Юлия Краснова - Белое сердце. Исторический роман

Наступило завтра, а это значит, что сегодня мы навсегда покинем Бердичев, который был не очень то и радушен.

Когда я появилась у тюрьмы, там уже были люди, настроенные крайне недоброжелательно.

Генералы на прогулку не вышли.

Мне не хотелось стоять рядом с этими людьми, поэтому я отошла к дому наискосок и встала там.

Люди все прибывали. Их стало так много, что они заполонили все вокруг. Все шумели и кричали. Несколько человек на импровизированных трибунах возбуждали народ, призывая к самосуду. Какой-то солдат что-то постоянно кричал про Клецандо.

Перед тюрьмой было, наверное, не меньше тысячи безумных, неистовых человек, желающих немедленной расправы. Они не хотели отпускать генералов живыми…

Я молилась, чтобы арестованных не выпустили из тюрьмы.

Толпа растерзает их…

И я ничего не могла поделать. Я лишь отчаянно наблюдала.

Потом выступили Костицын и еще какие-то люди, но их никто не слушал. Все кричали свое.

Я покинула свой наблюдательный пункт и пробралась поближе. Меня так сдавили, что приходилось упираться руками в спину впередистоящего, чтобы отвоевать себе хоть кусочек пространства.

Я думала, меня стошнит от запаха пота, давки и оглушающего рева толпы. Но нет, ничего, пока я держалась. И я не уйду, пока не узнаю, что с генералами ничего не случится.

Снова выступающие. Теперь я по отрывкам поняла, о чем они говорят: просят пропустить арестованных на вокзал. С толпы хотели получить слово, что генералов никто не тронет.

Ответом был возмущенный гул и свист. Снова переговоры.

Сколько же сейчас времени?

Наконец, было получено что-то вроде согласия не трогать генералов, но, судя по озлобленным лицам вокруг, все не так радужно.

А потом по резким крикам стало понятно, что арестованных повели. С моего места ничего не было видно, и я, как безумная, стала пробиваться вперед.

Толпа устремилась за генералами. Они что, решили вести их до самого вокзала?

Какое же это унижение для славных и честных боевых генералов…

Когда я добралась, куда хотела, то поняла, что лучше бы я этого не делала.

Такая брань, такие ругательства!

Раньше я никогда ничего подобного не слышала. Мои братья при мне не выражались.

Темнота, ничего не видно. Со всех сторон рев, ругань и крики. Давка. Я боюсь, что если упаду, то меня просто затопчут.

И лишь изредка луч прожектора с броневика освещает нам дорогу.

Сколько сейчас времени? Где я вообще нахожусь?

Я плохо ориентируюсь в пространстве, а в темноте и тем более.

В восемь отъезд, а мне еще нужно вернуться в гостиницу за чемоданом.

Когда два солдата рядом со мной нагнулись, я не придала этому значения.

В этот момент луч света оказался направлен как раз в нашу сторону. Я оказалась совсем близко от арестованных. Они шли, окруженные юнкерами, которых было так мало!

И тут солдаты, шедшие рядом со мной, метнули камни. Я ошарашено наблюдала, как они летят в сторону генералов и ударяются об кого-то.

Я представила, что их мишенью стал Маркин, и меня затопил неконтролируемый гнев.

Я наклонилась, и тоже попыталась нашарить камень, но ничего не нащупала. Тогда я зачерпнула полную пригоршню грязи (вчера ночью шел дождь) и, распрямившись, собиралась швырнуть ее в солдата слева, когда услышала справа:

– Маркин, голову выше! Шагай бодрей!

Не раздумывая, я изменила траекторию, и пощечину с грязью получил солдат справа.

Я била со всей силы, так, что даже руку прострелило. Но, кажется, носу этого солдата тоже неплохо досталось.

И тут мой триумф резко исчез. Я поняла, что только что натворила. Солдат выругался, и я развернулась назад, но шагавшие сзади невольно подтолкнули меня вперед.

Я оказалась в ловушке по собственной глупости и импульсивности.

Вдруг кто-то резко (и так ясно, кто) схватил меня за волосы и с силой дернул. Я споткнулась, чуть не упав, и голову пронзила дикая боль. Такое ощущение, что с меня содрали скальп.

– Сука! – прошипел обидчик мне в ухо и притянул к себе. Его руки больно сжали мою талию.

Казалось, волосы горели, из глаз лились слезы.

Было такое ощущение, что все это происходит не со мной.

Но когда рука солдата поползла ниже, я быстро пришла в себя.

Не глядя, я саданула локтем назад, даже не целясь.

Но, кажется, мой выпад попал в живот, потому что солдат охнул и согнулся.

У меня был только один шанс, и я собиралась им воспользоваться.

Я стала пробиваться сквозь толпу, работая локтями, пинаясь и стараясь не дать толпе утянуть себя назад.

При моем росте сто шестьдесят три сантиметра и хрупком телосложении это вообще было подвигом.

Не понимаю, как я сумела выбраться, но это было так.

Я спешила к гостинице. Заберу чемодан – и на вокзал.

Сколько сейчас времени? Что, если мой поезд уже ушел?

Я бежала так стремительно, что поскользнулась и упала прямо в лужу. Притом почти плашмя.

Удачный день!

Но пришлось подниматься и бежать дальше.

Плащ насквозь промок, но другого у меня не было. Так что не буду привередливой.

В гостинице я вызвала шок своим внешним видом. Но мне было все равно.

Время – семь тридцать три.

В панике жду экипаж. Ничего не едет, а время уходит.

Наконец, один вывернул из-за угла. Торможу. Извозчик подозрительно спрашивает:

– А деньги то есть?

– Есть! – я лихорадочно забираюсь на сидение. – На вокзал! Гоните!

Извозчик мне попался лихой, так что летели мы стрелой.

А вот и мой поезд. Я не опоздала.

До вагона я иду уже спокойным шагом, восстанавливаю дыхание. Даже не помню, когда мне приходилось в последний раз столько бегать и суетиться.

Вокзал был ярко освещен, и я имела возможность увидеть, какая я вся грязная. Платье, плащ, даже руки! Носы ботинок сбиты…

Кто сейчас узнает во мне девушку благородного происхождения?

И пустят ли меня вообще в поезд?

И здесь толпа. Опять злые лица и матные крики. Похоже, жителям Бердичева просто нечем себя занять…

Я пробралась в свое купе и после долгих поисков нашла в чемодане зеркальце. Оказывается, я вся выгляжу неутешительно.

Я спрятала пальто, переменила платье, умылась и сделала прическу – так намного лучше. Довольная собой, жду отправления.

Где- то в этом поезде, в каком-то купе, едет мой любимый Сергей Леонидович. Одна эта мысль заставляла меня улыбаться.

Но поезд стоял на месте. Я усердно рассматривала потолок и ждала, но через полчаса не выдержала и пошла узнать, в чем дело.

Встреченный мной проводник сообщил, что толпа не пускает поезд из-за генералов. Люди не хотят, что бы они безнаказанно уехали в Быхов.

Я представила, как они стоят на платформе, окруженные молоденькими юнкерами, а солдаты издеваются над генералами, заграждая путь к вагону.