с позволения сказать, привилегиям? Ясно, как Божий день, что, распространяясь на структуры исполнительной и судебной властей, она подминала под себя органы государственного управления, жизненные устои граждан. Вычленяла «бывших».