Константин Петришин - Битва за ясли господни

Де Лакур сделал обижено-удивленную мину на лице.

– Я не спорю с вами, князь. Мы говорим сейчас о де-факто и пытаемся, по крайней мере, я пытаюсь, решить этот спор миром. Католиков и протестантов не устраивает предложенный вами порядок богослужения в Вифлеемском храме. Насколько мне известно, князь, комиссар Порты в Иерусалиме Афиф-бей, выполняя волю падишаха, предложил вам договориться с другими общинами, чтобы они сами установили порядок богослужения по очереди без преимущества какой-либо из духовных общин, однако вы не согласились…

Князь Меньшиков впервые слышал об этом. Никто с ним, в том числе и граф Озеров, не говорил о предложении Афиф-бея.

«…Может быть предложение было сделано патриарху Иерусалимскому? – подумал Меньшиков. – Тогда почему патриарх не доложил об этом в посольство?..» Все эти мысли мгновенно прокрутились в голове князя Меньшикова.

Тем временем граф де Лакур всем видом показывал, что он ждет ответа.

– О предложении комиссара Порты в Иерусалиме мне ничего не известно, – ответил князь Меньшиков. – Да если бы и было известно, нашего согласия не последовало бы в силу того, что грекам издревле, я повторяюсь, издревле принадлежало преимущественное право на проведение богослужений в Вифлеемском соборе. Что же касается богослужения в храме Вознесения, куда греко-русская православная община была допущена значительно позже католиков, у нас нет никаких возражений против договоренностей между общинами.

Граф де Лакур помрачнел. Он не стал оспаривать слова князя Меньщикова, зная, что тот прав. Да и сами турецкие власти придерживались того же мнения. А напомнить русскому чрезвычайному послу о том, что еще до греков преимущественным правом пользоваться Вифлеемским храмом было дано римлянам, он не стал. Ибо это еще дальше бы отодвинуло исход переговоров. А князь Меньшиков, расценив молчание графа де Лакура, как знак согласия, продолжил:

– …И еще по одному пункту требования я бы хотел выразить нашу твердую позицию. Обновление купола Святыни гроба Господня, на котором настаивает латинская церковь, проводить с участием греко-русской общины, без замены нынешних образов и надписей на католические, и под наблюдением Иерусалимского Патриарха.

Последние слова князя Меньшикова явно озаботили графа де Лакура.

– Но это невозможно, князь!.. – возразил он. – Латинское духовенство с этим не согласиться! Насколько я знаю, купол пришел в ветхое состояние и требует большого ремонта…

– Ремонта требует только кровля купола, – прервал графа де Лакура князь Меньшиков. – Сам купол не нуждается в ремонте. Это предлог для того, чтобы убрать старые православные образы и письмена и заменить их на латинские.

Граф де Лакур пожал плечами.

– Ну… я не знаю, князь. Я не был в Иерусалиме и не видел, в каком состоянии купол Вифлеемского храма, но уверяю вас, если будет принято решение о ремонте кровли, Патриарх Иерусалимский обязательно будет поставлен об этом в известность турецким властям. Что же касается с ремонта купола, если он в том нуждается, то это дело тоже находиться в ведении турецкого правительства…

На какое-то мгновение князю Меньшикову показалось, что граф де Лакур согласился с его требованием, связанным с ремонтом кровли купола, однако последние слова де Лакура ссылкой на право распоряжаться ремонтом кровли и самого купола турецкими властями показали, что граф де Лакур опытен и хитер, и с его прибытием в Константинополь переговоры с турками только осложнятся.

«Да-а-а… – подумал Меньшиков о де Лакуре, – борода у вас, граф, апостола, а усы дьявольские…»

7

…Прошли уже более полутора месяцев со дня пребывания князя Меньшикова в Константинополе, однако добиться от турецкого Правительства каких-либо существенных уступок в пользу своей миссии ему так и не удалось.

Министр иностранных дел Рифаат-Паша на последней встречи 7 апреля посетовал на то, что на султана идет сильное давление со стороны французов, да и среди министров правительства нет единого мнения. Многие опасаются неуравновешенного и вспыльчивого Людовика Наполеона, который постоянно угрожает Турции, в случае уступок России, высадить свои войска в Сирии и Египте. На этой встрече князь Меньшиков передал Рифаат-паши последний вариант текста договора, составленный с участием графа Озерова и согласованный с канцлером Нессельроде.

Договор предусматривал нахождение ключей от Вифлеемского собора у католиков, однако не давал им привилегий над греко-православными верующими. Проводить же богослужения в Гефсиманском вертепе оставляло первенство православным. Владение Вифлеемскими садами предусматривалось совместным и равным, как на том настаивал Патриарх Иерусалимский. Что касалось ремонта купола храма гроба Господнего в договоре давалось согласие, однако за счет турецкой казны и участия в этом деле Патриарха греческого, без вмешательства остальных христианских уполномоченных.

Рифаат-паша, ознакомившись с текстом договора, нашел его приемлемым для всех сторон и обещал сразу же вынести его на рассмотрение правительства.

Уже в конце встречи князь Меньшиков сказал:

– …Уважаемый Рифаат-паша, вы убедились – Россия не требует от вас ни политических, ни, тем паче, территориальных уступок. У нашего государя одно желание – добиться успокоения и избавиться от религиозных сомнений и неуверенности своих единоверцев в их законном праве совершать богослужения в Святых местах так, как это велось издревле.

Рифаат-паша согласился.

– Ваша светлость, насколько мне известно, султан разделяет законное желание вашего государя-императора, и мы будим надеяться на справедливое разрешение неприятного для нас с вами спора, – ответил он.

Слова Рифаат-паши успокаивающе подействовали на князя Меньшикова и он уехал в посольство с надеждой в душе, что наконец-то все разрешиться.

…На следующий день в русском посольстве появился лорд Редклифт. Его принял граф Озеров. Князь Меньшиков в это время находился с неофициальным визитом у председателя Совета Мустафы-паши.

Отсутствие князя Меньшикова не огорчило лорда Редклифа. Он был настроен оптимистично и даже пошутил:

– …Граф, я слышал, в России говорят: от перемены мест слагаемых сумма не изменяется. Я правильно выразился?

– В отношении перемены мест слагаемых – правильно, – подтвердил граф Озеров. И проводив лорда Редклифа в свой кабинет продолжил: – Я готов вас выслушать.

Лорд Редклиф сел в предложенное ему кресло и мельком оглядел кабинет.

– Вы знаете, граф, за что я уважаю русских? – неожиданно спросил он.

– Не знаю, однако надеюсь, вы скажите, – ответил граф Озеров.

Лорд Редклиф загадочно улыбнулся.