Денис Кремнев - Солдатская доля. Роман о такой далекой, но такой близкой войне

Водил глазами майор из стороны в сторону, как будто стараясь ничего не забыть и не упустить:

– Будете работать группой поддержки Тулаева, он сначала прогонят вас по азам разведки. Расскажет, как действовать при обнаружении снайпера. Поверьте, морпехи, задание очень важное…

Емельян вдруг посмотрел резко на Кудрина и увидел на его лице печаль жестокой усталости, прорывающуюся через небритые, покрытые жёсткой щетиной скулы, набрякшие веки. «Устал человек от войны», – мелькнула простая незатейливая мысль.

Больше инструкций от майора не последовало. Он объявил:

– Теперь ночку отдохнуть, с утра за труды приниматься.

Морпехи выходили из землянки медленно, слегка покачиваясь. Старшина немедленно собрал всех бойцов вокруг себя:

– Все поняли, что на верную смерть идём?

Лица у всех застыли, словно высеченные в граните Лики античных героев. Суровые, выдержанные, уставшие, никто из них не удивился, не возмутился. Всё-таки как стоек и непоколебим на войне, да и в любой смертельно опасной ситуации русский человек!

– В разведку согласился идти не ради славы и наград, а ради памяти командира павшего. Издавна в морскую пехоту сильных да отважных брали, которые ни врага, ни морского шторма, ни самого дьявола не боялись! Из этого разведвыхода не все вернутся. Но кто объяснит мне, чем мы лучше тех наших погибших товарищей, что головы навечно сложили в руинах этого города. Кто не согласен со мной- говорите сразу и топайте в окопы!

Несогласных не нашлось.

Через три дня разведгруппа в составе пяти человек выдвинулась в сторону промышленной зоны города на поиски снайпера. Тулаев, Кудрин, Злотников, Зорин, Ахметдинов.

Ночами было ещё тепло, от Волги поднимался туман.

Шли почти по самому берегу среди костровищ и пепелищ бывшего речпорта Сталинграда. Накануне сапёры прошерстили весь маршрут, доложили- мин нет.

Бойцов переодели в зелёные маскировочные халаты и просторные костюмы камуфляжного цвета, их лишь недавно в массовом количестве стали поставлять на Сталинградский фронт. Всех вооружили немецкими «шмайссерами», гранатами и финками.

Сержант Тулаев, казах по национальности, «ловил» немецкого снайпера уже две недели. За это время потерял трёх напарников-снайперов, один раз был легко ранен врагом.

Вражеский охотник всегда работал в одном и том же обширном районе. Центральный универмаг, ткацкий комбинат, склады речпорта, мастерские трамвайного депо. По карте площадь района примерно километров семь- обширный радиус поиска указывал на то, что операция будет непростой.

Снайпер всегда работал в предутренние часы, грамотно использовал направление ветра.

Вообще не было такой практики в стрелковых подразделениях, такая тактика приводила всегда к огромным потерям. Старшина сам это осознавал, старый воин не раз чувствовал себя пушечным мясом. Ещё большее количество раз он попадал в различные передряги, из которых умудрялся выйти живым.

Ещё в марте, после того как отогнали немцев от Москвы как-то во время передышки между боями, он разъяснил своим подчинённым нехитрую фронтовую истину:

– Страх на войне есть вещь двуликая. С помощью страха на войне можно погибнуть, но ещё страх может предупредить об опасности, сохранить жизнь. Распознать это, поведать об этом может чуйка. А чуйку лишь в боях да в самых разных передрягах натаскать можно. Без чуйки мы все на войне- глупое двуногое мясо…

Помолчав, изрёк:

– С чуйкой или без неё, но стоять мы должны за народ свой до крайнего.

Ни лишнего слова пафоса, что так напыщенно вещали комиссары в предвоенные время. Слова простого мужика, но именно они так запали всем в душу. Емельян вспомнил эти слова сейчас.

Вначале решили обследовать район универмага. Было ясно, что немецкий снайпер высокого класса не будет сидеть на одном месте. Расчёт строился на то, чтобы определить все пригодные для стрельбы позиции, отработать их, обнаружить следы пребывания и позже выйти на противника.

Сам снайпер с восточной тщетностью и терпеливостью изучал карту, был дотошным при определении ориентиров. Он был стрелком-снайпером в дивизии почти с самого начала войны, уже успел обучить молодых снайперов. Старшина Кудрин сразу определил в Тулаеве опытного воина.

До универмага добрались в первой половине дня, но за работу принялись лишь с наступлением темноты. Снайпер-фриц всегда выходил на позиции с рассвета, – так читал своего врага казах. Безусловно, он мог сидеть в засаде и больше суток. Но риск на войне пока никто не отменял.

Группа разбилась на три части: две поисковые и одна огневая. Огневая в составе одного Тулаева обеспечивала прикрытие, Кудрин с Ахметдиновым начали с обхода правого крыла, Злотников и Зорин подходили с тыльной стороны.

Тулаев видел в темноте лишь силуэты, рассчитывать на точное попаданием ночью не приходилось, поэтому он сразу засел в засаде с автоматом.

Руины разрушенного города казались Емельяну уже тихими и унылыми, они смотрелись серыми глыбами, сиротливо косящимися друг на друга. Переползая, он чувствовал всем телом могильный холод, исходящий от разбитого камня. Добрались до здания тихо. По наблюдениям Тулаева, фриц облюбовал себе место где-то на втором или третьем этаже с обзором на перекрёсток двух улиц. Бойцы использовали маршрут в обход зловещего перекрёстка. Это было то самое место, где пал смертью храбрых капитан-лейтенант Рожнов. Неубранные трупы попадались бойцам очень часто, Емельян даже мог припомнить как погибли некоторые, отдельных русских бойцов он знал лично. Голоса, интонацию, походку…

Смахнув рукавом гимнастёрки навернувшуюся слезу, немедленно одёрнул себя: «Ну хватит! Иначе также остыну, окоченею, как ребята на камнях!»

Невольно мелькнуло в голове: «Даже по-человечески не похоронить…»

Внутри здания ветер шуршал обрывками газет, куски штукатурки хрустели под ногами. Морпехи встретились в коридоре, по силуэтам узнав друг друга.

Пробраться наверх решили по лестнице с торца здания Кудрин с Ахметдиновым. Емельян с Лёшкой поднимались по центральной лестнице. Долго пробирались сквозь разбитую мебель. По всей видимости, до войны магазин был очень шикарным.

Осмотр верхних этажей ничего не дал. Не удалось найти ни лежанки, ни чётких следов пребывания снайпера, – Тулаев уже поведал бойцам о снайперских повадках и приметах. Да и Кудрин имел опыт, недюжинный опыт следопыта.

В предутренних сумерках все собрались в подвале пятиэтажного дома, сильно пострадавшего от бомбёжки, но сумевшего сохранить свой остов. Молча перекусили холодными консервами, легли передохнуть, назначили дозорных. Лёша всё ворчал, жалуясь на кормёжку и привередливый желудок.