Андрей Лютых - Битва под Острой Брамой

– В таком разе участь ваша незавидна. Гетман Косаковский весьма своенравен.

– Спасибо за участие. Вы сразу верно все поняли. Завидую вам, у вас дело понятное, как у всякого военного, – содержи свою артиллерию в порядке и готовности. В самом деле, куда проще было на настоящей войне. Тут мы, там шведы, дерись, заботься о своем солдате, ему твоя забота нужна, а высокому чину… только лесть.

– Так вы воевали в Финляндии? – обрадовался Тучков. – Я ведь тоже две кампании провел там на галерах, аки раб! Идемте же скорее, нам будет что вспомнить!

Так паче чаяния первый вечер в Вильно, проведенный в доброй компании артиллерийских офицеров, получился очень приятным. Оказалось, что Княжнин и Тучков не только почти ровесники, почти равны по чину, воевали рядом, стало быть, братья по оружию, – у них еще и отцы у обоих военные инженеры, причем получалось, что отец Княжнина состоял под началом у батюшки Тучкова, бывшего генерал-поручиком и начальником всей инженерной части. Княжнин и Тучков и образование получили схожее, оттого и разговор между ними ладился. Только если Княжнина больше увлекали боевые искусства, то Тучкова – изящная словесность. Когда Княжнин поделился с ним, как ему тяжело на душе от необходимости состоять порученцем при сановниках, таких как Игельстром, Тучков в утешение прочел ему свой сонет, в котором, будто в воду глядел, перечислил все его терзания:

И заканчивался этот довольно длинный сонет строкой:

Выслушав, Княжнин, выпивший по случаю знакомства немного пуншу, с чувством пожал поэту руку.

– Все верно. Только я в последней вашей фразе «должно гибко» заменил бы на «вовсе гадко», – сказал он. Впрочем, охватившая его грусть была легкой и даже приятной.

Была у Княжнина слабая надежда на то, что генерал Арсеньев вместо того, чтобы перенаправить его к здешнему гетману, возьмет да назначит его временным командиром любого армейского подразделения, где есть нехватка офицеров, – хоть бы в том же Нарвском полку. Какое там… Арсеньев в разговоре оказался человеком весьма приятным, но ослушиваться указаний начальства даже не помышлял: коли сам Игельстром велел состоять при Косаковском, так к нему и отправляйся, прямо тотчас же. В утешение генерал сказал, что очень рад прибытию в Вильно преображенца, сам в молодости служил в сим славном полку. Чтобы бедолага Княжнин совсем не позабыл, что в российской армии состоит, раз в неделю Арсеньев велел приходить к нему на доклад. Еще написал распоряжение казачьему полковнику Кирееву выделить Княжнину одного казака в ординарцы. А напоследок генерал подтвердил, что озабочен здесь, в Вильно, приблизительно тем же, чем Игельстром в Варшаве: сказал, что устраивает у себя завтра прием – по здешнему «редуту». И Княжнина пригласил приходить, предпочтительно имея маску. «От стыда, что ли, под маской прятаться? Вот еще блажь: маскарады в Великий пост устраивать», – подумал Княжнин.

– Закуски, извините, будут только постные, – словно прочитав его мысли, сказал Арсеньев.

Коли речь про маски, то Княжнин хорошо знал, какая ему подойдет: Ивана-дурака. Снова он чувствовал себя этим персонажем, в сказке про которого всегда есть такие слова: «Делать нечего, отправился он туда, незнамо куда…»

Отправился Княжнин недалече, на Немецкую улицу, бравшую начало от той же ратушной площади, где накануне он познакомился с капитаном Тучковым. Сюда от дворца Паца, занимаемого Арсеньевым, было рукой подать. Улица, соседствовавшая с еврейским кварталом, называлась Немецкой, потому как застроена была добротными каменными домами иноземных купцов, их имена и торговые знаки красовались на фасадах в виде раскрашенной лепнины. Здесь и кирха лютеранская имелась. Облюбованный гетманом трехэтажный дом, выделявшийся свежестью штукатурки, наверное, был одним из самых новых на улице.

– Вот этот вот дом, второй от угла, зеленый, – дом Миллера [25] Сейчас улица Немецкая (Вокечю) в Вильнюсе расширена именно за счет домов этой стороны, так что дом Миллера не сохранился. , – показал Андрюха, который накануне, пока Княжнин был в гостях у артиллеристов, провел в городе подробную «рекогносцировку». Впрочем, и без того было понятно, где штаб-квартира главнокомандующего войском Великого Княжества Литовского, поскольку у ворот этого дома стояли в карауле рослые пехотинцы в синих мундирах с зелеными лацканами и высоких касках, готовых, если что, уберечь от падающих сосулек [26] Униформа четвертого пехотного полка ВКЛ. .

– Жди здесь, – велел Княжнин и так решительно вошел в дом, что часовые вместо того, чтобы его остановить, сделали «на караул». Наверное, приняли золотое гвардейское шитье на мундире Княжнина за генеральское. А вот в доме почтения ему оказали гораздо меньше. Кто-то, правда, подсказал, что покои гетмана на самом верхнем, третьем этаже, но дальше зала, занимаемого щеголеватым полковником в красном кавалерийском мундире, Княжнина просто не пустили.

– А что вам нужно? – не очень почтительно спросил полковник, когда Княжнин попросил доложить о себе гетману.

– Я направлен к генерал-лейтенанту Косаковскому, дабы обеспечивать его безопасность, – ответил Княжнин, быстро начиная раздражаться. В зале было уже немало ожидающих; несколько сторонясь литовских офицеров, послушно сидели и русские майор с поручиком. Вся эта скучающая команда, наверное, с удовольствием занялась бы карточной игрой прямо здесь. Может быть, оттого у дежурного полковника и возникло желание повеселить публику. Сидя в кресле и глядя на Княжнина снизу вверх, тот отпустил весьма плоскую шутку:

– В качестве ангела-хранителя? Офицеров при его милости, сами видите, предостаточно без вас.

Княжнин с трудом убедил себя, что для «атаки флешью» еще не время.

– Позвольте, я сейчас с кем имею честь разговаривать? – спросил он по возможности спокойно.

– Полковник Аугустин Кадлубский, к вашим услугам.

– Так вот, сударь, я вам настоятельно советую сменить тон и доложить обо мне его превосходительству генерал-лейтенанту, – сказал Княжнин, еще раз подчеркнув принадлежность Косаковского к российской армии.

Но в самом деле, мы не нуждаемся в помощи союзнических офицеров, чтобы уберечь от любых покушений своего гетмана, у которого все еще имеется свое войско. У великого гетмана есть и профос [27] Военный чин в войсках Короны (Польши) и ВКЛ, выполняющий обязанности начальника жандармерии при штабе гетмана. , и стражник. Я естем стражник великого гетмана и ни в чьей помощи не нуждаюсь. Вам, гвардейцу, не лучше ли было бы кого-нибудь в Санкт-Петербурге охранять?