Аскольд Де Герсо - Графиня поневоле. Ссылка

– Александр, я всецело на вашей стороне. Но не опрометчиво ли поступили вы, соглашаясь на дуэль? – задал едва ли не первым вопросом Селиньи, подбив сигару и прикуривая от свечи, которую снял с жирандоля, уже находясь в комнате, где можно было поговорить, не опасаясь быть подслушанным. Сизый дым на мгновение скрыл его лицо от Александра.

– А в чём дело? Разве не он оскорбил мою супругу? И не моя ли обязанность, как мужчины и как дворянина, защищать честь супруги?

– Вы правы, это ваше право, и я всецело на вашей стороне, и никто не собирается отнимать их у вас. Дело в том, что барон Дагмар является профессиональным бретёром, как о нём говорят. Дуэлянтом. Надеюсь, вы понимаете о чём я веду речь?

– Разумеется, господин барон. Но ведь и я не лицеист.

– Не лицеист, в этом вынужденно, да соглашусь, только одно дело спарринг, когда вы уговорились, с соперником, что опасных ран нанесено не будет и другое реальная схватка, когда вы наносите удар друг другу, не утруждая себя думами о последствиях.

– Мы договорились на пистолетах, – подчеркнул Апраксин, как если бы сей факт что-то менял в деле. Вид блаженства, что демонстрировал барон, подтолкнул и его тоже прикурить сигару.

– Дай то Бог, чтобы вам выпал жребий стрелять первым, – только и смог произнести барон.

– Премного благодарю вас, господин барон за содержательную беседу. Прошу прощения, но я вынужден откланяться. Честь имею, – Апраксин удалился, ничуть не заботясь о завтрашнем дне. Да и что можно изменить думами, если во многих случаях решает право первого выстрела? Да и в его жизни это не первая дуэль. Но тогда они сражались на шпагах и условием было до первой серьёзной крови. И в схватке на шпагах, ты всегда можешь отвести острие клинка, пулю же не отведёшь. Но и в этой ситуации не проще ли отдать всё на волю Провидения?

Весь вопрос теперь состоял в выборе секунданта: кого же выбрать? Но и здесь, после недолгого размышления, он написал короткую записку, объясняющую суть просьбы и попросил Ефремушку доставить по адресу, что тот выполнил с немалым удовольствием.

Виконт Штафф без лишних слов согласился выступить секундантом на стороне Апраксина, о чём и известил в ответной записке. Утром, едва зимнее солнце начало пригревать, от барона явился посетитель. Александр, уже успевший привести себя в порядок после сна, принял его у себя в кабинете.

– Слушаю. У вас какие-то поручения? Или быть может, барон отказывается от дуэли? В таком случае он должен, – Апраксин сделал ударение на последнем слове, – публично принести извинения.

– Ваше Сиятельство, принимая во внимание разногласия, приведшие к предстоящей дуэли, оскорбления были озвучены с обеих сторон, – начал было секундант, а именно он явился к Апраксину, – возможно, правильнее будет примириться, забыв о случившемся, как о неприятном сне?

– Уважаемый. – Граф извлёк сигару из коробки, лежащей на столе, прикурил, и уже затем продолжил: – ваше дело присутствовать на дуэли, но никоим образом не приказывать, что мне делать. Вы уполномочены всего лишь секундантом. Всё ясно?

– Да. Я сожалею, – ответил то, опустив понуро голову. – Вот письмо от барона, где он предлагал вышеупомянутое мною.

– Излишне. Передайте на словах барону, что ничего не изменилось. В случае же, если он опоздает хоть на пять минут, право первого выстрела переходит на сторону противника. Вы свободны. Честь имею.

Александр звоном колокольчика вызвал Ефремушку и поручил ему проводить посетителя.

– Слушаю-с, Ваше Сиятельство.

Выходя из кабинета, он встретился в дверях с Лизаветой, направлявшейся к нему в кабинет.

– Дорогой, что это за господин был только что?

– Тот, что вышел? Да самый типичный коммивояжер, предлагал ознакомиться с их товарами. Как там дети? – увёл разговор в другую сторону Александр, не желая посвящать супругу в дело с предстоящими событиями. К чему напрасные слёзы? То, что они будут, он знал, как и то, что супруга станет отговаривать его от дуэли, как недавно пытался это сделать секундант барона.

– Они ещё не выходили на завтрак. – ответила несколько разочарованно Лизавета. Весь вид Александра говорил об ином, но только не о торговых делах. И всё же допытываться не стала, зная, что Александр, кроме сказанного ничего более не добавит. Да и не принято пытать у мужа относительно дел. Посчитает необходимым, сам предложит обсудить. Развернувшись, Лизавета направилась на второй этаж, дабы посидеть в зимнем саду в обществе Вареньки. Потому как она поняла, что ответа не дождётся.

В парадной гостиной появился Ефремушка.

– Вот кстати, тебя мне и надо было. Я уже намеревался за тобой кого-либо из прислуги отправить.

– Слушаю-с, господин граф, – в тон господину отозвался Ефремушка.

– Завтра ближе к полудню направимся к Чёрной речке. И гляди, чтобы я тебя не дожидался.

Ефремушка, зная нрав господина не стал задавать излишних вопросов: сказано, будь готов, значит, так тому и быть. А куда и зачем – хозяину лучше знать.

Что до приготовлений, Апраксину они ни к чему. Он, словно предвидя подобную ситуацию, как-то по случаю приобрёл нагрудник стальной у одного мастерового. Продавец нахваливал свой товар. А завтра он сможет убедиться в действенности приобретения, хотя разумеется, лучше избежать подобного развития событий. Пристреливать-то он пристреливал его, пули отскакивали, но с чем чёрт не шутит…

На следующий же день, Апраксин после обеда закрылся в кабинете и, надев плотную сорочку, пристроил нагрудник, закрепив на ремнях, и лишь затем облачился в привычную сорочку. К его радости. Нагрудник ничем не проявлял себя. Воодушевлённый он натянул на ноги ботфорты, стачанные для зимних прогулок, и только после всего этого, когда оставалось накинуть на плечи шубу, вышел из кабинета.

– Александр, ты куда-то собрался? – живо поинтересовалась Лизавета, что спускалась со второго этажа и столкнулась с ним в парадной зале.

– Да, возникли непредвиденные обстоятельства, требующие моего вмешательства, – не раскрывая истинной цели, ответил Александр супруге. – Это совсем ненадолго, – поспешил он успокоить её, увидев в её глазах замешательство. Лизавета никак не могла привыкнуть к этим внезапным отлучениям супруга, что происходили периодически, но была уверена, что они не таят никакой опасности.

Относительно Зиневича она тоже не один раз предупреждала, быть осторожным в высказываниях, также как пару раз высказал свои сомнения в этом господине Ефремушка, но Александр тогда просто отшутился: – ну, моё Солнышко, нашла тоже из-за чего переполох устраивать. Детские забавы, да и только, на большее они едва ли способны, – он-то наслышан был о бомбистах, что периодически объявлялись в городе.