Виктор Овсянников - Корни и кроны. Фрагменты истории Сибири в лицах одного сибирского рода (документальное историко-генеалогическое исследование)

Там он повстречался с Лисовским и начал скорым порядком улаживать с ним формальности по передаче воеводства от одного к другому. Дурново, чувствуя необходимость защиты, стремился поскорее встретиться со своими сторонниками. Но их оказалось мало. Собралось их «на поклон» и «по обыкности, с хлебом и с солью и с калачами», всего около 10 человек.

Вслед за воеводскими сторонниками к крыльцу подошла толпа «воровских людей» – около 50 человек. Кроме русских служилых людей здесь были и служилые татары. Толпа шумела, вызывала Дурново и кричала, что «отказывает ему от воеводства». Дурново не вышел. К нему направились переговорщики и заявили «отказ от воеводства» и потребовали от Лисовского выгнать Дурново и не оставлять воеводство. На этом первый тайм переговоров завершился, толпа послушала Лисовского и разошлась.

А тем временем в большом городе и на площади составился «воровской круг», более чем из 300 человек. Как и во всех событиях этого дня (2 августа 1698 г.), во главе круга находились служилые люди… (в числе первого десятка упомянут Пётр Суриков – ВО) и другие деятели прежних бунтов и последней шатости при Дурново. Всенародная «дума» красноярцев на площади продолжалась более часа и решила употребить силу против Дурново, если он добровольно не оставит города.

Поставив у Спасской башни караул в 30 человек и направив большинство толпы к Преображенскому собору, оставшаяся часть наиболее активных бунтовщиков отправилась в малый город к воеводскому двору. Здесь они потребовали от Лисовского удаления Дурново из города, говоря: «нам на воеводство Семёна Дурново не надобно!». Лисовский обещал переговорить с Дурново и для этого отправился в «мыльню», где тот отдыхал после трапезы.

Около 4-х часов дня толпа подошла к бане и заявила вышедшему к ней Дурново, чтобы он уезжал, что до воеводства его не допустят. После долгих препирательств Дурново ушёл обратно в мыльню.

Вот как описывается этот эпизод в другом источнике:

«… Дурново спокойно почивал в бане, когда к нему постучался Степан Лисовский… Дурново отпер дверь, оставив её незапертой. Пока они беседовали, к бане подошли служилые люди Афанасий Шалков, Фёдор Чанчиков, Пётр Сурикови др… Четыре человека ворвались в баню (Сурикова среди них уже не было. Он, очевидно, остался снаружи, охраняя вход в баню – ВО) , стащили воеводу с постели за ногу, били его под бока и, схватив за руку и за волосы, в одном нижнем кафтане выволокли в предбанные сени и сбросили с лестницы… поволокли дальше, продолжая колотить и драть за волосы.» 26 26 Леонид Безъязыков. Красноярск изначальный. Красноярск. 1978. С. 176

Вернёмся к описанию Оглоблиным, к его версии.

Часть бунтовщиков ворвалась в баню к Дурново. Тот стал кричать и бранить их. Он лежал на постели «в одном кафтане исподнем». На него бросились Мезенин и Шалков, « с постели сдёрнули за ногу и били под бока, и за волосы драли ». Лисовский « унимал и прочь отталкивал, но они и его стали бить ». Затем Дурново вытащили во двор, толпа подхватила его, била по щекам, за волосы драла, издевалась всячески. Лисовский пробовал его «отнимать», но безрезультатно. С воеводского двора повели Дурново к Преображенскому собору, где находились остальные красноярцы, сильно волновавшиеся в ожидании вестей.

Немедленно устроили подле собора «воровской круг» и стали обсуждать, что делать с Дурново? Толковали «с четверть часа» и почти единогласно решили прибегнуть к старинному приёму – «посадить в воду» Дурново, т.е. утопить. Это решение объявили Дурново, « поставя во многонародный свой воровской круг », при чём снова били его. Лисовский снова пытался отнять его, но « его Семёна у него Степана из рук выхватили » и повели дальше, направляясь из малого города к реке Енисею.

Под влиянием уговоров Лисовского, толпа, пройдя Спасскими воротами в «большой город», остановилась здесь на торговой площади и снова составила «круг», чтобы ещё раз обсудить дело. Наиболее рьяные продолжали бить Дурново палками и издеваться над ним. Затем повели его к Енисею, причём всё ещё раздавались голоса, требовавшие казни. Но на реке убеждения Лисовского взяли верх: решено было посадить Дурново в лодку и отправить вон.

Красноярская шатость, 2 августа 1698 г. ВО.

Избитого Дурново втолкнули в лодку, а из толпы стали бросать туда « каменьем, для того чтоб тое лодку угрузить и его Семёна утопить ». Тогда несколько сторонников Дурново и четверо его слуг вскочили с плота в лодку, стали выбрасывать камни в воду и готовились отчалить. Лисовский хотел уплыть с ними, но толпа его не отпустила, « а Дурново в лодке (с его 9 спутниками) от плота отпихнули прочь на реку », продолжая бросать в него камнями. 27 27 Н.Н.Оглоблин. Красноярский бунт 1695—1698 гг. (Очерк из истории народных движений в Сибири). С.-Петербург. 1902. С. 36—40

Таким образом, Дурново отправился в Енисейск и затем в Москву, а у оставшегося в Красноярске Лисовского слабело влияние в городе, власть уходила из рук. Но бунт постепенно стал затихать. На смену Лисовскому был прислан Яков Бейтон, которому с трудом удавалось утихомирить красноярцев.

Начавшееся ещё раньше следствие о красноярских волнениях стало тоже понемногу затухать, встречая сильное сопротивление у красноярцев. «По-видимому, дело о Красноярском бунте было предано воле Божией…» 28 28 Н.Н.Оглоблин. Там же. С.45

Назначенный в 1700 году воеводой Петр Савич Мусин-Пушкин успокоил горожан, и все вернулось в привычное русло. Однако дело о красноярской шатости тянулось аж до 1708 года, когда в Московском Тайном приказе продолжали пытать братьев Башковских и некоторых красноярцев, выискивая зачинщиков.

Подводя итог этому рассказу, следует сказать, что братьи Петр и Илья Суриковы, хотя и не были на первых ролях в бурных красноярских событиях самого конце 17-го века, но играли в них заметную роль, хотя и разную по степени участия. Казак Петр Суриков, в отличии от брата Ильи и двух других братьев (Григория – старшего, и Ивана – младшего) принимал самое активное участие во многих событиях борьбы с воеводами. Как теперь установлено, именно он является прямым пращуром будущего знаменитого художника Василия Сурикова. 29 29 Как говорилось выше, не так давно была распространена версия происхождения рода художника В. Сурикова от десятника Ильи Сурикова, являвшегося, якобы, отцом Петра Сурикова, однако по многим источникам они были братьями. Имеется даже свидетельство того, что, когда Илья позднее сменил свою фамилию на Нашивошников, он при этом называл Петра Сурикова своим братом (ЦГАДА Ф. 371. Оп. 1. Д. 1869. Л. 54—54 об.)