Андрей Зайцев - Смута

Но тут же татары отогнали остальных пленников…

– А тебя аж до самого Крыма угнали?

– До него.

– И как там, в Крыму?

– Плохо, Пелагея, – улыбнулся Тимофей, отломив кусочек от хлебной ковриги.

Задумчиво пожевал. В открытую дверь было видно, как хозяйский кобель бродит по двору, хвостом отгоняя мух. В этой размеренной жизни, такой обыденной, привычной, казалось, не могло быть ничего ужасного. И то, что происходило где-то в Крыму, отсюда виделось как-то не так, иначе.

– А чего же? – удивилась женщина. – Сказывали, места там красивые.

– Да не в том дело, – поморщился постоялец. – Неволя – вот что страшно. Лучше смерть.

– Умирать всегда страшно.

– Твоего-то татары убили?

– Не-ет, – покачала она головой. – Какие татары? Его стрельцы у Воронежа убили. Чай, не слыхал про это?

– Я твоего мужа не знал.

– Оно и лучше, – вдруг сказала хозяйка. – Когда человека не знаешь – легче и про смерть его говорить.

– Это верно, – согласился Тимофей.

Разговор с хозяйкой всегда тяжело шел, даже несмотря на брагу. Она будто чего-то ждала от него, какого-то слова, жеста. Ему легче одному было лежать. Он чувствовал себя все лучше, и жизнь в Лебяжьем понемногу начинала тяготить.

Во дворе закричали дети. Пелагея быстро встала из-за стола и вышла вон.

Одна из коз, бывшая в закуте, случайно отломив прогнившую доску, выскочила во двор. Кобель огрызнулся, чуть не куснув ее за ногу, но тут и хозяйка подоспела, загоняя козу обратно.

– У-у, шалавый! – беззлобно ругнулась на кобеля, махнув рукой.

Кобель отбежал к хате, виновато оглядываясь.

Потом поискала подходящую дровину и заткнула дыру.

Старший из сыновей подошел к ней, глянул снизу пытливо, совсем как взрослый.

– А этот дядька, он что, вместо бати будет?

– Этот? – Пелагея оглянулась на хату, подумала немного. – Нет, это просто…

Мальчишка отошел от нее, напрочь забыв о разговоре, гикнул и побежал на другой край двора, где играл младший его брат. Пелагея хотела вернуться в хату, но тут послышался конский топот. По хутору рысью мчали двое казаков. Одного она сразу признала. Он был из тех, кто несколько дней назад привез сюда ее нынешнего постояльца.

– Эй, хозяйка! – казаки спешились, привязывая лошадей. – Мы за твоим болючим.

– Он вас ждет не дождется! – весело отозвалась Пелагея, хотя на душе было тоскливо.

Одинокая вдова потихоньку начала прикипать к Тимофею, открыто не признаваясь себе в этом. Все внешне шло своим чередом, но вот приехали казаки, и что-то оборвалось, исчезло.

Кобель рвался на казаков, и ей пришлось загнать его в сарай.

– Злой он у тебя, – сказал один из казаков, тот, что поменьше ростом, щуплый, как подросток.

– Прошлый раз он чуть Никитку не порвал, – хохотнул Арсений, придерживая саблю. – С такой псиной и волк не страшен.

– Э-э, волк! – покачал головой его товарищ. – Для волка он мелковат будет.

Тимофей слышал разговор на дворе и ждал гостей с улыбкой. Они вошли в хату. Первый Арсений Костылев, второго он не знал.

– Собирайся, Тимоха! За тобой приехали.

– А где Матвей?

Честно говоря, он ждал, что именно Ширшов приедет за ним.

– Занятый он, – усмехнулся Арсений, оглядывая хату и остановив взгляд на бутыли с брагой. – А ты тут неплохо живешь.

– Давай сменяемся.

– Подумаю.

Хозяйка вошла в хату.

