Данияр Байдаралин - Большой переполох в Шын-Жане

Для Ли это происшествие было совершенно однозначно символичным. Волки всегда ассоциировались у оседлых шын-жанцев с кочевниками. И те, и другие жили стаями, переходили с места на место, нападали на земледельцев, и любили баранину. И те и другие были сильнее, выносливее, и хитрее, чем шын-жанцы. И те и другие несли с собой ужас, разрушения и смерть. И те и другие, если им позволить, не могли насытиться кровью.

Видя, как кочевые армии орудуют в степи, Ли Лианжи ни на секунду не сомневался, что если они соберут достаточно большую армию и нападут на Шын-Жан, то они поведут себя точно так же, как волки в загоне овец. С той лишь разницей, что даже армия Шын-Жана не сможет их остановить, поэтому мало кому удасться выжить на их пути.

Такое глубокое понимание образа жизни, характера, и военной силы кочевников помогли Лианжи быстро подняться в ранках. Вскоре он уже командовал тремя крепостями на северной границе, и все начальники их гарнизонов, и даже начальники разведки подчинялись ему.

А когда произошла смена поколения, и во многих крепостях севера на службу пришли новые начальники гарнизонов и офицеры, Ли Лианжи, как самый опытный, несмотря на молодость, был произведен в Генералы Северного округа, и теперь отвечал за всю границу со Степью. Его ставкой была ставшей его домом крепость Дихуа.

Все это время Генерал Ли Лианжи, конечно, на забывал о Кидаре. С момента первого плотского сближения они встречались еще несколько раз и в Степи, и в Кашгаре, и почти всегда им удавалось найти возможность любить друг друга, или хотя бы поцеловаться в объятиях. При этом их взаимная страсть, не получая частого удовлетворения, оставалась неизменно высокой каждый раз.

Так прошло несколько лет. Конечно, они не могли сохранить друг другу верность надолго. Кидара вернулась в свой дворец в Кашгаре, где ее ждали самые красивые парни Империи и новые соблазны и интриги гарема, в которых никто не говорил вслух, и которым она не раз поддавалась. Но она быстро поняла, что никто из ее столичных любовников не мог заменить для нее Лианжи.

Да и сам Ли тоже не мог удерживаться от этой стороны солдатской жизни. В самом гарнизоне жили три офицерские наложницы, к которым можно было попасть, имея офицерский статус. А в соседней с гарнизоном деревне жили несколько вдов, для которых ублажение солдат было одним из главных источников доходов к существованию.

Однажды, во время очередного отпуска, родители Ли Лианжи поджидали его с новостью. Оказывается, они нашли ему невесту – девушку из приличной и обеспеченной семьи. Она была примерной шын-жанской невестой – вся гладкая и аккуратная, с прекрасным воспитанием и всеми навыками, полагающимися дочери уважаемых родителей.

Вскоре сыграли свадьбу. В течение первых же лет жена родила ему троих сыновей. Она помогала родителям содержать их дом в чистоте, взяла на себя управление слугами и навела порядок в хозяйстве. При этом сама следила за собой, стараясь выглядеть как можно лучше, несмотря на то, что не раз уже рожала детей. О лучшей жене невозможно было и мечтать.

Но Ли знал, что он ее не любит, и никогда не сможет полюбить. После того, что было у него с Кидарой, ни одна другая женщина не могла претендовать на его сердце. Хоть он и был к жене добр и внимателен, но он никогда не мог забыть запаха степной полыни, который у него навсегда ассоциировался с образом Жалмы, и который, казался, пропитал его самого насквозь.

Обо всем этом вспомнил Ли Лианжи при виде Кидары во дворце Императора в тот вечер. Но сегодня она ничем не выдала свою радость от его прибытия, и ее скуластое лицо осталось, как всегда, серьезным и спокойным. Выращенная во дворце, она никогда не позволяля себе вести себя в Кашкаре так, как могла вести себя в Степи. И лишь один Лианжи знал о ее другой, дикой, степной стороне, не стесненной придворными условностями.

С годами страсть Ли к Кидаре стала более спокойной и ровной, но не менее глубокой. К этому времени он уже знал толк в женщинам по обе стороны границы. шын-жанские красавицы славились по всему миру, благодаря их уточненной красоте, отточенным манерам, и владению многими высокими искусствами. Они могли одинаково изящно ухаживать за гостями за столом, играть на музыкальных инструментах, петь и читать стихи, и даже рисовать тушью на рисовой бумаге. Но для Лианжи они казались слишком нежными и слабыми, кроме того, он знал что их красота быстро увядает с годами.

В Степи тоже встречались настоящие красавицы. Во время своих поездок по степи Лианжи завел много знакомых как среди дулу, где его признавали за своего из-за его происхождения, так и среди жужаней, где его любили за знание жужанского языка и обычаев. В некоторых аулах 7 7 Аул – кочевая деревня дулу, состоящая из нескольких юрт и их хозяйств. и куренях 8 8 То же самое у жужаней. его даже встречали с почетом и ставили ему гостевую юрту 9 9 Кочевой дом дулу в виде перевернутой чаши, состоящий из деревянного каркаса и обтянутый снаружи полотнами войлока. или гер 10 10 То же самое у жужаней. Отличалась лишь устройством каркаса. , а по ночам в его постель часто укладывали молодых девушек между месячными, что было особой честью. Ведь по обычаю кочевников, так поступали только с важными людьми, чтобы девушки беременели от их семяни и рожали особо одаренных детей.

Конечно, степные девушки отличались от шын-жанок и своей физической силой, и своим темпераментом в постели, и своей непосредственностью, и своим свободолюбивым характером. Но по сравнению с Кидарой им не хватало образованности и той элегантности, которыми обладали городские женщины.

В Кидаре же как будто воплотились все лучшие свойства степных и шын-жанских женщин. Будучи в Степи, она могла скакать на коне, стрелять из лука, открыто смеятся и улыбаться, и с видимым удовольствием вела себя свободно и непринужденно со всеми окружающими. Но она также была украшением любой изысканной компании в Кашгаре, не уступая красотой, одеждами и манерами лучшим столичным красавицам, а умом и образованностью равная даже мужчинам.

Поэтому, зная и ее, и себя, Генерал раз и навсегда решил, что в его сердце больше не будет ни одной женщины. Зачем пытаться заполнить душевную пустоту, если знаешь, что есть такая женщина, как Кидара? И пуская она никогда не будет его – само ее существование наполняет его жизнь смыслом. Иногда ему действительно казалось, что во всей вселенной есть только он и она.

Сама Кидара также ценила своего тайного друга. Конечно, для нее он был выходцем из, хоть и уважаемых, но нижних сословий, и поэтому она не могла даже рассматривать его как возможного будущего мужа. Будучи дочерью Императора, она рано поняла, что в ее кругах браки по зову сердца – это большая редкость, и смирилась с этим.