Гаджимурад Гасанов - Тайна Дюрка. Том 1

Зрители встретили это превращение красавицы восторженными возгласами.

Глашатай скинул небесно-голубое покрывало с плеч Шахри-Зады. Эта красота оказалась не менее привлекательной, чем Арабела.

Энтузиазм присутствующих вылился в единодушный неистовый вопль.

Глашатай снял покрывало с плеч Хавы.

Толпа взорвалась от неистового восторга.

На Хаве была короткая шелковая туника зеленого цвета без рукавов, удерживаемая узлом на одном плече.

– Сто семьдесят тысяч золотых! – предложил торговец из Крыма.

– Двести тысяч золотых монет! – перебил посредник рабовладельца из Ниневии.

Глашатай был в ударе. Решающий удар по карманам рабовладельцев, генералов, царских сановников он нанесет чуть позднее. А пока он собирался преподнести еще один сюрприз.

Глашатай кошачьим шагом подкрался к оцепеневшей русской княгине и резким движением руки с ее плеч сорвал и плащ, и тунику. Русская княгиня перед беснующейся толпой предстала во всей красе первородной Евы. Толпа ахнула. Никто предположить не мог, что женщина с ног до головы может быть до такой степени белокожей и такой прелестной. Кожа русской красавицы была белее, намного белее и нежнее коровьего молока. А как красиво было ее лицо! С шелковистого, белокожего лица на орущую толпу застенчиво глядели глубокие, как озера, глаза.

Цена резко подскочила до двухсот пятидесяти тысяч золотых монет.

Глашатай в круг вывел прекрасных ассириянок. Теперь Шахри-Зада и Арабела стояли посредине, а Хава с Марией по флангам. Глашатай приказал сделать круг вокруг каменного постамента. Девушки, пожираемые взглядами присутствующих, исполнили круг почета. Вернувшись на помост, Арабела и Шахри-Зада встали в центре площадки, а Хава и Мария по бокам.

Ставки резко взлетели до трехсот тысяч золотых монет. Послышались недовольные выкрики тех представителей торгового мира, кто, очевидно, не был готов на такой скачок ставок.

Все замерли. Были заявлены запредельные ставки. Многие посредники рабовладельцев, власть имущих занервничали.

Глашатай щелкнул хлыстом, подкрался к Арабеле. Схватил её за левую руку, сковывая запястье с цепью за спиной. Затем он сбросил с её плеча лямку, удерживающую тунику. Толпа ахнула, пораженная ее нагой красотой, пышными грудями, узким станом, формами тела, бедер, ног.

Последовало предложение в четыреста тысяч золотых монет.

Руководитель аукциона незаметно для толпы щелчком пальцев подал сигнал глашатаю. И от щелчка хлыста в руках глашатая девушки поменяли позицию.

Теперь Шахри-Зада стояла впереди остальных. С нее, как и с Арабелы, была сброшена туника, что нашло ответную реакцию одного из присутствующих, предложившего четыреста пятьдесят тысяч золотых.

Девушки снова поменялись местами. Вперед вышла Хава.

Шахри-Зада не выдержала напора страстей, сжала кулаки и рванулась к куратору аукциона. Но глашатай удержал ее за руку. Заломив руку за спину, сковал наручниками, злобно шипя:

– Ты, красотка, своей игрой на смычковых инструментах с ума сводила представителей высшего сословия. – Оттаскивая ее обратно в центр площадки. – Теперь посмотрим, как своими прелестями «поиграешь» перед этой грязной публикой!

С этими словами он резким движением содрал тунику с плеч девушки и обнажил её.

Шахри-Зада неожиданно вскрикнула. Она была прекрасна. Она была смущена, пыталась стыдливо прикрывать обнаженную грудь ладонями.

Глашатай ее запястья цепью сковал за спиной, чтобы покупатели могли разглядеть совершенство форм, красоты ее тела. А полюбоваться было чем.

– Пятьсот тысяч золотых тарнов! – заявил какой-то богач.

