Виктор Ватрак - Проверка золотом

Я ожидал возражений и, казалось, был готов к ним, но по телу пробежал озноб, ногам в собачьих унтах стало холодно. Улучшение бытовых условий старателей стояло у меня под номером один в перечне мероприятий по повышению эффективности производства.

Я поперхнулся, посмотрел на лица сидящих и спросил: «Кто еще так считает?». Поднялось две руки, через пару мгновений медленно стали тянуться вверх еще, еще, еще. Наконец, треть зала согласилась с тем, что «будет жирно».

«За слова – я сделал небольшую паузу, понял, что поймал кайф, и заговорил. Не как Фидель Кастро, но тоже пламенно, – отвечаю. Вы че, мужики, нюх потеряли? Сами же так жили: мокрые робы к утру не просыхают, в палатках сыро и холодно, негде не то, что постричься, побриться сложно. Кормежка паршивая. И при этом адова работа в холодной воде. Что, забыли? Или, может, кому так жить нравится? Так это вы дверью ошиблись. Мужики, у меня особо копейки тоже нету, и я пришел сюда заработать ее. Я хочу хорошо жить, ни в чем не нуждаться, покупать то, что хочу, а не то, на что хватает монет. И я знаю как это сделать. Но вы подумайте о себе. Ведь мой заработок напрямую зависит от вашего. Значит, чем больше заработаю я, тем больше заработаете вы. – я понял, что сморозил глупость, но народ уже слушал и я продолжил – Ошибся, мужики, в натуре. Конечно же, зарабатываете вы, а я только организовываю ваш труд и получаю за это свой пай. И это я заинтересован, чтобы каждый заработал как можно больше. Вот такая арифметика. А сытый и отдохнувший старатель – вот путь к высоким заработкам».

Я вошел в раж: ходил по сцене, размахивал руками и говорил, говорил. Когда же глянул на висящие на противоположной стене часы, то с удивлением обнаружил, что говорю об этих процентах более десяти минут.

«Хватит, мужики. Давайте голосовать. Кто за то, чтобы 15% заложить в статью расходов на бытовые нужды?». Считать не стали, потому что явное большинство подняло руки «за». А вот с отчислением 20% на развитие предприятия народ так и не согласился.

«Мужики, наш „Сталинец“ – это вчерашний день. Еще сезон мы на нем протянем, но нам нужен хотя бы Т-150. А нормальные люди уже „Катерпиллеры“ эксплуатируют. Промприборы на ладан дышат. Механики поработают над ними, но нужна замена крупных узлов. Для комбината мы новички, они не знают нас и хорошее оборудование ни в жизнь не дадут. Надо выкручиваться. Мужики, на полигоне запас золота на пять лет разработки нашей артелью. Давайте думать о том, с чем будем работать в следующем году». Но тут вмертвую встали те, кто работал с Курехиным. Люди не поверили в то, что у артели есть перспективы. На развитие не было выделено ни рубля.

Взяв две бутылки коньяка, я отправился к Долгову. Владимир Иванович Долгов возглавлял горнопромышленный комбинат и фактически являлся моим работодателем. Нет, он ни в коем случае не был начальником артельщиков, между нами устанавливались необычные для СССР производственные отношения, требующие пояснения.

Комбинат имел подробную геологическую карту на зону своей компетенции, где обозначались месторождения золота с указанием содержания драгоценного металла на кубометр породы. Комбинат по этим картам планировал собственную разработку и бесперспективные месторождения с нулевой прибылью отдавал артельщикам. Цену за сданный грамм золота устанавливал для артельщиков комбинат, и была эта цена гораздо ниже, чем для собственных бригад. Но и при этих условиях артели умудрялись и золота намыть, и кошельки наполнить.

Комбинат, как и положено в СССР, имел план по добыче золота, при этом металл, добытый старателями, включался в выполнение плана комбинатом. Никому другому сдать намытое золото артель не имела права.

Для организации работ требовались денежные вложения, но у артели таких средств не было, поэтому комбинат давал артельщикам заем. Возвращался заем золотом. Бухгалтерия комбината пересчитывала золото в рубли, вычитала сумму заема и остаток выплачивала артели. Помимо заема артель брала у комбината в аренду оборудование и технику.

Сегодня я шел к Долгову оформлять первый заем на прокладку зимней трассы к выделенному им месторождению и доставку по этой трассе оборудования.

Мы хорошо познакомились в процессе организации артели, друзьями не стали: разница в возрасте была существенной, но относились друг к другу с уважением. Да Долгов иначе относится к старателям просто не мог потому, что 60% плана давали комбинату именно старатели, как ни странно это звучит.

Экономист я был не ахти какой, всему, что я знал, меня научил Курехин, поэтому не все понимал. Долгов – умный, опытный горняк, отличный руководитель. Почему у него такие большие расходы на добытый грамм золота? Невольно вспомнилась подслушанная история, а, скорее, анекдот: встречаются два директора станкозаводов – русский и японский; заводы одинаковы во всем; пообщались, а в конце японец говорит: у меня численность административно-управленческого персонала 8 человек, а у тебя сколько? У русского их было 64, но он на всякий случай говорит: девять. Встречаются на следующий день и японец жалуется: я всю ночь не спал, пытался понять, чем у тебя девятый управленец занимается?

Вот! Не в бровь, а в глаз. Сколько у Долгова ненужных людей в управлении? Но не он виноват в этом, а система. Никто не позволит директору комбината устанавливать собственную структуру управления. А куда же тогда девать жен и любовниц районных начальников? Не на производство же их отправлять? Да и делать они не особо что умеют. Конечно, не мое это дело. Политэкономию социализма я с большим трудом сдал на «удочку» и осмыслить экономику социалистического производства был не способен. Так за раздумьями незаметно и дошел до управления комбината, которое располагалось в ста метрах от моей конторы. Коньяк был куплен для приличия, поскольку я не пил вообще ничего, кроме качественного портвейна, а директор не пил в рабочее время.

– Виктор Сергеевич, денег нет. Меня прокуратура проверяет, счет арестован, никаких операций с ним делать не могу.

– И насколько серьезно, Владимир Иванович?

– Не имею представления. Ходят, копают. Донос у них на меня имеется. Получишь ты свой заем, как только эти ищейки уйдут.

– Э-э-э, Владимир Иванович. Ты же сам знаешь, что технику надо сейчас тащить. А как только снег подтает, так по грязи только на ишаке и проедешь. Это, считай, сезон пропал. – натурально меня ни разу в жизни не били в живот ниже пояса, а сейчас показалось, что именно этот удар я и получил. Долгов, понимающий мужик, оценил мое состояние

– Коньяк обратно заберешь, или как? – спросил не меняясь в лице.

– Или как, Владимир Иванович. Че говорить, не за заем это, а за хорошие отношения между нами.