Александр Идоленков - Подвиг бессмертия. Книга первая. Откровение

Описав за целый день свой полуоборот по небу, солнце медленно приближалось к горизонту. А вокруг и за болотом, и за полями, куда ни кинь свой взор, наступают на тебя дремучие леса; они не имеют, кажется, ни конца и ни края. И никаких тебе границ там, в этом сказочном мире, и запретов, а воздух живой, как сама жизнь, вдохнёшь его во всю грудь – и о смерти забудешь. Человек по-настоящему в душе чувствует себя царём природы, не обременённым никаким внутренним или внешним влиянием.

Это ныне леса эти временщики бездумно и беспощадно вырубили, оставив почерневшие пни, щепки, заплатки да зарубки, а то и вовсе пустующую целину песчаной обеднённой земли, заросшей бурьяном да чертополохом Страшно смотреть на это запустение. Никому нет дела до осиротевшей земли. Алчность отравила людские души и поселилась в них, видимо, надолго, превратив их внутреннюю суть в жутких ненасытных зверей, неведомой на нашей земле породы. И откуда они появились у нас? Об этом нужно писать отдельно, разбирая историю по частям. А землицы-то у нас неисчислимо много, а обрабатывать её, не имея средств, не дают, люди озлобились, побросали насиженные места и разъехались по городам в поисках счастливой доли. А земли осиротели и заросли без хозяина сорными травами.

Возвращаясь в те давние времена, сразу после Октябрьского переворота, многочисленная семья старого Аниса, разумеется, после естественного отбора и всех тех бед, обрушивших на крестьян, насчитывала всего восемь душ детей. Младшему из сыновей, Стёпке, как раз в тот памятный год стукнуло только восемнадцать. Хозяин семейства к тому времени уже ходил с костылём, и дом ему под стать, совсем трухляв – снизу подгнил, да так, того и гляди рухнет, похоронив под собой всех домочадцев сразу в один миг без панихиды.

Строительство этого дома начал в своей молодости ещё дед Мирон, стало быть, отец Аниса, царствие ему небесное; вот теперь эта развалюха требовала к себе постоянного внимания и немалых сил, да и что таиться, возможностей для постоянного латания дыр не хватало. Жили бедно, так бедно, что порой даже картошки не было в рационе, особенно в весеннюю пору.

Вооружённые продотряды чекистов врывались в деревню, реквизировали все запасы продовольствия подчистую и увозили в город, не обращая внимания на наличие малолетних детей в семьях, больных стариков и инвалидов. Казалось, что это иноземные варвары, в них не было ни капли человеческого благоразумия и сострадания. Голод морил людей, которые не понимали, что роль русского народа состояла в жертвенности во имя планетарной марксистской идеи – совершить Великую Мировую Революцию!

Несмотря на грабежи и возмутительные бесчинства властей, дети Анисима выросли. По мере женитьбы старших сыновей, выдачи замуж дочерей хозяин становился дряхлее и слабее здоровьем, хотя крепился, не подавая вида. Жизнь постепенно налаживалась, особенно после того, как новая власть наконец-то предоставила крестьянину наделы земли.

Уходили к своим мужьям дочери Анисима со своим незатейливым приданным; отселялись в удел сыновья со своими детьми и жёнами, увозя свои амбары. С помощью родичей в дальнейшем они заново строились, расширяясь на новых необжитых земельных наделах, выделенных новой советской властью, с радостью становясь полновластными хозяевами. Отселялись они недалеко, стараясь строиться как можно ближе к родительскому дому, составляя в деревне как бы отдельный клан.

Таким вот образом, вся деревня была поделена незримыми границами на кланы: Удельщина, Козиловка, Долы, Козинка, Филины, Демиды и Дубровка. Всё это являлось отголоском общинно-родового строя, идущего из глубин веков, цементируя и объединяя взаимосвязь между людьми каждого рода, чтобы чувствовать локоть близкого человека в беде, труде и радости.

Но новое время шло в противовес тем устоям, сложившимся задолго до этой поры, советская власть, наоборот, старалась каждого человека сделать преданным государству гражданином и разорвать эту порочную сплочённость, потому что так легче управлять этой бессловесной разобщённой человеческой массой. А тем, кто ещё не утратил бунтарский дух неповиновения, были приготовлены воспитательные лагеря на возведении великих пролетарских стройках социализма.

После обеда, облизав ложку, Анисим Миронович встал из-за стола и, поблагодарив Господа Бога за хлеб-соль, отбивая положенные кресты и поклоны, стоя перед иконами, сразу же заявил:

– Детки мои, Данилка и Степашка! Завтра прямо с утра займёмся заготовкой дров на зиму, откладывать больше некуда. Сейчас самое подходящее время.

– А вдруг погода не позволит? – съязвил Данилка.

– Ну, не позволит, перенесём на другой день! – отпарировал отец, так как отроду понимал шутки и приветствовал их в разговоре.

На другой день, позавтракав, прихватив с собой запас питьевой воды, свежий огурец с ломтём хлеба и топоры, братья отправились в лес. Место, где вырубался лес на дрова всей деревней, было в километре пешего хода. Под вырубку отводился участок леса более чем в 200 гектаров на общем сходе. Никаких ограничений для членов общины не было. Крупных деревьев на участке уже не осталось, их вырубили, оставались быстро растущие берёзы и осины. Хвойные долго растут и не успевают даже стать молодыми, как их тут же срубают. Когда участок становится непродуктивным, ему дают время отдохнуть, а вырубку переносят на другой участок, на котором деревья несколько лет росли и превратились в полноценный лес. Подходя к лесу, братья заспорили относительно места начала работы.

Даниил, на правах старшего брата, всячески подавлял инициативу Степана. Он же не вступал в полемику и если чувствовал, что прав, делал по велению своего разума.

– Давай пройдём вглубь участка и окончательно утвердимся, где начинать работать, – предложил Степан.

– Вот так думают и все остальные и лезут дальше от края, откуда, кстати, трудно будет вывезти дрова. А на краю, смотри, крупняк стоит.

– Ладно, брат, соглашайся, посмотрим, что там дальше, на будущее. Мы ведь не один день здесь работать собираемся.

Даниил, сдерживая своё негодование, побрёл следом за младшим братом. Разница в возрасте у братьев была всего два года. В отличие от Степана, Даниил, имея образование всего в один класс, слыл человеком рассудительным, осторожным, хозяйственным и довольно хитрым.

Таким образом, прошли они молча метров восемьсот и сразу остановились, почувствовав острый запах дыма, смешанный с палёным мясом. Кто не знает, какой опасности подвергается лес от подобных шалостей с огнём. Определив место, братья поторопились в том направлении и вскоре стали свидетелями живописного полотна.

Расположившись в неглубокой лесной впадине с крошечным озерком в центре её, напоминающей кратер мелкого метеорита, сидели два незнакомых им мужика перед слабо дымящим костерком. Вся впадина была покрыта ковром душистых сочных трав и лесных цветов, переплетённых лианами жёсткой тёмно-зелёной дерезы. Они жарили мясо, нанизанное большими кусками на деревянный шампур, лежащий на двух воткнутых развилках. Нарушение пожарной безопасности явно отсутствовало. Придраться не к чему.