Андрей Лютых - Крепь

В ответ на это Амир, не говоря ни слова, вынул свою саблю из ножен и, полюбовавшись клинком, ловко разрубил им пополам кольцо колбасы, которую им только что принесли на деревянной тарелке.

– Ах, силен! – похвалил Тарас, поймав на лету свою половину и откусывая от нее хороший кусок. – Только зря товар запачкал – тебе колбаса не полагается, она из свинины.

И, чтобы снять все вопросы, Тарас не менее смачно откусил и от половины, которую Амир отрубил себе. После паузы, во время которой говорить Тарас не мог, так как рот был занят, он продолжил:

– Кабы я тебя не остановил переждать за кустами, точно бы мы на тех конных выскочили. А там объясняй, кто ты такой и на что тебе сабля. И чего у тебя глаза такие узкие. Хорошо, ежели бы это поляки были или там французы какие. Те, коли по нашему месье Венье судить, люди деликатные – просто повесили бы тебя на березе. Повыше, чтобы Казань свою напоследок увидал. А ежели бы, не приведи Господь, казаки? Те еще и обчистили бы нас обоих до нитки.

– Я панский ловчий! – гордо заявил Амир, снова звякнув саблей.

– Так за это тебе сейчас телятины принесут. А коли какой офицер надумает тебя повесить, так ему все одно будет, кем ты назовешься.

Через минуту Амиру действительно принесли телятины с хреном и оливками. Корчмарь, рыжий беспокойный еврей лет сорока, не пропустивший, наверное, ни одного слова из разговора посетителей, которых в корчме почти не было – только Амир с Тарасом да парочка засидевшихся пьяниц – воспользовался предлогом, чтобы вступить в разговор:

– Простите, уважаемые, бедного корчмаря за любопытство, а далеко ли отсюда вы видели конных? То ведь солдаты были?

– Верстах в десяти отсюда с боку Воложина. Все при оружии, в казенном обмундировании, так что, надо полагать, солдаты. А может, и генералы, шапки на них знатные были, из черного меха! – ответил Тарас, подмигнув Амиру.

– Веселый вы человек, пан. И вижу, что очень умный. Значит, скоро и тут солдаты будут. Как вы полагаете?

Довольно грубая лесть Тарасу, тем не менее, понравилась, и он ответил с умным видом:

– Полагаю, что пока они дорогу высматривают, проверяют, а дня через три будут в Минске – московские служилые люди отовсюду бегут.

Корчмарь, взглядом спросив разрешения, подсел за стол к своим посетителям.

– А я такой слышал разговор, будто война эта ненастоящая, – понизив голос, сказал он, – будто русский царь нарочно позвал сюда Наполеона, тайно с ним сговорился, кабы француз, будто бы от себя, дал тутошним мужикам волю и русским тоже, до самой Москвы. А сам царь о том объявить боится, как бы помещики его за то не удавили, как его батюшку. Как вы полагаете?

– Полагаю, что кабы москали тебя услышали, так тут же у тебя во дворе и пристрелили бы, – еще более таинственным и тихим тоном, чем собеседник, ответил ему Тарас. – У нас в имении объявился один такой мастак, будто бы пана нашего рисовать, так тоже все рассказывал, будто мужику от француза воля выйдет. Оказалось – шпиен, верно, тоже уже повесили.

Словно подтверждая предположение Тараса, в этот момент за закопченными окнами корчмы раскатисто прогремел гром.

– Боже сохрани! Да я ж никому! Наслушаешься тут в корчме разного…

– Не верю я в эти байки, – уже с серьезным видом заключил Тарас. – Сильно много вреда государству, даже ежели кровь проливать не будут.

И все ради мужицкой воли? Нет, браток, бойка будет не на шутку. А нам бы с тобой хорошо было, кабы француз москаля побил, в Москву ушел, да и сам не вернулся.

– Ай, как же хорошо послушать разумного человека! А что пан думает про мой откуп? Я ведь казне до конца года уплатил. Оставят мне откуп?

Тарас, освоивший роль «эксперта», высказался и по этому поводу:

– Я так полагаю, что любая власть, одно ж, от горелки кормится. И коли новая власть будет, она перво-наперво горелочные котлы пересчитает. И новый откуп тебе назначат.

– Я же стану после этого совсем нищим! – всплеснул руками корчмарь. – Что же мне делать? Мне останется только выходить на дорогу просить милостыни!

– Ты лучше попроси совета у умного человека, – сказал ему Тарас, окончательно вжившийся в роль.

– Будь ласков, уважаемый, научи, что делать! Шмуля Михельсон всю жизнь тебе будет благодарен!

– Не мне тебя, еврея, учить. Французы эти, и немцы всякие, они же не знают, что у нас почем, и деньги у них должны водиться – в дальний поход без денег нельзя – так что ты найдешь случай выгодный гандель сделать. А самое выгодное дело сейчас предложу. Сам бы занялся, да не могу, служба.

Тарас, отхлебнул пива и, с полминуты настороженно подержав его за своими румяными круглыми щеками, продолжил, понизив голос:

– Мы с Амиром, когда с теми конными разминулись, после набрели на поляну, где они ночевали. Так вот, когда я их отхожее место, эту их подливку увидел, – Тарас поморщился, – сразу сообразил, как можно потратить грош, а заработать злотый.

Корчмарь хлопал глазами, нервничая оттого, что до сих пор не понимает своей выгоды, стало быть, теряет коммерческое чутье? Тарас не стал ходить вокруг да около, а сразу выложил коммерческий план:

– Такое отхожее место у них оттого, что воду пьют самую гадкую, только что не из гнилой лужи. Их же сюда пришло – мильен, на всех чистой воды не хватает. А у тебя родник прямо за корчмой. Возьми свою самую большую бочку, налей родниковой воды, запряги коня и езжай на дорогу, только не милостыню просить, а воду солдатам продавать ковшами. Полагаю, в жаркий день ты дармовую воду в звонкую монету будешь превращать, как тот апостол камни превращал в хлебы.

Шмуля, почесывая шею и что-то в уме подсчитывая, пробормотал:

– А ежели в бутылках продавать, а лучше во флягах, да брать еще за флягу… Эй, Давид, неси-ка сюда для дорогих гостей вина самого лучшего, лаконского, да кликни Веронику! Это хороший гандель, уважаемый, очень хороший! Мне тебя Бог послал! То, что еврей не смог придумать, может придумать только вумный поляк!

Тарас, перед которым поставили чарку греческого вина, в несколько глотков осушил ее, вытер усы, и, наконец, вспомнил о деле, ради которого они с Амиром и появились в этой корчме. Здесь их могло ждать известие от пана Константина. Предполагалось, что где-то в этих воложинских лесах должны собраться шляхтичи, готовившие выступление в поддержку Наполеона, а возглавить их должен был Михал Радзивилл, генерал варшавского войска. Верно это или нет – не знал и сам пан Константин, надеявшийся прояснить что-то при встрече с эмиссаром из Варшавы, но, как известно, из-за вмешательства Тарлецкого ничего не прояснивший. Если бы пан Константин был неподалеку, он бы оставил весточку и дальнейшие указания для своих слуг здесь, в Гировичах.

Однако корчмарь Шмуля о пане Константине и каких-то прячущихся в здешних лесах шляхтичах, кроме одного пропившегося шарачка, задолжавшего ему тридцать злотых, ничего не знал. Стало быть, старосаковичским чашнику и ловчему путь лежал дальше, в следующий назначенный паном пункт – в самый Несвиж.