Сергей Басов - Бетховен

Сальери восторженно дышал, было видно, что эти воспоминания волнуют его душу.

Людвиг слушал, затаив дыхание. Ему хотелось знать любую подробность, мелочь, пустяк.

Он сам жалел, что не пришлось хоть издали повстречать такого мастера оперы.

– А какие похороны! Да, таких похорон заслуживают только императоры и короли. Умел жить,

что тут скажешь.

– А Моцарт? -спросил Людвиг.

Сальери встал. Подойдя к окну, он повернулся к Людвигу спиной. Минуту молчал, наблюдая за метушней города. Людвиг терпеливо ждал, смотря на спину маэстро. Тот все продолжал молчать. Наконец через силу, словно по приказу, выдавил:

– А что Моцарт? Моцарт есть Моцарт. И поверьте мне, Людвиг, я много думал о нем, иногда мне кажется, что бедняга сам виновен. Он не умел экономить, мог потратить на похороны своей

канарейки весь гонорар от симфонии. У него двое детей, Констанца просто прелесть! я иногда даю уроки его старшему. Вы с ним обязательно встретитесь. Впрочем, и с Констанцей.

– А похороны?

– А что похороны, -снова вопросом на вопрос ответил Сальери.-По третьему разряду согласно

прейскуранту. Все в рамках обычного. Я же говорю-надо экономить. Я сам застал на

следующий день такую нищету в его квартире, что ни приведи Господь!

– Он был гений, -только и сказал Людвиг.

– Я слышал, что он вас хвалил. Это хорошо.

– Ван Свитен мне так передал.

– Ему можно верить. Да, были времена… Кстати, как ваши занятия с Альтбрехтсбергером?

Старик большой мастер и отличный учитель-держитесь его, Людвиг.

– Я планирую вместе с Лихновским небольшое концертное турне и меня не будет несколько месяцев. А там, как пойдет, может задержусь и на год. Сами видите, времена сейчас тревожные

– В Берлин?

– Прага, Офен и Берлин, конечно.

– Я слышал об их короле-меломане. Это не то, что Фридрих Великий, но и от него есть толк.

Я буду в марте давать большие благотворительные концерты в пользу вдов и сирот музыкантов. Денег особо это не принесет, но вам лучше выступить с чем-то новым. Как?

– С удовольствием. У меня в работе сразу два фортепианных концерта, один готов, другой почти готов, наберется еще несколько интересных вещиц.

– Вот и здорово! Беднякам нужно помогать.

Вечером Людвига ждал сюрприз. Рядом с братом Каспаром сидел меньший-Иоганн.

Скромненько, с небольшим дорожным баулом и несколькими чемоданами он разумно покинул родной Бонн продержавшись под началом французов почти год. Все, что он вывез-

удостоверение фармацевта да и то подписанное каким-то французом.

– Нет больше Бонна, -спокойно произнес он.

– А я говорю: они не на долго! Вот увидишь, мы еще вернемся.

Иоганн только отмахнулся от слов Каспара. Он довольно пожил под властью французов и уже начал разбираться что к чему.

– Нет, они серьезно настроены. Армия у них дрянь, но энтузиазма и геройства хватит на всех наших герцогов и графов. Когда проходили по городу и грянула эта ихняя…

Иоганн никак не мог вспомнить название песни. Видно по нему, что само название вызывает у него отвращение. Каспар вспомнил.

– Марсельеза!

– Во-во, она самая. Мерзкая вещь в их глотках. Я терпел долго, но всему есть предел.

– Да, -задумчиво протянул Каспар.-разбудили пчелиный улей. Теперь не жалуйся.

– Может, сюда не дотянут, -предположил Людвиг.-Мы-то им что сделали?

– А что сделала Мария- Антуанетта? Что сделали остальные. Я знаю побольше вашего. У них там сейчас какая-то «директория». Но это не мешает продолжать рубить головы, как кочаны. Ты видел ее?

– Кого, -спросил Людвиг.

– Гильетину!

– Ладно. Не до споров. Сейчас я напишу пару строчек Цмескалю, он мастер на все руки, что-то с тобой придумает.

Людвиг позвонил в колокольчик, через минуту вошел слуга и Людвиг отдал ему записку.

Иоганн удивился.

– Не плохо устроился, братец. Личный слуга!

– У меня и лошадь своя. Правда я почти не езжу, но стоит дорого.

– Какая-то пылкая графиня? -предположил Иоганн и подмигнул Каспару.

– Нет, это от Броунов. Славная семья. Я иногда подбрасываю им простенькие мелодии. Правда не знаю, что они в этих безделушках ценят, но все довольны. Надо будет только избавиться от их лошади: она мне дорого обходится.

Цмескаль довольно быстро нашел работу Иоганну. Очень удачно в аптеке»Святой дух» в своем же доме. Итак, Иоганн устроен, Карл пока играет в оркестре и ведет переговоры с издателями, в папке Людвига два десятка новых произведений. С такими можно отправляться

в турне по столицам. В бой! И еще одна мысль-в такие тревожные времена лучше исчезнуть из столицы на несколько месяцев пока все не уляжется. Последнее, что сделал Людвиг до отъезда в турне-концерт памяти Моцарта. Маленького роста, немного смуглая с короткими вьющимися волосами женщина в первом ряду- Констанция Моцарт. Последний раз он видел ее почти семь лет назад. Констанца лишь прошмыгнула мимо него тогда и ему в его семнадцать рядом с Моцартом было не до нее. Юный молодой человек рядом с Констанцией-Ксавер Моцарт, сын, Мужчина разговаривающий с Сальери- Зюсмайер. Неплохой (по отзывам)

композитор. Как человека Людвиг его не знает. Вот сейчас Сальери становится за дирижерский пульт. Опера «Милосердие Тита» и в антракте Людвиг играет ре-минорный концерт Моцарта. На глазах Констанцы слезы. Сальери обнимает Констанцу и успевает поклонится императору Францу. Людвиг тоже кланяется. Все, теперь пора в турне.

12

Через несколько недель после венских концертов Людвиг вместе с Карлом Лихновским выехал в концертное турне.

– Приятно вспомнить былое, -мечтательно произнес Карл.-Словно вместо тебя вот так рядом Вольфганг, мы сидим в пражском кафе, лето, Вольфганг пишет, я смотрю по сторонам, глазею на пражских красавиц, Вольфганг смеется… Времена…

Франтишек Нимечек сейчас пристально глядит на Людвига. Сравнивает? Людвигу неудобно спросить. Только вчера они приехали в Прагу, остановились как и Моцарт в «золотом единороге», гостинице не в худшей части города и вот сейчас уже Карл громогласно обсуждает с старинным другом программу первого выступления Людвига. Первым делом фортепианный концерт, потом вариации и обязательно что-то из Моцарта. В Праге еще полно

тех, кто помнит Вольфганга. Рецензии восторженные, но в границах приличия.

– Как это понимать? -спрашивает Людвиг.-«Он покорил наши уши, но не наши души. Поэтому он никогда не заменит нам Моцарта».

– А чего же ты ждал, Людвиг? Что тебе еще ждать? Ты на одной строчке с Моцартом. Когда писали о нем, то с ним рядом не ставили никого.

– Вот именно.

– А ты наглец.

Это не от злобы. Лихновский уже давно понял характер Людвига. Его гордость не имеет ничего общего с гордыней и тщеславием.