Марат Байпаков - Эрис. Пролог

Встреченные рабы сопровождают торговое шествие, без всякого на то согласия от аристократа. Босоногий подросток бежит далеко впереди, оглядывает пустые по раннему утру улицы, замыкают же растянувшееся шествие две женщины-рабыни, готовые в любой момент повторить манёвр с прикрытием. Гермократ же, совершенно не смущаясь своей голой ноши, напевает под нос весёлую рыбачью песенку.

Подросток-раб знает, похоже, не только именитого гражданина Сиракуз, но и краткий путь к его мастерской. Он устремляется в поворот на север, потом на восток, и вот узкий проход между домами расширяется, являя небольшую площадь, образованную двумя зданиями оружейных мастерских, арсенала и казармой городской стражи. Напевы рыбацкой песенки поднимаются на полтона громче. Подросток-раб вопрошающе смотрит на юношу-аристократа, тот указывает взглядом на среднее строение. Но помощи смышлёного раба не потребовалось, песенку услышали – за воротами шум. Створка отворяется, в проёме показывается мастеровой – наголо бритый мускулистый раб, выходец из страны кельтов, густо перемазанный золой, в тёртом переднике из воловьей кожи, надетом на голое, загорелое дочерна тело.

– Хайре, хозяин! Да даруют тебе здоровье боги! – Мастеровой устремляется на помощь, но Гермократ останавливает его левой рукой. Обратившись назад, аристократ встречается взглядом с каждым из трёх рабов и рабом-полицейским, что добровольно сопровождали в пути. Надменности знати гаморов в том благодарном взгляде нет. Плетёные корзины тут же прикладываются к животам жестом прощания, принятым среди рабов, и трое сопровождающих с рабом-полицейским покидают площадь арсенала, казарм и оружейных мастерских.

– Хайре, Косма! Боги с тобой, мой друг! Вино сготовь. Харчи какие-нибудь вчерашние от ужина остались? – провожая взглядом удаляющихся попутчиков, тихо говорит с площадью Гермократ. В голосе гамора сквозит беспокойство. Косма нарушает порядки и первым исчезает в проёме ворот, из которых только что появился с приветствием.

– Это наш дом? – неожиданно заговаривает скифянка.

– О! Да ты говоришь по-эллински? А то думал – как с тобой общаться? – Аристократ смеётся. – Почему раньше не сказала?

– Никто и не спрашивал. – Скифянка почтительно наклоняет голову.

На площадь из проёма ворот выбегают трое жилистых и крепко сбитых мастеровых-рабов. Особо не интересуясь мнением хозяина, ловко снимают с плеча «труп» и бережно вносят в проём мастерской. Кивком головы Гермократ указывает путь рабыне и юному рабу. Оставшись один на небольшой площади, знатный муж разминает затёкшее от костлявой ноши плечо и шею. Песенка, что негромко напевал, звучит теперь уже в пол певчего голоса. Голос у юноши поставлен хорошо:

Скромен мой улов сегодня:

Всего три рыбки я домой несу.

Из моря выудил бы больше,

Хватило бы еды и вам, мои соседи!

Да только ветер в игры стал играть!

Да только лень сморила-уморила,

И я заснул, и мне приснился

Весёлый-дивный рыбный сон…

– Вино и харчи готовы, почтенный! – голос Космы враз прерывает простонародную песню аристократа. К Косме оборачивается Гермократ – нет, не тот, что шёл с торговой агоры, другой – по-домашнему открытый и насмешливый.

– Ну хоть умылся! А то лезешь обниматься чумазым. – Смех взаимен. Гермократ первым входит в свою мастерскую. У порога на соломенной плетёнке лежит голый «труп». Дева смущённо прикрывает ладонями грудь и промежность.

– Как думаешь, Косма, откачаем? Пари заключил на три кувшина отборного сицилийского за её жизнь.

– Если боги подсобят – откачаем, почтенный хозяин. – Слова звучат наигранно бодро, да только вот вид у управляющего оружейной мастерской без надежды. Трое мастеровых из тех, кто встречал хозяина, подносят разбавленное вино в кувшине, лепёшку и миску с тёплым супом. Скифянка присаживается и усаживает деву с татуировками.

– Начнем с рыбной баланды? – но это не вопрос, а приказ. Миска с наваристой ухой из рук Гермократа «трупом» охотно принята, и дева в три жадных глотка опорожняет простой сосуд.

– Будет жить, – уже уверенно выносит лекарский вердикт управляющий Косма. Гермократ встаёт, с силой хлопает по плечу крепкого мужа.

– Значит, так, мой Косма, накорми, дай чем прикрыться, не обижайте их, и на закате отправляй обеих в мой городской дом. Если не сможет идти сама… – Гермократ властным взглядом обвёл троих старших мастеров. Те молча опустили головы. – Завтра или послезавтра отбуду на рынок скота в Катанию за племенными италийскими лошадьми. Перегоню купленное стадо в поместье. Дней за десять управлюсь. Рабыни из Скифии мне для разведения лошадей нужны. Заказы срочные для арсенала закончи, оплату последнюю прими. Без моих на то разрешений в долг работу от горожан не бери. Обсуди, что да как, мерку, если надо, сними, а с задатком повремени – на меня сошлись. Чтобы обид не возникло, в список очереди впиши при клиентуре.

Владелец оружейных мастерских направился в открытый внутренний дворик квадратного двухэтажного строения, где приготовлялись к новому дню младшие мастера и подмастерья. Посреди деловых разговоров Гермократ замирает, хлопает себя по лбу и властно кричит в сторону входа:

– Скифянка! Подойди!

Не стыдясь наготы, рабыня отважно предстаёт пред десятком работников мужского пола.

– С каким оружием знакома?

Прекрасно сложенная дева упирает руки в бока, тщательно рассматривает двор, заставленный готовыми разновеликими копьями, мечами, кинжалами, дротиками, десятком незавершённых секир, и молчит.

– Ты же говорила на рынке, что научишь нас управляться с колесницей и луком? – Громкий мужской хохот разрывает тишину мастерской.

– Вот с ними… – Правой рукой дева указывает на дальний, тёмный угол с пятью луками и связками стрел. – И с ними управлюсь! Не знаю их имена. – Рука указывает на короткие копья для конного боя.

– Когда отправишь рабынь ко мне, дай ей копьё, на которое она указала, и те два лука. К лукам приложи короба с четырьмя десятками стрел. – Гермократ отпускает деву. Мастеровые с восхищением провожают взглядами нагую скифянку.

– Будет чем сторожить лошадей от опасного люда. – Косма понимающе кивает. – Второй лук для «трупа»?

– Да уже вроде как не «труп». – Гермократ пристально вглядывается из-за плеча Космы в тёмный проём закрытых ворот. – Уплетает хлеб с вином.

– Метить их хозяйским клеймом будем? – Косма с лаской смотрит на тяжёлые копья для гоплитов, но говорит управляющий мастерских явно не об оружии.

– Пока нет. Хочу оценить их в труде. Сомнения в ценности товара определённо имеются. Слишком много выслушал хвалебных речей от продавца. – Гермократ поглаживает ладонью готовое копьё для конного боя. И вновь странные понимающие взгляды управляющего, старших мастеров сходятся на скептической гримасе хозяина оружейных мастерских.