Олег Филатов - Операция «Царский ковчег». Трилогия. Книга 1

Виктор направился к магазину с высокими кованными железными дверями и тремя витринами, заставленными книгами.

В большом помещении магазина на многочисленных полках стояло около тысячи книг.

– О! – воскликнул путешественник по-немецки. – Куда я попал? Ваш магазин чуть ли не Берлинская библиотека?

Человек в черном костюме, в белой свежей рубашке, повязанной скромным темным галстуком, приветливо поздоровавшись, сказал на хорошем немецком языке:

– Нам, конечно, далеко до Берлинской библиотеки. Но даже такое количество книг имеет для екатеринбургских трудящихся большее значение, чем миллионы томов Берлинской библиотеки для трудящихся Берлина.

– Вы не только продавец, но и большевик – агитатор? – улыбнулся Обыденов. Это была его привычная улыбка, которая сопровождала любой его разговор.

– Есть у вас немецко – русский словарь последнего издания?

– Пожалуйста, прошу вас. – Человек в черном костюме достал с полки толстую книгу в темно – жёлтом переплёте и положил ее перед покупателем.

– Да, это то, что мне необходимо в России, – с явным удовольствием сказал Обыденов.

Он открыл словарь и стал рассматривать его первую страницу, полистал и вернул книгу. Уходя, он пожал ему руку и сказал полушутя:

– Благодарю вас, господин агитатор. – И тут же произнес шепотом:

– Привет от «Бати»..

– «Батя»? Человек, стоявший за прилавком, был почти спокоен. Сам генерал Батюшин передает ему привет. Вспомнил, наконец! Сколько лет молчали. «Батя» был крестным Караулова. Прошло пять лет. Он начинал когда – то простым прапорщиком. Представители Батюшина долго изучали его, потом предложили работу. Караулов был рядовым агентом, и теперь рядовой. А Батюшин, говорили, стал важной персоной, чуть ли не первым лицом в штабе заграничной разведки. Чего он вспомнил о Караулове? Значит, что-то произошло.

Владимир Караулов впервые же годы после того, как Советы установили свою власть в центре России, оказал немало ценных услуг своим хозяевам. Все добытые сведения он передавал резиденту Померанцеву, а тот пересылал их дальше. Караулов имел контакт только с Померанцевым. Недавно ему стало известно из газеты, что Померанцев расстрелян, как ярый враг Советской власти. Караулов был уверен, что резидент попал в руки большевиков не случайно: кто-то предал. В первые дни после его гибели Караулов был в панике от неожиданно полученной информации. Но боятся ему, было нечего. Его не выдали. А мертвый – и тем более не выдаст. Но прошло несколько недель, и Караулов затосковал без Померанцева, без его денег. Он привык за счет тайного заработка украшать свою жизнь. Не раз скорбел Караулов об утраченной статье дохода. И вот она опять замаячила перед ним в этом привете от «Бати». Неужели только привет? Так мало? Нет, должно быть еще кое-что. А может, что – то страшное предстоит сделать?

Чуть-чуть побледнев, с каплями пота на аккуратно зачесанных седеющих висках, Караулов с надеждой и страхом смотрел в спину приехавшего иностранца. Неужели он ничего больше не скажет ему?

Обыденов, не спеша, продвигался к выходу, не интересуясь переживаниями одного из доверенных ему агентов «Бати». Он уже взялся за железную ручку двери, и уже занес ногу, чтобы, переступить через порог магазина, и вдруг неожиданно повернулся, и пошел назад.

– Скажите, – сказал он, – этот экземпляр, что я сейчас держал в руках, у Вас представлен только Мюнхенским издательством или имеются и другие издания?

Извиняясь и растерянно суетясь, Караулов нашел другой экземпляр словаря, понравившийся, наконец, брезгливому покупателю.

Просмотрев другой экземпляр, изданный в Берлине и передавая словарь продавцу, Обыденов шепнул: «Посмотрите «1868». Он оставил в нем закладку. Караулов в мгновение ока отправил его под прилавок. Покупатель стоял спиной к помощнице продавца, закрывая собой продавца, и она ничего не могла увидеть.

– Ну, что же спасибо я теперь знаю, что у Вас можно будет приобрести нужные мне книги. К сожалению, сегодня этого не стану делать, так как с этим надо познакомиться поподробнее, а у меня просто сегодня цейтнот, дела, понимаете ли, образовались. Я не привык на скорую руку делать покупки, – сказал Обыденов.

– До свидания.

Проходя мимо помощницы, он приподнял кепи, и поклонился ей…

Часом позже Обыденов, выполнявший функции связника разведцентра «Урал», встретился и со вторым агентом – «Гомоновым». И первое, и второе задание «Бати» он выполнил одинаково старательно, принимая все меры предосторожности и маскировки. Он не знал того, что первый агент назначался екатеринбургским резидентом всерьез, а второй лишь фиктивно, для отвода глаз. В операции «Ковчег» сомнительный агент «Гомонов» так и значился: приманка. Ничего другого от него и не ждали. Пусть привлечет на какое-то время к себе пристальное внимание советских органов власти. Впоследствии они, наверно, поймут свою ошибку, но уже будет поздно: операция «Ковчег» будет завершена. Так рассуждал «Батя».

…Едва закрылась за иностранцем дверь книжного магазина, помощница выбежала к своему директору. Он охотно удовлетворил ее любопытство, но рассказал ей, разумеется, далеко не все то, о чем говорил с покупателем.

Помощница успокоилась. Выждав немного, Караулов достал немецко – русский словарь, аккуратно, почти незаметно положил в карман, оставленную связником закладку.

Вечером, вернувшись домой, он задернул на окне плотную занавеску, потом он извлек из потайного места флакон с прозрачной жидкостью, бережно проявил то, что было начертано на закладке. Расшифрованная Карауловым инструкция была немногословной. Агенту № «105», имеющему кличку «Багратион», предписывалось в самом срочном порядке возобновить прерванную работу, но уже не в качестве рядового агента, каким он был раньше, а екатеринбургского резидента. Тайное письмо заканчивалось следующими словами: «В ближайшее время к вам явится «Закалённый». Обеспечьте ему в вашем доме надежное убежище. Выполняйте все его указания, «Батя». Это мог быть и Гладких или сам Обыденов. «Кто их разберёт», – думал про себя Караулов.

Владимир Караулов несколько раз перечитывал инструкцию. Резидент! Столь значительное повышение взволновало его. Как это надо понимать? Почему его долго держали в консервации, почему теперь, когда меньше всего можно было рассчитывать на задание от «Бати», он выдвигается в резиденты? Может, его испытали, и, наконец, нашли достойным такого доверия? Или на него пал выбор лишь потому, что нет сейчас в Екатеринбурге достойных людей, и образовался вакуум? Владимир Караулов за время работы под началом людей «Бати» много раз удостоверивался, что наивно ждать от хозяина высокой справедливости. Пока даешь ценные сведения, добытые с риском для жизни, ты нужен, получай деньги. Пока не попался, пока на твой след не напала разведка противника, пока ты безопасен для существования резидента, тебя оберегают и опекают твои тайные друзья. И они же, отправят тебя на тот свет, если провалишься. Значит, здраво рассуждая, повышение в резиденты не знак особого доверия к нему, Владимиру Караулову, а необходимость, вызванная гибелью Померанцева. А, может быть, это связано с прибытием Императорской Семьи? Нет, лучше не гадать.