– Присаживайтесь к столу, гости, – не очень радостным тоном предложила женщина. – Я тут соберу…

– Некогда нам, Пелагея, – сказал Арсений, словно почувствовав неискренность ее слов. – В другой раз.

– Ну, как хотите.

– Это Кирьян, – представил своего напарника Арсений.

– А ты откуда?

– Я с Верхнего Переволока.

– Бывал там, – припомнил Тимофей. – Там у атамана Горлика родня живет.

– Я сам ему троюродный брат, – с некоторым превосходством пояснил Кирьян, как видно, ожидая дальнейших расспросов.

Но он никому был неинтересен. Хозяйка чего-то бродила по хате, не зная, чем себя занять. Арсений равнодушно смотрел в окошко.

Тимофей собирался недолго. У беглеца какие пожитки? Кинжал прихватил он татарский. Арсений отвлекся, завистливо наблюдая за ним. Рукоятка у кинжала была знатная, дорогая.

– Хороший нож. Продашь?

– Нет. Он мне памятный.

– Я дорого дам, – настаивал Костылев.

– Не проси! Это без толку, – отрезал Тимофей, а потом прибавил: – Да и… не хватит у тебя денег. Тут же, гляди, резьба золотая.

– Ну, как знаешь, – обидчиво хмыкнул Костылев.

Дружок его Кирьян все глазами по хате шарил, будто искал чего-то.

– Идем, нечего елозить.

Тимофей хмуро глянул на Кирьяна, чувствуя в нем какую-то гнильцу.

– Ты садись на того коня, – показал ему Арсений, когда они вышли во двор. – Кирьян ростом невелик. А ты отощал, как осина. Вам двоим хорошо будет.

– Мне все едино, – ответил Тимофей, медленно переступая по земле. Выпитая брага слегка кружила голову.

Коня ему еще долго не справить. Может, какой набег случится? И все равно еще не совсем здоров. Арсений держался сзади, и поведение его слегка настораживало. Тимофей заметил, что когда Костылев говорил с ним, то почему-то отводил глаза. Хотя чему удивляться? Друзьями они никогда не были. Арсений, может, через силу сюда поехал. Нужна ему эта забота?

Арсений помог ему взобраться в седло. Кирьян сел впереди, похлопал жеребчика по гриве.

– Тронули, с богом!

Тимофей запоздало оглянулся. Пелагея махнула рукой и отвернулась. Ее окружили дети.

Солнце уже перевалило к закату. Начинало припекать.

Тимофей дремал, иногда головой упираясь в спину Кирьяна. Тогда он встряхивался, протирая глаза. Арсений, как тайный наблюдатель, по-прежнему держался сзади. Разговоров не было.

Ехали они шляхом, и стал Тимофей замечать, что немного левее они заходят, в сторону от его хутора.

Кирьян безмятежно направлял своего коня, будто не замечая.

– Что-то ты отклоняешься, Кирьян? – негромко молвил ему на ухо.

– Да нет, все верно.

– Куда мы едем?

Сонливость как рукой сняло. Не нравилось ему все это.

– А ну-ка осади!

Кирьян плечом тряхнул, как от надоедливой мухи.

– Сиди, не встревай!

– Да ты что?

Но тень мелькнула по спине Кирьяна. Никак Арсений догоняет? И тут же сильный удар в затылок. В глазах померкло…

Холодная вода обожгла, как кипяток. Тимофей открыл глаза, увидев перед собой Семена Головина. Вот уж кого не ожидал увидеть.

– Оклемался?

Тимофей хотел пошевелиться, да не смог. Руки связаны за спиной.

Он лежал на соломе в каком-то сарае, сквозь щелочки в стене пробивался свет. Значит, еще не стемнело.

– Ты чего, Семен? Руки развяжи!

– Обожди… – досадливо поморщился Семен, – мне с тобой погутарить надо.

– О чем?

– Сейчас узнаешь.

Семен стоял над ним, приглядываясь, как к незнакомцу. Он сейчас напоминал хищную птицу, которая примеривается к своей беззащитной добыче.