Восхищенные возгласы и глаза зрителей говорили, что эти красавицы стоят предложенной суммы.

– Пятьсот пятьдесят тысяч! – выкрикнул рабовладелец из Ашшура.

– Шестьсот тысяч! – предложил торговец с гербом Арабелы на рукаве.

Площадь замерла. Кажется, торг сейчас будут считать состоявшимся. И глашатай на плечи девушек набросил плащи, а капюшоны накинул на головы.

Здесь, под большим золотым балдахином, в кресле из слоновой кости, в окружении охраны восседала важная персона с капюшоном на голове с видом сытого, удовлетворенного царя.

Все зашептали: «Фараон Египта».

Его одеяние темных тонов было совершенно неброским. Он с головы на плечи отбросил капюшон, раскрывая большую голову с редкими седыми волосами. Лицо его было сурово, величественно.

Во всем его облике чувствовалась сила, опытность, пронзительный ум, властолюбие. Он производил впечатление хищника, вышедшего на охоту и подстерегающего жертву у водопоя.

– Подведи ко мне всех четырех красавиц! – потребовал он.

Зрителям его требование явно пришлось по душе.

Организатор аукциона со своего места низко поклонился самому влиятельному человеку Египта.

По знаку руководителя аукциона под четырехкратное щелканье хлыста с плеч всех невольниц были сброшены плащи. И они предстали перед фараоном во всей своей нагой красе.

Толпа заколыхалась. Она в единодушном порыве подалась вперед. Никто не мог предположить, на какую высоту подскочат ставки за них.

Все они были божественно прекрасны.

Когда первое волнение у толпы улеглось, среди общей тишины раздался тот же повелительный голос:

– Сними с девиц цепи!

Наручники тут же со звоном упали под ноги пленниц. Девушки, стыдливо прикрывая глаза, стали спешно прикрываться туниками, лежащими под ногами.

Фараону стыдливость невольниц понравилась. Он разрешил им надеть туники. Они, одетые, без гремящих стальных цепей, казалось, почувствовали себя намного свободнее. Головы их были гордо приподняты, взоры опущены под пожирающими взглядами зрителей. И они, стоя на площадке перед фараоном, посреди орущей толпы, казались живым олицетворением богинь любви и красоты.

Ставки посыпались одна за другой. Организатор аукциона едва успевал их фиксировать. Среди общего шума удалось расслышать, что ставки остановились на семистах тысячах золотых монет.

Организатор аукциона угодливо посмотрел в сторону фараона Египта.

– Восемьсот тысяч золотых тарнов! – сделал ставку посредник фараона.

На площади от таких ставок вдруг установилась гробовая тишина.

– Не соблаговолит ли благородный гражданин Египта что-нибудь сверху накинуть?

– Пусть они станцуют что-нибудь, – бросил тот вальяжно.

Организатор еще раз поклонился фараону. Толпа ревела.

По знаку организатора аукциона музыканты, сидящие невдалеке, под тентом, заиграли на музыкальных инструментах. Глашатай повел невольниц на помост. Они, приподняв руки, в танце лебедями пошли по площадке.

Толпа обезумела. Особенно шумно, вызывающе себя вела группа куртизанок, сидящая на плетеных стульях в средних рядах зрителей. Постепенно усиливались их визги, изумленные возгласы. Они возбужденно оглядывали молодых мужчин, стоящих рядом. Смелея, строили им глазки. Куртизанки были ослеплены красотой невольниц, стоящих на площадках аукциона. Не верилось, что женская красота способна достичь такого совершенства. Куртизанки видели, какую страшную власть эти красавицы имеют над торговцами, выторговывающими их. Почему бы им тоже не воспользоваться своей властью над мужчинами? Видно было, что у мужчин под пылкими взглядами куртизанок участилось дыхание. Заметно стало, что куртизанки становились вызывающе сексуальными. Некоторые из них тайком приподнимали вуали с лиц. И в их взглядах, бросаемых на возбуждающихся зрелищем мужчин, постепенно появлялось затаенное желание.