Марат Байпаков - Эрис. Фила всадников

– Да, ты прав, как вернусь, одарю его чем-нибудь ценным. Жалованье подниму. Вместе трапезу вечернюю проведём. – Хозяин поместья снимает шляпу у старинной придорожной гермы. Гермес прощально улыбается из серого камня. Обширные владения семьи гамора закончились. Впереди извилистая дорога на Сиракузы.

– Учитель, нам не в Сиракузы, – уважительно поправил Протагора Граник, когда тот привычно повернул к видневшемуся вдалеке городу. Граник обеими руками почтительно указал в противоположную сторону. – Сисситии гаморов всегда проходят в фамильных поместьях. Сегодня пройдёт в семье рода Полидама.

– Гамор Полидам взял на себя отеческую заботу о воспитании Гермократа и Граника. Так что для этих двоих… – Мирон блаженно поднял глаза к облачному весеннему небу, принял возвышенный вид каменной статуи, отстранённой от мирских дел, – … жеребцов места родные. Возможно, тебе, Мегиста, поместье Полидама понравится. Ухоженное, богатое, в садах благоухающих. Там твой муж отличился. Как отличился? Сейчас расскажу…

Два «жеребца» не стали обижаться на прозвище, Мегиста мило улыбнулась и отвернула лицо к морю, пытаясь подавить смех.

– У гостеприимного Полидама я частенько гостил в детстве. Там наглым жеребцам от меня ух как крепко доставалось. – Мирон потёр кулачища. Мегиста с трудом взвесила на ладони кулак Мирона. – Иногда они побеждали меня, но только потому, что жеребцы были в большинстве. Гермократ так понравился Полидаму, что попечитель превратился в исполнителя желаний . Что бы ни попросил деточка – отказа нет. Видишь ли, мой Протагор, у Полидама нет сыновей… Сгинули сыновья с первой женой в бунте худых… изрубили их звери-мятежники… Три дочери у Полидама от второй жены. Полидам к жеребцам относится как иная любящая мать к своим собственным родным сыновьям. Привязался Полидам к двум наглецам чистой душой, а жеребцам хитрющим только этого и надо было! Гермократ – тот вообще с шеи Полидама не слезал. Спал, ел, играл – и всё на шее Полидама. Учитель, ты увидишь собственными глазами старика. Очень крутого нрава муж, предупреждаю, мой Протагор. Очень-очень прошу, Протагор, не спорь с ним. Полидам его и вон того жеребца-рысака, – Мирон пренебрежительно кивнул головой в сторону расплывшегося в улыбке от приятных детских воспоминаний Граника, – в город по праздникам возил на повозке, запряжённой лучшими быками с золочёными рогами, сплошь по телу в дорогущих лентах и при пышных венках из роз и фиалок. Напоказ прогуливал, сам же в лучших одеждах, умащённый, рядом с быками, в окружении флейт, чинно шествовал. Честь незаслуженную оказывал приёмным воспитанникам. О-о-о! Право же, такое стоило увидеть! Зрелище по пышности было ещё то!

Понимаешь, Протагор, мне в наивном детстве опекун Полидам казался каким-то ужасно свирепым ночным духом. Глупость, конечно, малолетняя! У него на лице чудовищный шрам от меча. – Мирон провёл наискось ребром ладони от правого виска, через нос до шеи. – Память о мятеже худых. Боялся жутко я Полидама. Крепкий муж, выше меня, ка-а-ак выпучит страшно-страшно зелёные глаза, шрам сложится поперёк лица, и передо мной – нет, не человек – ну прямо вылитый… грозный дух ночи !

Протагор сдержанно улыбнулся. Мегиста тихо засмеялась.

– А мне тогда, развесёлая Мегиста, было не до смеха. – Мирон помахал перед собой ладонями. – Как Полидам гаркнет оглушительно – у меня аж поджилки от страха сводит и в животе холодеет. Казалось мне – раз! – и откусит голову Полидам, съест быстренько заживо, а костями костёр растопит. Всё – нет больше Мирона. Никто и не сыщет моих бренных останков! Я и сейчас, честно скажу, побаиваюсь опасного старца. – Мирон поиграл могучими плечами, словно от пронизывающего холода. Присвистнул – отогнал воспоминания в колючие придорожные кусты.

– Так вот, однажды наш нахальный Гермократ бесцеремонно возжелал… миртового леса. Нет, не веточку какую в скромности одну, а целый личный лес. Жеребцу, видите ли, очень нравился мирт. Руками этот самый малолетний повелитель грозного Полидама тайно растирал веточки, вдыхал благоухание. «Ах-ох» – и давай опять рвать мирт! – Рассказчик иронично продемонстрировал любимое детское занятие Гермократа. Пустыми ладонями растёр воображаемый мирт, отёр лицо жмыхом несуществующих листьев.

– Полидам, конечно же, заметил увлечение любимого питомца. Он глаз с них обоих не сводил. Глаза у старика цепкие – видит прямо насквозь. Нуждается жеребец в мирте! Не может травоядный дня прожить без мирта.

Протагор вопросительно посмотрел в глаза Гермократу, юноша кивнул. Мегиста затаив дыхание слушала рассказ о неизвестном ей детстве мужа.

– И что, учитель, ты думаешь? – Мирон подбоченился, ручища у него – как у кулачного бойца. Надул смешно щёки. – Свирепый Полидам, потакая жеребцу, в один прекрасный день взял, да и… – Мирон хлопнул в ладоши, – …высадил огромную рощу. Расчертил по зимним звёздам квадратный участок. Огородил шестами. Назначил особого смотрителя за рощей. Из самого Селинунта, вот ведь не поленился, Полидам вызвал лучшего на Сицилии знатока мирта. По наущению многоумного знатока прокопал глубокий канал для полива – я там любил плескаться с жеребцами. Рабы чуть не спали над теми саженцами. Перед миртовой рощей, опять же по желанию вещего жеребца-повелителя, Полидам алтарь воздвиг в честь богини Тихе. Алтарь из привозного италийского мрамора изваяли. С розовыми вкраплениями, как травоядный повелитель выбрал. Вы можете представить, сколь тяжкие труды на себя взвалил достопочтимый муж ради одного лишь сумасбродства травоядного питомца?! – Мирон картинно развёл руками. Тяжело вздохнул. Покачал сокрушённо головой. Снял дорожную шляпу. Благодарные слушатели ждут продолжения.

– Теперь достойный Полидам – хрематист 11 11 Хрематист – крупный предприниматель. , в довесок к пшенице известный поставщик мазей, духов, эфирного масла из той самой миртовой рощи, освящённой в честь богини Тихе. Рощу продолжили посадки лавра, душистых редких пряностей и целебных трав. Наглый жеребец обогатил опекуна. Удивительно, да?

Обычно капризы детей разоряют родителя. Колесницы, детские доспехи, игрушки драгоценные. Не так ли? А тут чудесным образом вышло наоборот. За такие фокусы я считаю Гермократа старше себя, хотя по годам он младше… Приёмный отец Гермократа и Граника, да и мой тоже, достопочтенный Полидам – крепкий старик, нас переживёт. Да прибудет от богов в дар здоровье ему. Хвала гамору Полидаму за опеку и заботу родительскую о нас.

Протагор захлопал громко в ладоши. Восхищённая Мегиста одарила благодарным взглядом атлета. Граник обнял за плечо Гермократа. Мирон продолжил, уже без подтрунивающей насмешки: