Ольга Роман - В бизоновых травах прерий. Приключения. Историческая проза

А когда-то словно потеряны были крылья, и жизнь словно потеряла свои краски. И ведь потом здесь, в Висконсине, у нее было все для счастья. Наверное, решила тогда она, она просто повзрослела, просто вышла замуж, оставила детские мечты и все так и должно быть.

Мэдилин Лэйс теперь не вспоминала и не думала, что было раньше. Все, что было в прошлом, – все осталось в воде крещенской купели, все словно бы унеслось в течении Иордана. Все, что там было – обычная жизнь: какие-то мечты, какие-то успехи и надежды… Первая глупая влюбленность, гибельная и отчаянная страсть. Она не любила вспоминать ничего этого. У нее в жизни уже было все другое. Обычное и простое замужество с любимым человеком. А жизнь снова сияла и сверкала своими красками, омытая купельской водой и наполненная новым смыслом. Здесь, в Висконсине, у нее было все для счастья. И она поняла свое счастье. А еще – свою любовь: « Добре, что вас муж любит. Вы любите мужа… И се — ваш рай. Ограда сего рая — взаимная друг в друге уверенность. Ее храните как зеницу ока, — и счастие ваше не поколеблется» 33 33 Феофан Затворник. .

Потом в доме стал подрастать маленький Натаниэль, следом за ним и дочь Хелен. Дети, эти цветы жизни, одновременно и радость, и боль для любой матери… А вокруг был мир, в котором властвовали сребролюбие и гордость человеческая, мир, в котором забыли о Боге. «Рече безумен в сердце своем: несть Бог. Растлеша и омерзишася в начинаниих, несть творяй благостыню» (Пс.13:1).

Но Мэдилин глядела на своего подрастающего Натаниэля и хранила в своей душе твердость и стойкость. Она должна была всего лишь растить и наставлять своих детей в вере. И положиться на волю Божию…

Потому что когда-то святой апостол Павел написал в одном из своих посланий: «Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость; потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков» (1Кор.1:22—25)…

Жизнь в прериях на отдаленных ранчо обладала своим особенным характером, и местный уклад откладывал свой отпечаток на события и поступки людей, дети которых здесь пользовались самостоятельностью и некоторой долей родительской беспечности. Однажды Мэдди оставила своих детей соседке, пока они вдвоем с мужем на два дня должны были уехать из усадьбы купить новых коров на ранчо, и она должна была тоже посмотреть животных. Хелен постоянно была при женщине, но Натаниэля, когда пришло время, та отпустила домой со своим сыном, тот довел его до поворота, и здесь они решили, что Натти дальше пойдет сам, его провожатый показал ему направление, куда идти, и маленький Натаниэль, гордый, что он совсем один, как взрослый, идет среди прерии, зашагал к дому. Потом он зашел в лес, потом пошел куда-то не туда, потом набрел в своем путешествии на индейский поселок и повстречал здесь враждебных индейцев. Вот так они с Текамсехом и стали друзьями.

В тот день его привел к дому уже сам Текамсех. Мэдилин выслушала историю нового товарища своего сына и постаралась остаться в спокойствии, она крепко обняла своего ребенка, и лишь про себя твердо и непоколебимо решила, что больше никогда не доверит его никакому чужому человеку и не отпустит от себя никуда дальше своей усадьбы. Однако ее смятенные мысли прервал прозвучавший голос Текамсеха:

– Я завтра приду за Натаниэлем и заберу его с собой в лес. Мы с ним договорились. Я обещал научить его стрелять из лука.

Мэдилин меньше всего сейчас готова была услышать об этом, и ее решение могло быть только одним.

– Но он еще совсем малыш, чтобы ходить по лесу и удаляться от своего дома, – сказала она, и ее ответ был непоколебим. – Вы слишком поторопились договариваться между собой. Завтра Натаниэль остается дома. Это мои слова как его матери.

– Я буду ему за старшего брата, – не оставил своей просьбы Текамсех.

Светлоголовый малыш стоял, опустив голову, и глаза его наполнялись слезами. Он очень хотел научиться стрелять из лука. Он очень хотел в лес, где Текамсех обещал показать ему следы разных зверей. И он просто уже успел очень подружиться со своим новым другом. Но он молчал. Будущий бестрепетный и стойкий капитан, он становился им уже с детства. Первые истоки сильного и мужественного характера начинались отсюда, из детства, в почитании матери и отца и в послушании им.

Он посмотрел на Текамсеха и пожал его руку.

– Прости меня, я не знал и пообещал тебе. Но я не пойду завтра, – он отошел в сторону.

Он устал. Он столько всего пережил за этот день. Он так ждал уже завтрашнего дня. Но не будет. Ничего не будет. Косые лучи солнца скользили по земле. Может быть, он понял сейчас своим детским сердцем в его великой детской скорби слова из Священного Писания о том, что же это оказывается означает: «мужайся, и да крепится сердце твое…» (Пс.26:14) А может быть, просто смотрел на вечернюю траву и угасавший в небе закат…

Мэдилин проследила за ним взглядом и ее сердце больно сжалось, когда она поняла всю печаль своего любимого сына. Она посмотрела на стоявшего перед ней маленького индейца.

– Но ведь тебе и самому так немного лет, Текамсех. Ты же сам видишь, что получилось: взрослая женщина отпустила моего сына с таким же, как и ты, мальчиком, и вот что из этого вышло, ничего хорошего.

– С того времени, как мы с Натаниэлем вместе, все было хорошо, – коротко отозвался тот. – Я не буду много говорить, решать всё равно вам самим. Это ваш сын и вы его мать. А я всего лишь Текамсех Крепкая Пантера.

Она внимательно посмотрела на него:

– Откуда ты так хорошо знаешь наш язык, Текамсех?

– У нас многие его знают. Когда-то наше племя жило неподалеку от дружественных бледнолицых, и поэтому наши взрослые умеют разговаривать на нем. И теперь они понемногу учат ему своих детей, потому что на войне всегда может принести много пользы знание обычаев врага, – он замолчал, поскольку случайно сказал что-то такое, что навряд ли могло способствовать благорасположению к нему со стороны американской поселенки. – Я не хотел сказать этим ничего плохого про вас, – добавил он тихо. – Мы сами, индейцы дакота, не хотим войны, но мы ведь не знаем, что будет.

– Я понимаю тебя, – вздохнула Мэдилин. – Ты сказал то, что сказал, и сделал, то, что сделал. Ты защитил моего сына, спасибо тебе.

Текамсех посмотрел на Натаниэля.

– Вы все равно не удержите его при себе и не сможете оградить его от событий и опасностей мира. Однажды он вырастет, и вам когда-то все равно придется отпустить его, – вдруг сказал он. – Отпустите его завтра со мной, и он хотя бы какое-то время будет под присмотром и защитой старшего брата.